Возмездие за безумие

Глава 15. «Это обычный психоз невесты»

Дата свадьбы – двадцатое сентября была выбрано не случайно: Рома пожелал приурочить торжество к своему дню рождения. Возможно, чтобы в последующем никогда не оказываться в трудной ситуации запамятовавшего мужа. Возможно, просто для того, чтобы не тратиться на лишний праздничный день. Юля никаких претензий по поводу выбранного числа не имела. Для нее, что подача заявления, что походы по бутикам в поисках платья, что вопросы о самой свадьбе – казалось какой-то игрой, в которую просто пригласили поучаствовать. Весёлая атмосфера, повышенное внимание, в центре которого она вдруг оказалась, способствовали тому, что Юля охотно готовилась в свадьбе. Она радостно отмечала, что ради того, чтобы её дочь была самой красивой невестой, мама перестала-таки думать прежде всего о Полин, а отец даже стал ежедневно бриться и на время бросил пить. Ей нравилась мысль о том, как достойно она будет выглядеть в глазах родных и друзей, которым сообщат, наконец, кто же такой отец Ромы. До этого для всех, и даже для Сюзанны, Вадим был «человеком из городской администрации». Пояснение произносилось Уховыми приглушённым голосом и с таинственным прищуром. Отчего все, кому информация об отце Киселёве попадала на слух, понимающе кивали и также заговорщически щурились. Не последним было у девушки также желание наконец-то попытаться распробовать, что же это такое физическое счастье от близости с любимым человеком. До свадьбы то, что произошло пару раз – наспех, в темноте, Юлю никак не впечатлило, если не сказать расстроило. Рома в эти два раза жутко потел, сопел, как вытяжка над плитой, суетливо трогал руками то, куда, по мнению Юли нужно было совать совсем другое, и, едва начав то, что хотел, уже уставал.

– Вот увидишь, всё будет хорошо. Тут просто не те условия, – Рома стыдливо заглаживал вину за происшедшее поцелуями, единственным, в чём он преуспел. Юля согласно кивала, ерошила волосы парня, как бы говоря: «Понимаю, с кем не бывает», раздражая подобным снисхождением. После второго неудачного соития Рома решил отставить все попытки насладиться молодым телом избранной им красавицы до свадьбы. Потому и торопился с ней. Потому и требовал от родителей «условий» для будущей семейной жизни.

– Конечно, сынок, не по съёмным же квартирам вам скитаться, – в один голос соглашались родители Киселёвы, – Поживёте пока в нашей квартире, а потом сами себе всё устроите. Пусть Юлечка сначала институт закончит, начнёт работать. Разве ж мы не понимаем?

– Они у тебя классные, – восхищалась новостями Юля, не забывая хвалить. Хорошие отношения со свёкрами радовали девушку. А Рому радовало то, что Уховы оказались гораздо радушнее, чем могло показаться с первого раза. Галя вообще в представлении Ромы была слишком заботливой мамашей. А Виктор достойным и уважаемым отцом семейства. Про неудачи Ухова в бизнесе никто из будущих родственников не знал. При встречах Виктор увлечённо рассказывал о том, как крутит свою фирму и, благодаря своим умственным способностям, избегает неудач в конкуренции. Кризис, поднятие цен на бензин, долги в банке не упоминались.

– Зачем эта пыль в глаза? – спрашивала Иванова мужа.

– Лена, ты не понимаешь, что это их принцип жизни: быть не как все, а лучше. Так что не осуждай. – Игорь, прекрасно знавший, какими трудами Виктору удаётся держать фирму на плаву, рассуждал о соседях без двоякости: Уховых Иванов любил всех и без всяких условностей. А что до манерности? Так и что? В каждой избушке свои таракашки, а в каждой голове звенят свои погремушки. Примерно как-то так говорила Вера, объясняя ту или иную проблему общества.

– Что ты, Игорь, разве я осуждаю? – смотрела Лена удивлённо, – Просто, зачем из кожи лезть, всё абсолютно устраивая на бегу? Создаётся такое впечатление, что Галя с Витей торопятся отдать Юлю, словно ей уже тридцать пять, а не восемнадцать.

– Может, обстоятельства. Оттого и условия, – отвечал Игорь загадочно, – Лишь бы молодым нравилось.

А молодым нравилось. Условия, которые создавались для них, подкупали. Интерес, взметнувшийся к их персонам, подогревал. А денежные вложения и обещание поселить их в отдельной квартире умиляли. Юля думала, что так бывает со всеми, вступающими в брак. Перед днём свадьбы, по новым традициям, занесённым в страну, решили сделать девичник и мальчишник. Как в американских сериалах. Типа: ну чем мы хуже? У Антона не было недостатка идей, как напоследок развлечь братца так, чтобы Рома потом надолго запомнил этот день мужского отрешения от всего того, что потом будет сдерживать. Юле же с трудом представляла, что это за девичий междусобойчик, на который, хочешь-не хочешь, надо идти. За устройство празднества взялась Вера. Опыт в организации всякого рода сборищ у Ивановой был огромный. Деловая, идейная, энергичная, явный лидер в любой компании, Вера легко приспосабливалась к любым условиям и требованиям. Поэтому заверила потерянную Юлю, что девичник состоится. Правда, для самой Веры казалось сомнительным то настроение, с которым подруга детства вступала в семейную жизнь. Узнав о свадьбе от родителей всего за неделю до неё, Вера понеслась к Юле без промедления. Ухова встретила подругу близоруким растерянным взглядом. Вера задала вопрос о достоверности полученной информации и пристально уставилась на соседку в мятом халате.

– Это совсем не то, что ты могла бы подумать, – Юля под взглядом черных глаз подруги заалела, – Проходи, есть компот, мама наварила. Хочешь?

Вера отрицательно покачала головой, немного резко и, как показалось Юле, раздражённо:

– Надеюсь. Ибо, если бы это было «то», то «думать» тут было бы нечего. Слава богу, аборты сегодня делают на ранних сроках и без устрашающих диагнозов о бесплодии.

О любой проблеме Вера говорила как всегда просто и напрямик. Дочери Ивановых через полгода уже исполнилось бы двадцать, и о проблемах жизни молодёжи Вера была в полном курсе. Теоретические знания об общении с мужчинами, подтверждались на личной небогатой практике, а чаще рассказами подруг и сюжетами кинофильмов. Иванова прошла, села в женской спальне на кровать, на ходу махнув пятилетней Полин, игравшей на застеклённой лоджии в детский компьютер. Глядя на смелую Веру, Юля стала нервно кусать губу, опираясь на косяк двери:

– Вер, а как ты думаешь, когда человека любишь, что испытываешь? – Глаза девушки блуждали, свой вопрос она формулировала осторожно. Но именно такое поведение и выдало её с потрохами.

– Юлька, а может тебе не стоит пока замуж идти, а? – Вера встала с кровати, подошла к подруге близко-близко и вдруг прижала её к себе. В её руках было тепло, надёжно, Юля почувствовала близость слёз, – Нафига тебе завязываться с этими свадьбами, женитьбами? Пожила бы пока без всякой маеты. Ты ведь жизни-то совсем не знаешь? Вера одной рукой прижимала вздрагивающую Юлю, другой гладила её волосы. Рука у Ивановой была тяжёлая, словно свинцовая. Юле казалось, что от таких поглаживаний у неё сейчас начнут вылезать волосы. Но вырываться из объятий подруги не торопилась. От Веры приятно пахло тем самым травяным шампунем, которым Юля мылась у Ивановых, когда жила у них месяц до отъезда в Испанию. Тепло, запах, уверяющий тон застопорили Юлю. На мгновение показалось, что если остаться так подольше, то и вправду отпадёт необходимость через несколько дней идти с Ромой под венец. Теперь слово «замужество» казалось Юле грубым, обязывающим к чему-то, к чему она никак готова не была.

– Мама, а что если я Рому не люблю, а просто приглядела его? – спросила Юля вечером этого же дня у Гали, только что вернувшейся и разбирающей сумки на кухне. Ухова весь день протаскалась с Сюзанной по брачным салонам в поисках венца из настоящего живого флёрдоранжа, так и не найдя его. В магазинах предлагали пошлые розы из шифона, атласные гвоздики, латексные фиалки, но живых цветов оранжевого дерева, символа целомудренности невесты, женщины так и не нашли. Вытащив из пакета красивую подвязку на ногу, Галя протянула её дочери, не отвечая на вопрос:

– Смотри, какая прелесть. Между прочим, настоящее французское кружево, оттуда, —любое упоминание о Франции было для Гали живой водой; глаза женщины загорелись животворным блеском, – а вот тут настоящая жемчужинка, – мать раздвинула три декоративных розочки, пришитые на атласную ленту, показывая бусинку. На глазах Юли появились слёзы:

– Мама, зачем мне всё это? А вдруг я Ромку совсем не люблю?

Под столом пискнул Пират, Галя наступила ему нечаянно на хвост. Махнув на кота, она, похоже, наконец, поняла вопрос, оторвала глаза от изделия, растерянно посмотрела на дочь. Руки матери задрожали. Подвязка соскользнула на стол и мгновенно стала красной: Виктор в ожидании супруги делал бутерброд с кетчупом и колбасой, и, не заметив кляксы, оставленной на столе, ушёл жевать к телевизору.

– Да едри твою мать! Витя! – заорала Галя так, словно обрушился потолок, и, выхватив подвязку из томатного плена, понеслась в раковине. Пират кинулся прочь с кухни в конец коридора, где ему был отведён угол. Тревога за дочь сменилась у Гали моментальным гневом. Из зала на крик прибежали перепуганный Ухов и следом, отклеившаяся от телеприставки с мультиками Диснея, Полин. Вид остервеневшей Гали, пытающейся безуспешно очистить белоснежное кружево Шантильи, и всё более звереющей, и Юли, по глазам которой текли слёзы обиды и непонимания, вызвали у Виктора длинный ряд ругательств, основным смыслом которых была безрукость жены и беспомощность дочери. У Полин при виде плачущей сестры почему-то защемило в груди, хотя обычно рёв Юли не пробирал.

– Мамочка, Юлечка, не надо плакать, – прошептала пятилетняя девочка, – Завтра папа купит Юле новый бантик.

– И только пусть попробует не купить, – изо рта Гали выходил шип, – А ты прекрати тут истерики устраивать: люблю – не люблю. Где ты ещё найдёшь такого … – женщина еле сдержалась, чтобы не сказать «дурака», но вовремя спохватилась. Бросив в раковину подвязку, она с остервенением вытерла кетчуп со стола кухонным полотенцем, им же утёрла слёзы у дочери на лице и, задержав воздух в лёгких и закрыв глаза, как учили на йоге, куда они с Сюзанной записались с весны, затем выдохнула его струйкой и уже спокойно произнесла:

– Доченька, всё будет прекрасно. Вот увидишь. Это у тебя обычный психоз невесты. У всех такое бывает. Свадьба уже через неделю и ничего поменять теперь нельзя: машины заказаны, ресторан зарезервирован, гости приглашены. Нет, я ничего отменять не буду, не надо над людьми издеваться, – упав на диван за столом, теперь Галя не уговаривала, а нумеровала условия, как хороший туроператор, продавший дорогой билет в другой конец света, – Да и зачем? У тебя будет хороший муж, своя квартира. Ты же видишь, тут у нас уже совсем негде стало жить. – Галя рассуждала без всякого сострадания или участия, на которые рассчитывала Юля. Гнев хозяйки дома теперь иссяк, уступив место дикой усталости. Хотелось лечь, вытянуть ноги, и чтобы кто-то погладил стопы мягкими тёплыми руками, как иногда это делала Сюзанна, когда Галя прибегала к подруге после базара. Под баюкающий голос матери все молчали, тоже постепенно успокаиваясь. Только Юля всхлипывала, в глубине души ощущая вину за принесённые волнения. Полин кивала головой, соображая можно ли уже убежать снова смотреть мультики или для порядка пока постоять. Виктор, глядя на своих девочек, покрутил молча пальцем у виска и пошёл к себе в зал.