Моя жизнь: до изгнания

Тайны цвета и техники живописи

Итак, добившись каких-то успехов в рисунке, я должен был теперь овладеть техникой живописи. Великих живописцев во все эпохи существовало немало, но я выбрал в учителя двух гениальных колористов: венецианца Паоло Веронезе и испанца Диего Веласкеса. Часами всматривался я в их работы, пытаясь постичь секреты палитры, создающей удивительные цветовые симфонии. Изысканность и богатство цвета достигались у них благодаря владению искусством подмалёвка и лессировки.

Постараюсь на простом примере объяснить, что являет собой лессировка.

Если на белую скатерть пролить чай, на скатерти появится желтоватое пятно. Если чай крепкий, цвет пятна будет темнее, но сквозь него всё равно будет просвечивать ткань. Если пролить на скатерть клюквенный сок, пятно будет красное; этот же сок, разбавленный водой, даёт бледно-розовое пятно. Допустим, розовое пятно на скатерти просохло, но на него опять пролился разбавленный клюквенный сок – и тогда пятно становится таким же красным, как и от неразбавленного сока. Вот это и есть принцип лессировки – нанесение тончайших слоёв прозрачной краски поверх подмалёвка, чтобы добиться мощного звучания цвета.

А что из себя представляет подмалёвок? Ну, вернёмся к той же самой идее пролитого чая и клюквенного сока. Допустим, скатерть белая, и, многократно поливая её чаем или соком, можно только усилить, утемнить жёлтый или красный цвет. А если скатерть голубоватого цвета и на неё проливается желтоватый чай, то соединение голубого с жёлтым даёт пятно зеленоватого цвета. Вот простой пример взаимодействия подмалёвка с лессировкой. Разумеется, в живописи неисчислимое количество различных цветовых подмалёвков с большим количеством различных цветовых лессировок.

Учащиеся художественных школ имели право бесплатно копировать в музеях картины старых мастеров. И я начинаю копировать в Эрмитаже полотна старых голландцев: Яна Трека, Питера Класа; затем перехожу к большой композиции Никола Пуссена “Снятие с креста”. Я штудирую “Историю развития техники масляной живописи” Эрнста Бергера и “алхимичу” по его рецептам: готовлю грунты для холстов, чтобы краски на них держались вечно, экспериментирую с составами лаков для покрытия картин.

По ночам, пока соседи спят, ставлю в кухне на газ кастрюльки с техническими маслами, лаками, с пчелиными сотами, рыбьим и столярным клеем. Всё это начинает вариться, булькать, шипеть и вонять. Особенно “благоухала” кастрюля с клеем, который готовился из собачьих костей. Не скажу, что соседей эта алхимия радовала, хотя запах их стряпни был для меня невыносимее.

В поисках секретов техники “стариков” я был не одинок: рядом со мной всегда торчал Герман Степанов, спасённый от издевательств Олежки Григорьева. Он так же, как и я, был одержим идеей овладения техникой “стариков”, мастеров прошлого.