Моя жизнь: до изгнания

Мы увидели то, что нам видеть не полагалось

Один из мальчиков, возвратившись с каникул из дома, привёз несколько фотографий, которые он стащил из отцовского письменного стола. И мы впервые увидели, чем занимаются взрослые. На фотокарточках коротко стриженные грудастые тётеньки, на них только чулки и туфли, стоят на коленях, а немецкий офицер сидит на стуле, спустив галифе и раздвинув ноги в сапогах, на которых почему-то надеты шпоры. А на одной из фотографий – растопыренные женские ляжки, и между ними что-то непонятное.

И каждую ночь один из “джентльменов удачи” должен был выдумывать волнующую историю из своей жизни о занятиях любовью с взрослыми тётеньками, изобилующую самыми фантастическими подробностями. И железные солдатские койки скрипели под онанирующими мальчуганами.

Главным в нашей палате был двоечник-переросток Вова Кушнир, старше нас лет на пять, сидящий по два-три года в каждом классе. Вот он-то и следил за тем, чтобы дрочили все. А те, кто, как я, категорически отказывался принимать участие в “оргии”, должны были по очереди влезать на стол, стоящий посередине палаты, и, спустив трусы, делать хулиганские непристойные движения нижней частью тела и при этом громко повторять: “Лук, чеснок, горчица, перец!” А остальные направляли на “артиста” свет от ручных фонарей и хихикали. И вот когда подошла моя очередь и я вынужден был вскочить на стол и вихлять тощей мальчишечьей задницей, дверь распахнулась и на пороге возникла фигура нашей строгой воспитательницы с заспанной физиономией. Некоторое время она изумлённо смотрела на освещённую лучами фонарей бесстыжую фигурёнку, которая, издав испуганный крик, нырнула в кровать под одеяло. На этом выступления на столе были навсегда закончены.