Возмездие за безумие

В тот вечер, когда Игорь пришёл поддержать друга, Виктор открыл дверь сам и приложил палец к губам:

– Тихо, у Гали мигрень.

Иванов кивнул и прошёл в зал, но уже из-за закрытой двери услышал далёкие женские голоса.

– Это кто там у вас? – по мнению Игоря, головная боль не располагала к беседе. Он знал об этом, так как мигренями мучилась Лена. А его секретарша, верная помощница и трудяга, часто из-за этого даже отпрашивалась с работы.

– Сюзанна, – выдох Виктора был как удар гирей по лицу.

Иванов сморщился и кивнул в сторону спальни:

– Очередная сходка?

– Ежедневная промывка мозгов. Галя мне приготовить ужин, видите ли, не смогла: когда я пришёл, лежала полумёртвая. А с этой … – Ухов принял в обращении к Сюзанне именно то же притяжательное местоимение, – треплются уже час. Выпить хочешь? – Виктор достал из шкафа всегда имеющуюся в запасе водку. Иванов покачал головой.

– Пошли лучше на кухню, пельмени тебе сварю, – предложил он, заметив, что друг уже прилично пьян.

– Какие пельмени?

– Магазинные. Думаю, домашних у вас в морозилке нет.

Виктор грустно и пьяно засмеялся:

– Хм, дружище, у нас в морозильнике вообще ничего нет. Когда-то сало лежало, но и оно исчезло.

– Да ладно? – Игорь отказывался верить.

Виктор для иллюстрации пошёл на кухню. Морозильник был действительно пуст и весь во льду, видно, давно не размораживали. В холодильнике кроме пары яиц и банки с горчицей ничего другого не было. Игорь пожал плечами:

– Как такое возможно?

Ухову, видимо, стало обидно за себя и стыдно за жену, он принялся оправдываться:

– Нет, но вообще-то Галя мне готовит каждый вечер тарелку. Но сегодня…

Договорить Ухову не дала Сюзанна; услышав голоса мужчин на кухне, она вышла к ним:

– Что «сегодня»? Тебе сколько, Виктор, лет, что ты без жены себе ужин приготовить не можешь? – Женщина деловито прошла к навесному кухонному шкафу и, открыв его, вытащила полупустую пачку спагетти, – Вот, возьми, отвари.

Ухов, не ожидая такого оборота, взял пачку молча, уставился на неё. Игорь, которого смутили не слова соседки, а тон, каким они были сказаны, посмотрел на Сюзанну с удивлением:

– Дама, приятная во всех отношениях, а не кажется ли вам, что вы лезете не в свои дела?

Сюзанна ответила, не удостоив Иванова взглядом. Для неё оба мужчины были ниже той категории, которую стоит воспринимать всерьёз:

– Не кажется. Сколько можно Галку эксплуатировать: завтраки, обеды, ужины… Охренеть! Почему это она, после целого дня беготни то к Юле, то к Полин, должна готовить завтрак, а он, – пренебрегая всякими правилами приличия, женщина ткнула в Виктора, – поесть себе сварить не может. Не у станка, поди, целый день стоит.

Мужская солидарность, а ещё та наглость, с которой гостья командовала в чужом доме, заставили Иванова хамить, чего обычно в разговоре с дамами за ним не водилось:

– Слышишь, ты, феминодеспот, а не кажется ли тебе, что за такие слова тебя можно и послать? Заведи себе мужа, им и командуй. А Галей манипулировать тут нечего. Без тебя жили Уховы двадцать лет, глядишь, ещё столько же проживут.

– Не проживут! Я не дам, – Сюзанна грудью защищала подругу, даже выпрямилась и прогнулась, словно Галя и вправду стояла за спиной, – Вы ведь на бабах не женитесь, вы их в рабство берёте. Что ты над своей Леной измываешься: у женщины обуви приличной нет, а ты в казино тысячами проигрываешь. А она сколько терпела, пока поняла что всё напрасно? Что ты, – снова произошёл тык в грудь Ухова, – живёшь как таракан за печкой, сам себе вермишель отварить не можешь.

Витя с потерянным видом мял пачку с макаронными изделиями.

– У-у, с. ка, – протянул гневно Ухов, наступая на Сюзанну. Женщина, поняв, что в меньшинстве, быстренько убежала в спальню. Тут же послышался поворот ключа в замочной скважине.

– Пошли в «Магнит!» – скомандовал разъярённый Игорь, тяжело сопя. Таких женщин как Сюзанна, по мнению Иванова необходимо было изолировать от общества, чтобы не разлагали подруг.

– Точно, такое только водкой можно заглушить!

– Да какой водкой? Пошли, пельмени тебе купим и сварим. А то вправду с голоду подохнешь. – Остальное Иванов комментировать отказывался. Только шёл и думал, почему эта стерва Сюзанна сказала, что у его Лены нет приличной обуви? А какую же тогда она носит? Неприличную? Это Игорю предстояло проверить. А ещё он понял, что вступил теперь на тропу затяжного конфликта с соседкой, путь неприятный и нежелательный. Но так уж вышло. О чём и рассказал дома Вере, сожалея и сокрушаясь, что не сдержался; все же с соседями принято было если не дружить, то хотя бы мирно сосуществовать. Как говориться семью, страну и соседей не выбирают.

Купив пельмени и накормив ими друга, Иванов покинул в тот вечер его дом, так и не поговорив толком о краже, так и не узнав, почему Виктор поменял планы. Обстановка в доме Уховых ни к каким разговорам не располагала, поэтому Игорь поскорее ушёл. Полин и Лена в тот вечер уже спали. Девочка, после скандала с ворованными деньгами, весь следующий день просидела молча, не отвечая даже крёстной.

После инцидента прошло десять дней, и вот теперь Сюзанна решила отомстить. Зная, насколько она гордая и злопамятная, в этом можно было не сомневаться. Отправляя фотографии Иванову, Сюзанна унизила его. Во-первых, дала понять, что его друг – сволочь, во-вторых, что его единственная дочь – шалава, которая спокойно позволяет себя лапать. И даже дядьке соседу. Хорошее воспитание! Вспоминая, как отец волновался утром, Вера почувствовала горечь во рту и всё то же ощущение гадливости. Придумывая в своё время как воздействовать на Виктора, девушка никак не могла подумать, что идея бумерангом вернётся к ней. Да уж, что-что, а батю она прилично расстроила.

Дома Вера наткнулась на взъерошенного отца. Игорь с нетерпением ждал её возвращения, чтобы узнать новости.

– Ничего нет, батя, – отчиталась Вера по-мальчишечьи грубо и сразу прошла в ванную, мыться и чистить зубы. У некурящей Лены на табак нюх был исключительно острый.

– Вы про что? – Иванова выглянула из своей спальни, где проверяла сочинения учеников.

– Да ни про что. Не волнуйся. Пойду я к Виктору схожу. Машина у меня что-то стала глохнуть. Думал, Вера у своего знакомого спросит, а тому некогда. – Иванов сочинял на ходу. Вера, раздеваясь за закрытой дверью, всё слышала и грустно усмехнулась отражению в зеркале.

– Дяди Вити нет дома, батя, – предупредила она, не выходя.

– А ты что была у Уховых? – Лена удивилась.

– Хотела у Гали спросить, как там Юля.

– И как она там?

– Не знаю. Их дома нет, – ответила Вера невнятно, она чистила зубы перед зеркалом, с открытым ртом разговаривать было неудобно. Но родители сказанное разобрали.

– Всё равно пойду. Он, наверное, в гараже.

Объяснение, как оправдание, предназначалось Лене, скрестившей руки и опиравшейся на косяк коридора, в попытке понять, что же происходит. То, что муж и дочь ведут себя неестественно, Лена не столько догадалась, сколько почувствовала. Было что-то подозрительное в том, как Вера лаконично обошлась с отцом, а ещё больше, в слишком деловом тоне, каким говорил Иванов о машине. К механикам Игорь обращался разве что тогда, когда машина полностью выходила из строя. И тут вдруг такая предупредительность. А эти уверения, что всё хорошо, и просьбы не волноваться? Есть от чего? Лена молча смотрела, как муж натягивает наспех куртку и обувь, ищет в карманах шапку, нервно заматывает шею шарфом; к вечеру на улице похолодало. Нет, определённо, что-то тут было не так. И, похоже, больше всего Игорь не хотел сейчас, чтобы жена начала его расспрашивать. Так бывало, когда Иванов собирался в казино. Лена вздохнула. Но потом, когда Игорь уже ушёл, подумала, что в простеньком свитере и джинсах в игровое заведение, наверное, не пустят. Скорее всего, муж действительно пошёл по делам. Вот только к Виктору ли? Лена снова вздохнула и кивнула Полин, вопросительно выглянувшей в коридор.

– Пошли смотреть телевизор? – все равно ведь никто не скажет что случилось. Лена знала, что близкие оберегают её от переживаний.

Игорь не мог больше оставаться дома. Внутри всё горело от нетерпения разобраться с Виктором. Злость прошла, осталось непонимание и зудящее нетерпение высказать другу, что он всё же дерьмо. Сам Игорь никогда не смог бы сделать того, что видел на фотографиях, даже после пьянки, даже в бреду, даже под наркозом. Ценности, привитые родителями, среди которых уважение к детям, как уважение вообще ко всем, претили Иванову думать о вожделениях по отношению к близким, тем более к младшим. А его Вера всегда была и останется для него маленькой девочкой, его маленькой дочечкой, которую хотелось всю жизни оберегать. Впрочем… Только сейчас Иванову пришла в голову мысль, что мужские руки на фотографиях – не первые, побывавшие на теле его дочери, и что наверняка у Веры уже была с кем-то физическая связь. «Сколько ей? Двадцать пять? – Игорь подсчитывал в уме, – Нет, уже двадцать шесть… Идиот! Конечно же, Вера уже знает, что такое секс. И не только по фильмам».

Сегодняшние девчонки развивались намного быстрее, чем девушки его времени. Интернет, видео, журналы – всё это способствовало быстрому развитию в любой области, в том числе и интимной. Игорь никогда не думал про этот опыт дочери потому, что у Веры не было друга, которого она представила бы им. Не было, или дочь просто не хотела им показывать своего избранника. Иванов шёл и думал, что оказывается, он совершенно не знает свою девочку. Разговоры на женские темы, справедливо возложенные на Лену, как на мать, никогда не касались его, Игоря. И не потому, что ему про них не рассказывали, а потому, что сам он не интересовался у дочери тем, что считал очень личным. Хотя, справедливости ради надо сказать, порой Игорь нет-нет, да и закидывал вопросы, типа: «Верка, ну, и когда же ты нас дедами сделаешь?» или « Дочь, а тебе замуж не пора ли?». Но эти вопросы, скорее, были риторическими. И Вера всегда на них отшучивалась: «Неужели так хочется состариться?» или «Пора тем, кто не знает, когда пора». Да уж, что-что, а острить и зубоскалить Вера умела. В разговорах с ней Игорь всегда оказывался в проигрыше и поэтому даже не пытался спорить всерьёз. Дочь явно превзошла его в логике и дедукции. Вера была прекрасным юристом и полностью соответствовала профессиональным требованиям, предъявляемым к человеку, который решает судьбы людей.

Шагая через сквер широкими шагами, Иванов сопел на ходу и смотрел себе под ноги, торопясь найти Ухова в его гараже. Но если Игорь вышел из дома в поисках Виктора наугад, то Вера вышла в этот вечер ещё раз, точно зная, куда направляется. И уже через минуту стояла на пороге квартиры Сюзанны. Увидев гостью, Козлова откровенно удивилась:

– Ты? Странно.

– Зачем ты это сделала? – Вера решила не терять времени и играть в открытую.

Но Сюзанна умела притворяться. Это было особенно противно. Вера Иванова никогда и никому не позволяла одурачивать себя. Пусть, такие, как Галя и мама верят в искренность Сюзанны, ей, после увиденного во дворе час назад, никто больше ничего не докажет. И Вера выложила перед притворщицей главный козырь.