Возмездие за безумие

Глава 12. «У ворот Божьего дома стоишь, богохульник»

Игорь, как обещал Виктору, устроил всё для проведения крестин в Свято-Троицком соборе. Крёстными определили обоих супругов Ивановых. Полин решено было крестить в воскресенье двадцать девятого июля, на сороковой день после рождения. В этот день солнце уже встало в знак Льва – символ огненной стихии, и планеты обещали особую жизненную силу, крещённому в этот период. Так совпало. Галя, просвещённая Сюзанной по всем тонкостям обряда, приготовилась к действу со всей ответственностью: выучила наизусть Символ веры, купила себе длинное светлое платье и в тон ему платок и туфли без каблуков, что уже являлось жертвой для её имиджа. На три долгих дня муж был лишён возможности секса и матерных слов. За последним мать, вдохновлённая мечтами о предстоящем для дочери первом важнейшем христианском таинстве, бдила особо. С самого утра перед крещением Галя приняла душ сама и заставила помыться Виктора. Из-за этого чуть не опоздали в церковь, куда было назначено на девять, естественно переругались, но не криком, а шёпотом, а после второпях залезли в широкий джип Иванова и весёлой компанией поехали в храм. Кроме семьи Ивановых на обряд была приглашена Сюзанна. Без неё с некоторых пор не обходилось ни одно мероприятие. Именно она, по приезду Уховых из Барселоны, советовала, какую купить одежду для новорождённой, какую выбирать коляску, чтобы были хорошие рессоры, и даже приволокла ванночку для новорождённой: фиолетово-розовую, силиконовую. Так требовал какой-то физический закон, по которому к малышке во время купания не будут притягиваться отрицательные флюиды, которые пластик пропускает, а фиолетово-розовый силикон – нет.

– Бля! Да откуда эта твоя гадалка-чернушка знает, как воспитывать детей? – вполне разумно удивлялся Виктор советам, ссылаясь на бездетность соседки. Сюзанну Ухов невзлюбил, как Юля, с первого взгляда. Но тут же замолкал, угнетённый шиканьями жены.

– Ты вообще не кощунствовал бы! – Галя говорила о подруге возвышенным тоном и с придыханием, – Ты хоть в курсе, что Полин родилась в день святой Сюзанны? Да-да, девятнадцатое июня – это её день. Так что не говори мне, что это случайность.

Виктор открыл рот от удивления, и спорить не стал, поверил жене на слово. В их семье и вправду в последнее время происходило много непонятного и необъяснимого, словно кто-то колдовал, как им жить и вести себя. За этим «кто-то» Виктор частенько подразумевал соседку со смоляными волосами. Было в Сюзанне что-то от ведьмы, бесовское, непредвиденное и отвергаемое. Женщина словно обладала тайной гипноза, но не такого, при котором спишь и ничего не помнишь, а в состоянии которого безоговорочно следуешь ей. Ухова, как мужчину и человека с более стабильной психикой, убеждения соседки либо смешили, либо сердили. А вот Галя, похоже, совсем помешалась на ведении её по линии судьбы, предложенной новоиспечённой подругой.

– А ну да, бля… Это она тебе мои сперматозоиды в матку засаживала… – грубо ответил Виктор, не заботясь, что его слова жена примет за святотатство. Ошеломлённая материализмом, супруга сделал отторгающий жест:

– Ша! Прокляну! – Глаза Гали горели нездоровым блеском, голос был как у плохой феи в страшной сказке. Так и казалось, что после её ответа грянет гром и засверкают молнии. Виктор оглянулся на окно кухни, он пришёл сюда за квасом; отечественное пиво после Испании казалось кошачьей жижей. На улице светило солнце, очередной летний день перевалил за полдень. Витя покрутил пальцем у виска.

– Галя, тебя тоже надо покрестить. На всякий случай. – Витя сдвинул супругу с пути и спрятался за двери зала, от греха подальше. Свят-свят! Хотя жена и уверяла его, что была крещёной, в этот момент, и особенно проводя параллель с Сюзанной, Ухов засомневался. Впрочем, как человек оптимистичный, закрыв дверь и включив вентилятор, кондиционер был после родов запрещен строжайше, мужчина забыл и про страхи, и про угрозы. В конце концов, пусть делают, что хотят, лишь бы к нему не приставали. Бог даст, окрестят они Полин без приключений. Хоть в связи с Сюзанной, хоть нет.

Кое-как припарковав машину, Ухов и Иванов побежали догонять компанию, беспокойно кружившую по небольшому двору у храма. Начало церемонии немного затягивалось, что позволило женщинам проверить готовность. Наконец, к пришедшим вышел «заказанный» священник. Батюшка Кирилл, худой, со впалыми щеками и остроконечной густой бородой, напоминал скорее царя Додона из мультика о Золотом петушке, чем богослужителя. Для полного сличения не хватало в руках посоха. Увидев духового наставника, пришедшие обменялись усмешками: расшитая шёлковыми нитями, белая ряса смотрелась богато, но из-под неё по-будничному выглядывали джинсы и кроссовки. Это сбивало с ритуального настроя. Но как быть? Не делать же замечания служителю Бога? Виктор отдал в протянутую руку батюшки квитанции об оплате церемонии. Отдельно в конверте – заранее оговоренную сумму за предполагаемое усердие. Конверт священник тут же просунул в карман джинсов.

Глядя на действия батюшки, Сюзанна перекрестилась. Галя – за ней. Потянувшись за духовником гуськом, пришедшие зашли в боковую часовню, пристроенную к собору. Родители девочки встали посреди залы перед купелью и священником, будущие крёстные Игорь и Лена – за ними, скрывая за собой Сюзанну и Веру. При входе в божий дом, монашки у входа заставили женщин покрыть головы платками, мужчин распоясали. Маленький куклёнок, утопающий в пелене, специально купленной для крещения накануне в бутике при Соборе, шевелил ручками и ножками и изредка попискивал. Галя не переставала покачивать дочь. Виктор стоял гордо, с прямой спиной, словно был не в церкви, а на партсобрании. Перед крестинами Игорь и Виктор три дня постились и не пили, как требовал церковный закон. Скупая трёхдневная пища превратила лицо Виктора в обозначенный углами квадрат. Глаза мужчины блестели от нетерпения в ожидании окончания церемонии. Ноздри широко раздувались, вдыхая благовония. Безусловно, в церкви счастливый отец оказался, следуя настояниям жены. Но теперь, стоя перед маленьким иконостасом, вовсю проникся духовностью и был величав от собственной богобоязненности: то и дело крестился и шевелил губами молитвы, повторяя слова батюшки. В согнутой руке на подушечке Виктор держал маленький серебряный крестик с настоящим рубином – подарок от крёстных, навязанный опять же Сюзанной. Лене и Игорю трудно было отказать соседке в участии: драгоценный камень являлся символом зодиакального знака этого месяца.

– Конечно, отдай! – одобрила Лена траты на нательный знак, понимая важность возложенной на Игоря миссии. Деньги, потраченные внепланово и сверх нормы, были предназначены для отпуска в Турции в конце августа. Но, похоже, отдыхать больше этим летом не получится. Теперь, глядя из-за спины на обоих мужчин, Лена тихо вздыхала: вряд ли когда Полин сможет оценить стоимость подаренной вещи. Надетый через несколько мгновений на шею, крестик сразу же станет неотъемлемой частью её гардероба и не будет иметь в глазах девочки никакого значения. «Могли бы обойтись и чем-то попроще», – подумала Иванова, жалея о Турции. Их недавняя поездка в Юрмалу пришлась на холодную неделю, а тело просило тепла.

Слева от Виктора топтался на месте Иванов. Важный, от предоставленной ему роли, Игорь осторожно осматривался по сторонам. В церкви Иванов бывал крайне редко. В Бога верил, но не так, чтобы бить лбом об пол каждый день, а крестился скорее от испуга, чем по убеждениям. Вот и теперь, услышав первые запевные слова священнослужителя, Игорь осенил себя знамением на уровне носа. Батюшка, от внимания которого не ускользнула куцеватость жеста, продолжая распевать и крестить всех большим крестом, дошёл до Игоря и упёрся в него взглядом. Игорь замер, как кролик перед удавом. В висках застучал пульс, дыхание участилось. Внезапно мужчина почувствовал себя нехорошо: показалось, что в часовне душно.

– Осознанно ли готовы вы стать крестным отцом рабе божьей Полине? – голос священника тона не менял, отчего Игорь не сразу понял, что вопрос относится к нему. Вера, стоящая за отцом, подтолкнула его и прошептала:

– Говори «да».

Игорь автоматически повиновался. Священник продолжал смотреть на Игоря, не отрываясь и окладывать себя крестом. Игорь, стараясь быть достойным, послушно повторил такой же широкий жест.

– На благо, – кивнул батюшка, и в глазах его Иванов увидел добродушный блеск. И сразу дышать стало легче. Батюшка отошёл к Лене и задал тот же вопрос. Лена, укутанная огромной тафтовой накидкой, была похожа больше на восточную невесту, чем на крёстную мать, но своё поручительство огласила с готовностью. Ещё через несколько минут орущую девочку окунули в купель. Затем батюшка обмахнул всех святой водой. Новоиспечённым крестным дали по просфорке, осенили крестом трижды, после чего процессия, под пение небольшого церковного хора, несколько раз обошла купель и неожиданно вышла из часовенки. Яркий солнечный свет моментально вернул всех в реальность. Вера, щурясь на солнце, но довольная освобождением от церковного плена, посмотрела на Галю из-под ладони, приставленной ко лбу козырьком.

– Тётя Галя, а почему небесным покровителем Полин назвали Святую Юлию?

– Почему? – мамаша, ещё секунду назад поглощённая крестинами, вдруг округлила глаза, – Юлечка! Доченька! Господи, да как же это мы без неё всё провели?! – Гале вспомнились плач и мольбы старшей дочери, доносящиеся в телефон из Сочи, куда Виктор услал её на теннисный сбор сразу после возвращения из Испании, и она посмотрела на мужа растерянно:

– Витя, а как же Юля?

– А что Юля?

– Она ведь не была на крестинах Полин?

– Так она и на родинах не была.

– В смысле?

– В смысле, что не нужна ей эта муть: таскаться по роддомам да по церквам! – Виктор махнул рукой на собор, уверенно втянул ремень в брюки и хлопнул Иванова по плечу, – Я тоже, если бы не возможность достойно отметить крестины, ни за что не согласился бы на них. Поехали, Игорёха, я заказал столики в «Золотой подкове».

Женщины, все без исключения, посмотрели на Ухова с возмущением.

– Окстись! – приказала Сюзанна, – У ворот божьего дома стоишь, а несёшь такую ахинею, богохульник, – женщина перекрестилась и не оставила соседа в покое до тех пор, пока он не сделал то же самое, – И зачем старшую дочь не позвал ни на родины, ни на крестины? Ответь.

– Да пошла ты! – отвязался от соседки Ухов, уже нимало не беспокоясь сквернословить вблизи святого места

– Неисправимый, – охарактеризовала поведение мужа Галя. Возможно, она сказала бы что-то ещё, но в этот момент запищала Полин, и мать тут же забыла обо всех.

Из ресторана вечером пришлось заказывать такси.