Моя жизнь: до изгнания

Илья Гиммельман

Человек небольшого росточка, с громаднейшим носом (обычно такие именовались рубильниками), на который водружено пенсне в тончайшей золотой оправе, с торчащей из-под мышки папкой с репродукциями, этот тип напоминал мне чем-то Тулуз-Лотрека. Нос Ильи, увесистый, всегда потный и красный, с грушеобразным утолщением на конце, до неприличия походил на член в боевой позиции. Прибавьте к этому блудливые бегающие глазёнки, тщедушное тельце, упрятанное в балахонообразное демисезонное пальто цвета болотной тины, из-под которого торчат помятые полосатые брючины, спадающие на лакированные чёрные туфли немалого размера, – и получите словесный портрет одного из представителей книжного подпольного бизнеса.

Илья торговал репродукциями, которые выстригал из различных западных журналов. Выписывать заграничные журналы могли себе позволить только солидные публичные библиотеки, где Илья и промышлял – орудовал лезвием бритвы, аккуратно вырезая облюбованную репродукцию. Тем и зарабатывал на хлеб насущный. И, замечу: обладая недурным вкусом и воспитанным глазом, выбирал отличных старых мастеров, весьма неплохо напечатанных.

Не брезговал, однако, приторговывать и чёрно-белыми фотографиями с похабными сценками. Однажды при мне предложил Борису Тимофеевичу Дворкину посмотреть, а может, и приобрести что-то из эротических фотографий. Вынув из кармана небольшие фотокарточки, он показал их Дворкину. “Убери немедленно эту похабель! Фу, Илья! Какая гадость! – воскликнул побагровевший от возмущения Дворкин. – Где ты этих поблядушек нащёлкал?! Какая же это эротика?! Где тонкость, где грация?!” Илья, тоже изрядно покрасневший от смущения, что-то бормотал в своё оправдание. И у меня возникло подозрение, что эта доморощенная порнопродукция была делом рук самого Гиммельмана. Ну что ж! Тулуз-Лотрек рисовал проституток и эротические сценки, Илья Гиммельман проституток фотографировал… Недаром же чем-то напоминал Тулуз-Лотрека.