Моя жизнь: до изгнания

Город у моря

И вот ранним летним утром мы сходим с поезда в столице южной республики. Вещей у нас нет, денег тоже. Видимо, оскорблённый нашей духовной недоразвитостью, Грэгор на прощание демонстративно протянул мне бумажный рубль, а Лёве сунул в руку аккуратно завёрнутый в газету кусок мыла, которым мы пользовались, живя в его доме.

Из одежды на нас подрясники, под которыми полотняные рубашки, заправленные в застиранные брюки, на ногах родные стоптанные ботинки – чешские туфли, в которых мы щеголяли по Еревану, у нас отобрали. В привокзальном ларьке расстаёмся с подаренным рублём, купив на него полбатона белого хлеба и бутылку лимонада. И входим в город. Первое, что бросается в глаза, – за чередой невысоких домов сверкающая полоса моря, а повернёшь голову – высоченные горы, покрытые зеленью. Ноги сами несут нас к морю мимо утопающих в зелени улиц, мимо мужчин в чёрных костюмах, с громадными кепками-аэродромами на головах и худощавых старух в чёрных длинных платьях и чёрных платках…

И вот перед нами синева Чёрного моря. На пляже, усыпанном галькой, ни души. Мы садимся у воды, поглощаем купленные припасы и решаем окунуться в манящие морские волны, а заодно смыть паровозную копоть, что поднабрали за время пути.

Раздевшись, мы по очереди мылим себе голову, полощем волосы и с ужасом обнаруживаем, что солёная вода не смывает мыло с волос! Ныряем, отчаянно трём волосы, но они будто намазаны вазелином. Расстроенные, вылезаем на берег, вытираем голову рубахой, пытаемся расчесать наши космы, но куда там! Расчёска не справляется, пластиковые зубья ломаются. Волосы просыхают на солнце, но как ни пришлёпываешь их ладонями, топорщатся во все стороны.

На берегу появляются первые любители раннего плавания, и мы спешно покидаем пляж, сопровождаемые удивлёнными взглядами. Как же не поглазеть на двух тощих не то монахов, не то семинаристов в чёрных подрясниках, с колтунами на голове!