Чжу Янь

Том 2. Глава 148

«Стойте! — Старейшина Цюань внезапно жестом приказал двум другим старейшинам остановиться и строго крикнул: — Прекратите!»

Трое старейшин остановили заклинание, опустили руки и одновременно шагнули назад. Как только формация разрушилась, золотое свечение на замысловатых символах вокруг колодца начало тускнеть, но ребенок на дне колодца всё еще был окружен мерцающим светом, словно отгороженный от мира золотой стеной.

Вода на дне древнего колодца застыла, и на ней стали один за другим отражаться реалистичные фантомы. Последними силуэтами, застывшими на поверхности, были отвернувшаяся принцесса Кунсана и набросившиеся на ребенка стражники. Образы были живыми и яркими, почти как наяву.

А Сумо неподвижно спал в иллюзии.

«Всё идет хорошо, — сказал ошеломленный Старейшина Цин. — Почему мы остановились?»

«Я немного беспокоюсь, — сказал Старейшина Цюань, глядя сверху на малыша под водой. В его голосе послышались нотки беспокойства. — Почему ребенок… вдруг перестал сопротивляться?»

«Его сердце умерло, — холодно сказал Старейшина Цзянь. — Он наконец-то поверил, что действительно не нужен тем людям».

«Уместнее всего будет на этом и остановиться, — одобрительно кивнул Старейшина Цин. — До этого момента последний след, оставленный кунсанской принцессой в сердце ребенка, полностью совпадает с его собственными воспоминаниями. Всё идеально».

Да, и в реальном мире, и в иллюзии последние воспоминания ребенка о кунсанской принцессе были крайне болезненными, резко обрывались и не имели продолжения.

Отрезав на этом все связи, можно было бы считать завершение идеальным.

Три старейшины смотрели в отверстие колодца, которое было похоже на глубокий, бездонный зрачок. Ребенок лежал на дне колодца, неподвижно свернувшись в клубок, как плод в утробе матери. Его пальцы разжались, бумажный журавлик выпал из его ладони и всплыл на поверхность, покачиваясь на едва дрожащей водной глади древнего колодца. Его измятые крылья безвольно трепыхались, и постепенно фигурка превратилась в комок истлевшей бумаги.

«Какой же он упрямый, — вздохнул старейшина Цюань. — Он всё-таки сохранил бумажного журавлика».

«Это было упущение с нашей стороны, — прошептали два других старейшины. — Мы продержали его здесь под арестом какое-то время и думали, что пресекли его контакты с внешним миром. Но мы не ожидали, что он принесет это с собой!»

«Этот бумажный журавлик действительно был выпущен той принцессой из Клана Чи?» — Старейшина Цюань покачал головой, как будто хотел сказать что-то еще, но в этот момент на воде вдруг поднялась слабая рябь.

Маленький огонек поднялся из мрачных глубин и неожиданно прорвался сквозь блокаду заклятия колодца!

«Это… — ошеломленно пробормотал Старейшина Цюань, — бумажный журавлик?»

Скомканная и рваная бумажная фигурка, которая всего пару мгновений назад безжизненно плавала в воде, вдруг снова обрела силу, стремительно подняла крылья и ожила!

«О нет!» Старейшина Цюань потерял дар речи. Он быстро взмахнул рукой, и из его пальцев заструился белый свет, устремившись в погоню за летящим по воздуху бумажным журавликом, чтобы сжечь его дотла.

Но было уже слишком поздно.

Бумажный журавлик неуклюже вылетел из древнего колодца иллюзий и исчез в ночном небе!

«Что? Это, это…» Три старейшины в недоумении оглянулись на ребенка, плавающего под водой на дне древнего колодца. Глаза Сумо были плотно закрыты, на его тонком, бледном лице застыло выражение отчаяния, а губы слегка дрожали. Хоть он и сдержался, чтобы не выкрикнуть слово «сестра», сила в его сердце возросла до невероятного уровня!

Под воздействием необычайно могущественной силы мысли потрепанный бумажный журавлик мгновенно ожил!

Движимой неугасимой волей ребенка, бумажный журавлик сорвался в полет и отправился на поиски истины.

«Что теперь?» — спросили застигнутые врасплох старейшины.

«Что ещё нам остается? Раз уж это произошло, мы можем только довести дело до конца, — Старейшина Цюань, однако, не был слишком расстроен таким поворотом и опустил голову, взглянув на спящего в древнем колодце иллюзий ребенка: — Это дитя такое упрямое и замкнутое. Пока в его сердце еще теплится мысль о том, что не всё потеряно, он никогда не отпустит это и не станет нашим Морским Императором».

«Это значит, что нам следует вновь применить на нем заклинание Великого Сна? — слегка неуверенно спросил Старейшина Цин, глядя на свернутого клубком под водой ребенка, из семи отверстий которого струилась кровь. — Сможет ли такой маленький ребенок выдержать это повторно? В прошлый раз попавший в Великий Сон сломался духом и больше не проснулся».

«Этого не случится, — Старейшина Цюань холодно посмотрел на ребенка под водой. — Если бы его можно было так легко сломать, он не был бы нашим Морским Императором».

«…» Двое других старейшин умолкли.

Старейшина Цюань сказал низким голосом: «Скорее, нам нужно закончить технику Великого Сна, пока мы не привлекли внимание этих кунсанцев! Я буду вести остаток сна, а вы должны помогать мне…»

Три старейшины бесшумно переместились и заняли свои места вокруг древнего колодца.

Зазвучали магические песнопения, и золотой свет колодца засиял вновь, соткав иллюзию в мрачной глубине.