Чжу Янь

Том 1. Глава 50

«Убирайтесь! Пошли вон все! — истерично закричала Чжу Янь. — Оставьте меня!»

Несмотря на вспыльчивость и прямолинейность, принцесса обычно была вежлива со слугами и не позволяла себе срываться на них. Кормилица Шэн засопела и поспешно вскочила, многозначительно глядя на управляющего, который торопливо махнул рукой, приказывая слугам удалиться.

В комнате наступила гробовая тишина.

Чжу Янь неподвижно сидела одна в полумраке занавесок. Склонив голову, она все думала и думала о причинах и последствиях случившегося, и ее сердце превратилось в истерзанный комок горя и ярости. Внезапно Чжу Янь громко закричала, схватила обеими руками подушку и запустила ею в зеркало!

Фарфоровая подушка[63] разбилась о бронзовое зеркало, наполнив опустевшую комнату пронзительным звоном. Чжу Янь закричала от боли и ярости. Да, Шифу сказал, что ждет, когда она его убьет!

Ну что ж, я иду! Я приду за тобой!

Чжу Янь распласталась по кровати. Она не знала, сколько времени проплакала, пока не почувствовала, что тяжесть в ее сердце стала постепенно уходить. Она подняла голову, небрежно стерла кровь с лица и стиснула зубы. Да, она отомстит! Расплата непременно придет! Она потянулась туда, где была подушка, достала манускрипт и бросилась лихорадочно листать его дрожащими пальцами. Он начинался со слов, выведенных знакомым почерком.

«Записи для Чжу Янь».

Элегантная надпись на древнем языке острым ножом полоснула по глазам Чжу Янь, и принцесса вздрогнула. Переборов колющую боль в сердце, она пролистала манускрипт до последних страниц, остановившись на «Тысяче Деревьев» — да, это было то самое заклинание! Если бы она его выучила как следует, Юань был бы жив!

Она задержалась на странице и стала перечитывать ее снова и снова. Ее пальцы старательно повторяли описанные в манускрипте движения, прорабатывая технику заклинания. Она выводила пассы все быстрее с каждым разом, и если бы не сидела в этот момент на кровати, не имея возможности по-настоящему черпать силу, а стояла ногами на земле, то вся резиденция Правителя Чи уже заросла бы лесом.

Внезапно ее пальцы остановились в воздухе, а по щеке покатилась крупная слеза.

Что толку было теперь это учить? Юань погиб, и даже если она безукоризненно выучит заклинание Тысячи Деревьев, оно не вернет мертвых к жизни — так какой в этом смысл? Вместо этого ей следует учить… Да! Есть ли в этом манускрипте техника воскрешения мертвых?

Ее сердце затрепетало, и она снова принялась лихорадочно листать записи.

Дрожащими пальцами она переворачивала страницу за страницей, пока не дошла до конца. Здесь должен был быть был последний, самый сложный и могущественный урок. Он начинался четырьмя словами: Кровная Клятва Звездной Души.

Сердце Чжу Янь чуть не выскочило из груди. Она вытерла слезы и широко распахнула глаза.

Дальше наставник подробно описал историю и технику заклинания.

Души всех людей в мире имеют отражение в звездах. С помощью запретной магии заклинание использует звезды как связующее звено, а кровь — как жертву, чтобы продлить жизнь другому человеку.

Это заклинание настолько мощное, что оно может вновь зажечь угасающую звезду в небе и обратить вспять жизнь и смерть при условии, что человек не слишком давно мертв, и его душа еще не растворилась[64]! Но у Кровной Клятвы Звездной Души есть огромная цена: заклинатель должен пожертвовать половиной своей оставшейся жизни, чтобы продлить жизнь другому.

Ниже мелким почерком шла приписка о том, что это заклинание высшего уровня школы Цзюи, которое может быть исполнено только могущественными жрецами, ведь ритуал «изменяет жизнь, смерть, плоть и кровь» и является «серьезным вмешательством в порядок Небес и нарушением оного». Кровная Клятва Звездной Души подобна тому, чтобы «держать факел против ветра — всякий сожжет руку» и «может быть использована только в крайних случаях».

Чжу Янь бегло просмотрела все предостережения и стала читать дальше. Дальше предупреждения об исключительной опасности последствий заклинания не умалили ее запала. Прекрасно! Если она выучит это заклинание, то сможет вернуть Юаня с той стороны Желтых Источников в обмен на половину собственной жизни!

Вне себя от радости Чжу Янь быстро перевернула страницу и оторопело уставилась на манускрипт.

Последняя страница была вырвана!

Принцесса вспомнила сцену в Золотом Шатре Суса Халу, когда Шифу забрал у нее манускрипт, вырвал одну страницу и отдал записи обратно. Да, он научил Чжу Янь всему, но забрал заклинание Кровной Клятвы Звездной Души назад — неужели он предвидел, что настанет день, когда оно ей понадобится? Как он мог знать об этом наперед?

Чжу Янь с полчаса рассеянно смотрела на записи, затем вскрикнула от досады и вышвырнула манускрипт в окно — он бесполезен! Ничто не сработает! В этом мире больше нет способов вернуть Юаня к жизни!

Тут она услышала тихое шуршание под окном, словно внизу скреблась кошка.

«Кто там? — гневно закричала Чжу Янь и схватила вазу со стола. — Убирайся!»

Окно слегка приоткрылось снаружи, и из темноты вынырнули два ярких глаза. «Это я».

«Почему ты опять здесь? — Чжу Янь сердито поставила вазу на место и раздраженно глянула на малыша в окне, повышая голос: — Разве я не сказала, чтобы меня все оставили в покое?»

Сумо ничего не сказал. Он перемахнул через подоконник, бесшумно спрыгнул в комнату и протянул записи принцессе. «Не разбрасывайся таким».

Но как только Чжу Янь увидела знакомый почерк на обложке, ее захлестнула безудержная ярость и ненависть. Она снова швырнула манускрипт на пол: «Забери это!»

Сумо молча наблюдал за ее приступом, затем отодвинул манускрипт и подсунул ей взамен что-то другое.

«Что это?» Чжу Янь попыталась разглядеть коробку. Это была знакомая резная лакированная коробка со сладостями «Восемь сокровищ». На этот раз внутри помимо конфет были еще и разные изысканные пирожные, ароматные и аппетитные. Сумо подтолкнул коробку к принцессе, поднял голову и прошептал: «Ешь».

«Я же сказала тебе оставить меня в покое! Ты что, не слышишь? — Чжу Янь отмахнулась от коробки и закричала на малыша. — Назойливый маленький паршивец, скройся с глаз!»

Коробка сладостей, которую протянул ей Сумо, с грохотом полетела на пол, и конфеты с пирожными рассыпались во все стороны, как облетевшие с цветка лепестки. Маленький тритон дернулся, будто его ударили, отступил назад, поджал губы и уставился на Чжу Янь холодным взглядом.

От этого взгляда принцесса внезапно вздрогнула и немного остыла — ребенок был очень чувствителен, его настроение менялось так же легко и резко, как у кота. Он мог обиженно дуться полдня, если на него не так посмотрели или заговорили с ним не тем тоном.

«Эй…», — попыталась окликнуть его Чжу Янь, но Сумо даже не поднял на нее глаза. Он нагнулся и по одной принялся собирать разбросанные по полу сладости и складывать их обратно в коробку, плотно сжав губы и не говоря ни слова.

«Эй, паршивец, откуда у тебя столько конфет и пирожных? — спросила Чжу Янь более мягким тоном, не зная, что еще сказать. — Это нянюшка Шэн велела тебе принести мне сладостей?»

Ребенок снова не ответил. Он нагнулся, бережно сдул пыль с пирожного, положил его обратно в лакированную коробку, развернулся и пошел к двери, не проронив ни слова.

«Эй! — раздраженно крикнула Чжу Янь и схватила его за руку. — Я с тобой разговариваю!»

Сумо лишь молча глянул на нее, снова отвернулся и вышел из комнаты.

«Эй! Куда пошел? — Чжу Янь разозлилась, схватила тощего малыша и с силой потянула обратно. — Паршивец маленький, ты как себя ведешь?»

«Я не хочу с тобой говорить, — ледяным тоном сказал Сумо и оттолкнул ее руку. — Назойливая маленькая паршивка, оставь меня в покое!»

Внезапно ее собственные слова вернулись к ней обратно в том же виде. От неожиданности Чжу Янь потеряла дар речи и, увидев, что малыш снова направляется к двери, бросилась вперед и попыталась его оттащить. Но после двухнедельной комы ноги принцессы обессилели и не слушались хозяйку — казалось, их вымочили в уксусе, и они напрочь размякли. Сделав шаг, Чжу Янь пошатнулась и рухнула на землю.

Сумо уже почти вышел из комнаты, но обернулся и замер, увидев принцессу в таком беспомощном состоянии.

«Как же больно! — простонала Чжу Янь, обхватив колено руками. — Боль жуткая! Скорее, помоги мне подняться!»

«…»

Сумо задержался в дверях и внимательно посмотрел на нее недоверчивыми глазами маленького раненого зверька, не решающегося приблизиться к человеку.

Увидев его взгляд, Чжу Янь попыталась разжалобить малыша. «Не обижайся… Я была неправа. Конечно, ты можешь оставить меня умирать здесь на полу, если ты такой мелочный и не видишь собственных промахов, правда?»

Сумо на миг заколебался, затем повернулся и подошел к ней, с безразличным видом протянул тонкие ручки и изо всех сил попытался помочь ей подняться на ноги и вернуться в постель, затем собрался уходить.

«Эй! — Чжу Янь торопливо потянула малыша обратно и ласково сказала: — Я была не в духе и сорвалась на тебя. Прости меня, пожалуйста, мне очень жаль».

Сумо искоса посмотрел на нее холодным взглядом и спросил: «Почему ты была не в духе?»

«Потому что… потому что… — сказала Чжу Янь, затем умолкла и после долгой паузы произнесла дрожащим голосом: — Потому что человек, которого я любила больше всех на свете, мертв!»

«Ты имеешь в виду того тритона? — Малыш наконец посмотрел ей прямо в глаза и удивленно переспросил: — Он… он мертв?»

«Да». Чжу Янь скрипнула зубами, кивнула и наконец разрыдалась.

На этот раз она не притворялась. Она плакала и стонала от горя, не останавливаясь даже на минуту, чтобы перевести дух. Сумо в ужасе и растерянности смотрел на рыдающую Чжу Янь, не зная, что делать, словно был удивлен и напуган одновременно. Он поднял руку и хотел положить ее принцессе на плечо, но передумал.

Сумо не мог подобрать нужных слов. Лишь спустя какое-то время он все-таки решился сказать тоненьким голоском: «Когда умирает тот, кого мы любим… Это очень-очень грустно… Прямо как когда… когда умерла моя мамочка. В этот миг мы понимаем, что… хотя наш мир очень большой, мы в нем совсем одиноки».

Эти печальные слова поразили Чжу Янь в самое сердце и, казалось, забрали воздух из легких. Принцесса не могла больше сдерживаться и отчаянно закричала.