Моя жизнь: до изгнания

Монашеская борода

Мендоза. Борода? Борода совсем неплохо.
Дон Карлос. Поэзии в ней нет.
Мендоза. Зато в ней мужественность и благородство.Сергей Прокофьев. Дуэнья, или Обручение в монастыре

Борода с древних времён была для мужчин предметом гордости. На Востоке мужчины холили и лелеяли свои бороды, крася, завивая, умащая… И даже в Азии, где волосяной покров лица весьма скудный, мы видим портреты умудрённых жизнью старцев с тщательно прописанными жиденькими бородёнками. Да и в средневековой Европе борода была символом мужественности. И мода на безбородость изрядно раздражала даже просвещённых людей: “А ныне – кроме деревенщин – не отличить мужчин от женщин”, – с возмущением писал немецкий сатирик пятнадцатого века Себастьян Брант.

Пётр I, решивший покончить с бородами приближённых к нему бояр, доводил разлукой с любимой бородой бедняг до слёз. Бородатая Русь, выбирая застрявшую в ней капусту и вычёсывая гребнем приютившихся клопов, сопротивлялась нововведениям. Оголять лицо считалось делом позорным, и многие платили налог за ношение бороды. Разумеется, и при Петре православное духовенство спокойно доживало свой век при бороде.

Православным монахам стричь волосы и бороду запрещено уставом. И в монастырях к бороде весьма почтительное отношение. Длинная борода говорит о том, что монашеский постриг состоялся давно, и, следовательно, носитель бороды вызывает к себе большее уважение и расположение богомольцев, чем короткобородый. Ношение бороды и длинных волос в атеистическом Советском Союзе было своего рода подвигом. К бородатому человеку могла привязаться уличная шпана, прекрасно зная, что государство одобряет и поощряет борьбу со служителями церкви. А кто в Советской России может носить бороду? Только поп. И носителям бороды приходилось частенько терпеть насмешки и издевательства. А вот епископ Псковский, временами посещавший Псково-Печерский монастырь, однажды простил провинившегося молодого монаха за его пышную бородищу. Сурово посмотрев на грешника, он погладил его бороду, одобрительно крякнул и добродушно произнёс: “Борода-то у тебя уж больно хороша! Ну, ступай и не греши больше”.

Следы татаро-монгольского ига отразились не только на скулах и разрезах глаз многих россиян, но и на скудных бородёнках и усишках. На бритых физиономиях эти следы не так заметны, а в монастыре монахи делились на жидкобородых и густобородых. Антагонизма к жидкобородым не было, но всё же обладатели густой бороды вызывали у богомолок больше симпатий.

Монастырская братия тех времён хранила много тайн и неожиданных открытий. Некоторые старцы мылись в монастырской бане всегда в одиночестве, и только когда кого-нибудь обмывали после смерти перед отпеванием, обнаруживалось, что тело его обмотано длиннющей бородой, которую он скрывал от остальной братии. Это говорило о том, что монах принял постриг ещё в юные годы и что всю жизнь он свято соблюдал монашеский устав. Были случаи, когда кроме длиннющих бород, старательно спрятанных под подрясником, на теле находили и тяжеленные железные вериги, которые, судя по всему, эти подвижники носили с молодых лет. И прав был торговец тухлой рыбой из моей любимой оперы Прокофьева: есть в бороде и мужественность, и благородство, да пожалуй, и поэзия в ней тоже присутствует.