Моя жизнь: до изгнания

Изнасилованный гений

Его привели в наше отделение поздно ночью, когда я слонялся по больничному коридору вместе с парочкой больных, страдающих маниакально-депрессивным психозом. Это был небольшого роста худощавый брюнет лет двадцати пяти; тонкие черты лица и ухоженные усики делали его похожим на француза. Проходя мимо меня, он учтиво склонил голову и пожелал доброй ночи.

Впечатления психически ненормального он не производил, и что за таракан у него в голове, я не мог понять. А наутро “французский” таракан объявился! Оказывается, ночью к нему в койку забралась женщина-главврач и до рассвета насиловала, в придачу заразив венерической болезнью.

Каждую ночь он становился жертвой очередного насилия, а днём без устали описывал ночные происшествия. Имени своего не помнил, не совсем понимал, где он находится и почему. Казалось, ну ничего необычного, бред на почве сексуального помешательства. Но однажды бессонной ночью я стал свидетелем удивительной метаморфозы.

Бесцельно бродя по коридору туда и обратно, я услышал голоса в столовой, заглянул туда и увидел такую картину. Над шахматной доской, лежавшей на обеденном столе, склонились двое. У каждого за спиной толпилась немногочисленная кучка врачей-болельщиков, с интересом следивших за игрой. Один из игроков был седой тучный врач, а второй – я не мог поверить своим глазам – наш французик.

Я тихо приблизился к столу и стал наблюдать за сражением. Врач явно нервничал. Склонившись над доской, он сосредоточенно смотрел на шахматные фигуры, обмозговывая очередной ход. Французик сидел откинувшись назад с невозмутимым видом, взгляд, устремлённый на противника, выражал едва уловимую насмешку. И стоило врачу поднести руку к какой-либо шахматной фигуре – ладье, коню или пешке, как французик спокойно останавливал его, поясняя, почему не стоит сейчас браться за эту фигуру, и показывал несколько вариантов ходов, при которых будет объявлен мат.

Болельщики восторженно шептались, поражаясь точности вычисленных ходов, врач тёр ладонью потный лоб. Французик с подчёркнутой вежливостью предлагал попробовать пойти с ферзя, а после двух ходов двинуть королеву – тогда через пять последующих ходов противник может выиграть у французика партию.

Когда был объявлен перекур, я вместе с шахматным гением и врачами-болельщиками отправился в курилку. Но мы ещё и дойти туда не успели, как человек, минуту назад потрясший всех остротой своего ума, стал со слезами на глазах громко сетовать на насильников, терзающих его каждую ночь, и венерические болезни, которыми они его наградили.

И как так получалось: за шахматной доской – гений, стоит отойти от неё – безумец…