Моя жизнь: до изгнания

Лезгинка на банкетном столе

Но авантюры моего папаши в эту ночь после неудачной попытки стать Тарасом Бульбой отнюдь не закончились. Потеряв из виду сына, отец вспомнил, что сегодня день рождения у его знакомой врачихи Раи, к которой, как и ко всем дамам, встречающимся на его пути, он был неравнодушен. И отец решает немедля отправиться к новорождённой…

Симпатичная, интеллигентная Рая была заведующей городской больницей и в этот праздничный вечер сидела, ничего не подозревая, во главе длинного стола, с двух сторон которого чинно восседали её знакомые, в том числе несколько убелённых сединами профессоров. Итак, на одном конце стола сидела Рая, а другой был придвинут к открытому окну. Был чудный поздний майский вечер, квартира Раечки находилась на первом этаже, и ветки сирени заглядывали в окно. Стол был уставлен графинами со спиртными напитками и тарелками с разной снедью. Гости, по преимуществу латыши, вели светские разговоры, перемежая их комплиментами в адрес хозяйки дома. И вдруг! На подоконник со стороны двора шлёпнулись две ладони, над которыми появилась улыбающаяся голова с растрёпанными волосами, затем торс, ещё небольшое усилие – и… на фоне тёмного окна во весь рост стоит на столе человек, босой, голый по пояс, в белых солдатских кальсонах.

Раечка была еврейкой, а евреи – удивительный, остроумный, весёлый и, главное, находчивый народ. И вот она, приветливо раскинув руки, громко объявляет остолбеневшим гостям: “Коллеги! А это мой чудесный друг – полковник Михаил Петрович Шемякин!” “Чудесный друг” обводит всех гостей победоносным взором, затем, многозначительно глядя в глаза хозяюшке, вскидывает одну руку, согнутую в локте, до уровня подбородка и, ловко перебирая босыми ногами между графинами и рюмками – лезгинка! – не опрокинув ни одну из них, движется по длинному столу прямо к Раечке, спрыгивает со стола, усаживается ей на колени и, опрокинув в себя пару стопок, начинает крыть Раечкиных коллег. “Ну ты, очкастый! Ты на себя смотрел в зеркало? Ну какая же у тебя мерзкая рожа! Раечка, как ты можешь с ним иметь дело?!” И к следующему: “А ты, плешивый интеллигент, что тут расселся?! Раечка, почему он здесь у тебя?” Гости начинают быстро растворяться, не дожидаясь продолжения аристидо-брюановщины[2]. Раиса укладывает отца в кровать и мчится к маме. Через час отца в накинутой шинели, в галифе, но по-прежнему босого ведут домой.

А утром побритый и надушенный отец приходит к Раечке с букетом роз и в качестве подарка приводит двух солдат, они должны прирезать борова, которого во дворике в сарае держала Раечка, чтобы наделать из него окороков и колбас. И тёплые отношения папаши с красивой докторшей продолжались до вынужденного отъезда из столицы Латвии.