Чжу Янь

* * *

В ту ночь измученный и израненный Сумо покинул Ечэн и переплыл всё Зеркальное озеро с единственной мыслью: скрыться подальше от всех, будь то кунсанцы или его собственный народ.

Хотя его глаза были слепы, в темноте перед ним всё еще стояло лицо его сестры, яркое и сияющее, сопровождавшее его в неизгладимых воспоминаниях о последних месяцах его жизни — только теперь некогда теплая и солнечная улыбка превратилась в маску безразличия и презрения, глядевшую на него свысока.

«Всё никак не уйдешь, даже когда тебя прогоняют? Какой же ты жалкий».

«Ха… Я единственный ребенок в семье, откуда у меня брат?»

Эти слова были подобны острому лезвию, вонзившемуся в сердце Сумо, и рана от них болела сильнее, чем выколотые глаза.

Нет, он не должен думать об этом… Эта юная принцесса Клана Чи оказалась точно такой же, как и все остальные люди Кунсана! Все они одинаково презирали людей Бездны Моря, вытирали о них ноги и видели в них лишь жалких рабов!

Самое смешное, что он даже называл одну из них «сестрой».

Он так ошибался в людях. Слепая ярость, побудившая его лишить себя глаз, всё еще не утихла в его сердце.

Незрячий ребенок ушел под воду, стиснул зубы и дал себе безмолвную клятву: с этого дня он забудет свое прошлое, сотрет его так же безжалостно, как уничтожил свои глаза, и вычеркнет из памяти эту кунсанскую принцессу!

Единственный способ скрыть эту незаживающую рану — полностью забыть о ней.

Худой и бледный малыш скрылся под землей в потоках воды. Его глаза были плотно закрыты, в руках он держал маленькую куклу из своего близнеца-зародыша, его тонкие губы поджались, а лицо было бесстрастным и безразличным, и только крошечная жемчужина выдавала его истинные чувства — русалочьи слезы беззвучно катились из глаз ребенка, застывая сияющими перламутровыми бусинами, падающими на дно темных вод, ведущих в Ечэн — город, который он больше никогда не хотел видеть.

Ребенок со шрамами на теле и в сердце плыл без оглядки и хотел, чтобы о нем забыли навсегда.