Чжу Янь

Том 1. Глава 28

Вернувшись в загородный дом Чи, Чжу Янь уже еле стояла на ногах от усталости и ей не терпелось упасть и немедленно заснуть. Однако, после падения в море ее тело и волосы насквозь промокли в соленой воде, и ей пришлось побороть сонливость и попросить служанок приготовить горячую воду с благовониями из трав и вымыться с головы до ног в деревянной бочке.

Искупавшись, она завернулась в мягкий теплый халат и снова собрала волосы в пучок, заколов их Нефритовой Костью. Затем сказала нянюшке Шэн: «Кстати, ты бы вымыла малыша, он весь грязный. Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз принимал ванну».

«Хорошо, — Кормилица Шэн велела горничной сменить горячую воду, затем подняла бесчувственное тело маленького тритона, присмотрелась и сказала: — У него чумазое лицо, но его черты кажутся благородными».

«Так и есть. Это ведь ребенок Юй Цзи, — Чжу Янь сидела перед зеркалом и расчесывала волосы. — Даже если мы не знаем, кто его отец, он должен быть красивым ребенком, унаследовав внешность от матери».

«Сколько лет этому малышу? Он такой тощий, что, боюсь, он никогда не ел досыта, — пробормотала кормилица Шэн, взяв на руки и осматривая все еще не пришедшего в сознание ребенка. — Его руки и ноги тонкие, как тростинки, но живот выпирает… может быть, у него внутри опухоль? Это так печально… Я не знаю, как долго он проживет».

С этими словами нянюшка сняла с малыша рваную одежду и вдруг воскликнула с удивлением.

«В чем дело?» — оглянулась Чжу Янь, вытирая волосы.

«Посмотрите на его спину!»

Когда Чжу Янь отложила расческу и взглянула туда, куда указывала кормилица, то изумленно открыла рот — покрытое шрамами тельце ребенка было очень худым, он был настолько изможден, что было отчетливо видно каждое ребро, а по бледной коже его спины, подобно кляксе, расползлось что-то похожее на огромное темное облако или клубы тумана.

«Что это?» — воскликнула Чжу Янь.

Кормилица Шэн прикоснулась к спине тритона и нахмурилась: «Похоже на родимое пятно, но как оно может быть таким большим?»

Она подняла ребенка и положила его в деревянную бочку высотой в половину человеческого роста, бормоча при этом: «Принцесса, этот русалочий детеныш, которого вы подобрали, полон изъянов. Не думаю, что вы сможете выручить за него много денег в Ечэне».

«Хочешь сказать, что я выбрала убыточный товар? — Чжу Янь сердито взглянула на кормилицу. — Не беспокойся. Дом Правителя Чи беден, но не настолько, чтобы заниматься торговлей людьми. Я могу позволить себе приютить ребенка».

«Может быть, Принцесса собирается еще и пригласить врача для его осмотра?» — засмеялась кормилица Шэн и опустила малыша в воду. Но как только бесчувственного тритона погрузили в ароматный настой целебных трав, ребенок забарахтался, нахмурился и издал низкий стон.

«Эй, похоже он просыпается!» — изумилась кормилица Шэн.

Чжу Янь вскочила: «Что? Будь осторожна!»

Не успела она крикнуть это, как кормилица Шэн резко отдернула руку и вскрикнула — на ее запястье виднелся ряд глубоких следов от зубов.

Оказавшись в бочке с водой, ребенок открыл глаза, прижался худым тельцем к стене и ощетинился, злобно глядя на человека перед собой, словно загнанный в угол зверек.

«Я же сказала тебе быть осторожнее! Это маленькое отродье опасно, — Чжу Янь разозлилась, встала, бросилась к покусавшему нянюшку ребенку и толкнула его, а затем строго сказала: — Только очнулся, и уже кусаешься? Я рисковала собой, чтобы спасти тебя, а ты, мелкий неблагодарный паршивец, не понимаешь человеческой доброты!»

Сгоряча она толкнула малыша немного сильнее, чем хотела, ребенок не успел увернуться и с глухим стуком ударился головой о бочку. Тритону явно было больно, но он тут же выпрямился и молча уставился на принцессу. Чжу Янь не ожидала, что попадет по ребенку, поэтому не стала больше его трогать и лишь молча смотрела на малыша. Через некоторое время она спросила: «Эй, как тебя зовут?»

Ребенок отвернулся и не ответил.

«Не отвечаешь? Ладно, тогда буду звать тебя Паршивцем! — недолго думая нашлась Чжу Янь и спросила: — Сколько тебе лет, Паршивец? Шестьдесят?»

Малыш по-прежнему игнорировал ее и не реагировал на слова.

«Тогда будем считать, что шестьдесят. Молоко на губах еще не обсохло, — холодно фыркнула Чжу Янь. — Ладно, нянюшка, поторопись и помоги этому мелкому паршивцу закончить купание. Я иду спать!»

«Хорошо», — кормилица Шэн взяла кусок мыла и попыталась приблизиться к тритону, но ребенок, свирепо сверкая глазами, внезапно отшатнулся, взмахнул рукой и плеснул горячей водой прямо в лицо кормилице!

«Еще и огрызается! Думаешь, я тебя не проучу?» Терпение Чжу Янь лопнуло. Она закатала рукава, схватила ребенка за волосы одной рукой, сильно прижав его к стенке бочки, а другую занесла над головой. Малыш подумал, что его будут бить и, невольно закусив губу, зажмурился. Но вместо удара он почувствовал лишь легкий зуд на спине. На самом деле Чжу Янь, удерживая маленького дьяволенка одной рукой, другой быстро нарисовала на его спине талисман, щелкнула пальцами и обездвижила строптивого малыша.

Тритон наконец затих и просто плавал в деревянной бочке, свирепо глядя на девушку.

«Что случилось, мелкий паршивец? Хочешь меня съесть? — торжествующе сказала Чжу Янь. Руки и ноги дьяволенка были скованы Заклинанием, Связывающим Дух. Довольная принцесса хлопнула малыша по макушке, а затем повернулась и приказала: — Нянюшка, вымой мне этого маленького паршивца как следует!»

«Слушаюсь, Принцесса», — ответила кормилица Шэн и велела служанкам принести туалетного мыла разных сортов, полотенец и душистой воды, а затем засучила рукава и принялась купать малыша. Потребовался целый час и три ведра воды, чтобы отмыть чумазого ребенка.

Тритон не мог пошевелиться. Сидя в воде, он смотрел на старую кормилицу и служанок. Его хрупкое тельце подрагивало не то от страха, не то от стыда.

«О! Мой хороший мальчик! — кормилица Шэн вытерла лицо ребенка и не смогла сдержать вздоха восхищения. — Принцесса, вы только посмотрите! Уверяю, вы никогда не видели такого красивого ребенка в Юньхуане!»

Однако ответа не последовало. Повернув голову, кормилица увидела, что Чжу Янь уже спала, свернувшись клубочком на одной стороне дивана и тихонечко посапывая, а ее длинные темно-каштановые волосы свисали с кровати, как красивый шелк.

Кормилица Шэн вздохнула, осторожно вытерла фланелью капли воды с лица ребенка и тихо сказала: «Малыш, не будь таким упрямым… Не смотри, что Принцесса так сварлива — у нее доброе сердце. Раз она обещала твоей матери, что позаботится о тебе, то непременно сдержит слово. Где еще калеке-тритону найти такого хозяина? Все рабы Юньхуана позавидовали бы тебе».

Внезапно ребенок в воде задрожал, поднял глаза и яростно посмотрел на няньку. Старой кормилице послышалось, что он сказал слабым голосом: «У меня нет хозяина!»

«Что?» Кормилица Шэн на мгновение опешила. Она уже было подумала, что ребенок нем, но тут он вдруг заговорил! Нянюшка помолчала, затем все же спросила: «О чем ты говоришь?»

«У меня нет хозяина. — Ребенок пристально посмотрел на нее глазами, наполненными ярким холодным светом, и отчетливо произнес: — Я не раб. Рабыня здесь ты!»

«…» Кормилица Шэн была ошеломлена и не нашлась, что ответить, но тут услышала надменный смех — это Чжу Янь перевернулась на диване и легла наискосок: «Хорошо, ты — не раб, ты — великий господин, согласен? Нянюшка, не нужно больше прислуживать этому великому господину, возвращайся в постель и пусть этот паршивец откисает в бочке!»

Кормилица Шэн слегка обеспокоилась: «Сейчас только март, и вода постепенно остынет…»

«Неужели Люди Бездны боятся холодной воды? — фыркнула Чжу Янь и в недоумении посмотрела на ребенка. — У них холодная кровь. Вот как мне растить этого неблагодарного паршивца?! Иди спать, нянюшка, уже полночь».

Кормилица Шэн на мгновение заколебалась, а затем взглянула на малыша в бочке: «Хорошо».

Когда все служанки удалились, Чжу Янь перевернулась на живот, подперла рукой подбородок и, усмехнувшись, посмотрела на ребенка в бочке: «Эй, маленький паршивец, ты знаешь, что тебе несказанно повезло попасть ко мне? Я заставлю тебя называть меня хозяйкой!»

Ребенок усмехнулся в ответ и отвернулся, даже не взглянув на нее.

«Вот увидишь!» — сердито сказала она.

Чжу Янь проснулась поздним утром. Открыв глаза, она увидела, что бледное солнце уже светило сквозь занавеску на решетчатом окне.

Какая прекрасная погода! Не пора ли сегодня въехать в столицу? Она зевнула, лениво села в постели и тут, окончательно проснувшись, увидела, что деревянная бочка пуста.

Что? Этот маленький паршивец снова сбежал? Она мигом соскочила с кровати и бросилась к бочке, но заглянув внутрь, только ахнула.

Тощий малыш мирно и беззвучно спал на дне бочки. Крошечное измученное тельце было свернуто в клубок, жабры за ушами полностью открыты. Он дышал под водой. Длинные аквамариновые волосы, словно водоросли, слегка колыхались от течения, вызванного его собственным дыханием. Маленькое чистое личико было красивым и точеным — заостренный подбородок, прямой носик, длинные ресницы и слегка красноватые губы. Он был похож на эльфа, дремлющего в морских глубинах.

Чжу Янь поначалу разозлилась, но успокоилась, глядя на спящего малыша. Какой красивый ребенок… Просто невероятно красивый. Неудивительно, что высокопоставленные лица были готовы заплатить так много за русалку или тритона — эти существа были в сотню раз красивее людей земли Юньхуан.

Она не удержалась и протянула руку, чтобы дотронуться до длинных ресниц ребенка. Но как только ее пальцы коснулись воды, человечек под водой проснулся с громким всплеском. Увидев Чжу Янь так близко от себя, он содрогнулся и попытался отпрянуть, но скованное заклинанием тело не слушалось его, и он не мог пошевелиться.

Кончики пальцев Чжу Янь остановились, так и не коснувшись щеки ребенка. Глядя на выражение страха и отвращения в лазурных глазах малыша, принцесса невольно нахмурилась: «Почему ты так ненавидишь, когда люди прикасаются к тебе?»

Ребенок закусил губу, прижался всем тельцем к стенке бочки и свирепо уставился на Чжу Янь.

«Забудь об этом, — Чжу Янь убрала руку. — Кому ты нужен, мелкий паршивец!»

Малыш почувствовал явное облегчение, и его тело расслабилось. Раздосадованная Чжу Янь вышла за дверь, села в примерочной и сказала кормилице Шэн, которая подошла к ней с золоченным тазом: «Не обращай на меня внимания, иди и помоги этому маленькому паршивцу переодеться. Мы не можем приехать в Ечэн с голым маленьким тритоном».