Моя жизнь: до изгнания

Развод по-советски

“Гражданка Ребекка Борисовна Шемякина! Что вас не устраивало в совместной жизни с вашим законным мужем Михаилом Михайловичем Шемякиным?” – строгим голосом вопрошает в небольшом зале седовласая женщина-судья Ребекку. “Всё!” – громко восклицает Ребекка Борисовна, почему-то широко улыбаясь, чем явно озадачивает судью. “А что вас, Михаил Михайлович, не устраивает в совместной жизни с Ребеккой Борисовной?” – “Всё! И в жизни с ней, и в ней самой всё меня не устраивало!” – с напускной серьёзностью выпаливаю я.

Следующий вопрос судьи опять к Ребекке: “Гражданка Шемякина! В заявлении о разводе вы написали, что дочь по имени Доротея, рождённую в результате вашей совместной жизни, вы просите оставить себе, а всё приобретённое за время совместного проживания – и жилую площадь, состоящую из двух комнат по двадцать квадратных метров каждая в коммунальной квартире по адресу: Загородный проспект, дом 64, квартира 17, вы согласны оставить после развода Михаилу Михайловичу”. – “Да, согласна, если мне будет оставлена моя дочь!” – решительным голосом произносит Ребекка.

“Гражданин Шемякин! Вы согласны с тем, что имущество, нажитое вами в совместной жизни, будет принадлежать вам, а ваша дочь останется с матерью?” – глядя прямо в глаза, спрашивает судья. “Полностью согласен!” – радостно выпаливаю я, вскочив со скамьи и глядя на убелённую сединами голову. “Ну и папаша! Новое поколение”, – произносит, видимо, про себя судья с явным намерением быть услышанной мною.

Раздаётся команда: “Всем встать!” Мы с Ребеккой встаём, а судья читает громким голосом текст, записанный ею во время процедуры развода: “Ввиду согласия по всем бракоразводным пунктам с обеих сторон – брак между гражданином Михаилом Шемякиным и Ребеккой Шемякиной суд считает расторгнутым!” Удар деревянным молотком по судейскому столу завершает недолгую процедуру развода. Так заканчивается первый акт операции, разработанной Диной Верни по вывозу Доротеи из Советского Союза во Францию.

Здесь я должен оговориться и отметить, что это был лишь один из планов по спасению моей дочери от поступления в советскую школу и неминуемости угодить в детскую психиатрическую лечебницу.

Первый план, безоговорочно отвергнутый мной, заключался в том, что после фиктивного развода я заключаю фиктивный брак с Диной, к тому времени “не понарошку” разведённой с бароном Манфредом Дюпольдом, и первым уезжаю с ней во Францию, а через некоторое время старший сын Дины Оливье женится фиктивным браком на Ребекке и увозит её с Доротеей туда же. Доротее исполнилось в мае этого года семь лет, и в сентябре она обязана идти в первый класс. А этого нужно избежать любым способом. Так что этот план не спасал мою дочь от угрожающей ей опасности.

Второй план, предложенный мадам Верни, был совсем никудышный: “Трое моих французских друзей приедут как туристы на круизном корабле в Ленинград. Один из них останется, а двое других отведут тебя на туристический лайнер под видом перепившего француза, и ты прибудешь на корабле во Францию. А оставшийся француз выберется через французское посольство позже”, – объясняла мне Дина, но, разумеется, этот бредовый и опасный план был тут же отвергнут.

А на план с разводом я сразу дал согласие в надежде, что до начала школьных занятий Доротею удастся вывезти во Францию.