Дочь всех миров

Тисаана

Стены поместья Микова сомкнулись вокруг, как челюсти, угрожая прожевать меня и выплюнуть обратно ту девушку, которой я была шесть месяцев назад. Я оказалась не готова к такому гнетущему впечатлению, к тому, что один лишь вид белых колонн, одетых в белое людей, золотых эмблем с лилией поразит меня так же сильно, как хлыст Эсмариса, открыв в душе давно, казалось бы, затянувшиеся раны.

Каждый мускул в моем теле напрягся, когда мы ступили через знакомую арку в логово роскоши и разврата, которое я когда-то считала домом. Прием ничем не отличался от остальных праздников – настоящее накладывалось на прошлое. Я инстинктивно выискивала в толпе Эсмариса, готовая выполнять его приказы, угадывать настроение и предвосхищать желания.

И все же… я словно попала в фантастическое, перевернутое отражение своих воспоминаний. Раньше, когда я присутствовала на всех этих одинаковых приемах, я была рабыней. Но сейчас собравшиеся поглядывали на нас с настороженным уважением. Слуги склоняли передо мной голову. Служанки уступали дорогу и отводили глаза. О нашем прибытии возвестил звук рогов и голоса пажей, как и подобало для почетных гостей:

– Поприветствуйте уважаемых гостей Азина Микова, представителей Орденов Полуночи и Рассвета!

Сотни пар глаз над развевающимися белыми нарядами обратились в нашу сторону. Но я смотрела не на них. Я не отрывала глаз от знакомой фигуры на другом конце зала, сидящей за столом на возвышении. Азин Миков. При виде его мой страх перерос в ярость.

Его взгляд остановился на нас, и он улыбнулся:

– Ах да! Представители Орденов, какая честь для меня, что вы смогли присутствовать. Мы все очень рады видеть вас здесь.

Боги, я и забыла, как сильно он похож на отца. Моложе, стройнее, золотая повязка на глазу сверкает в свете свечей. Но все равно, когда он посмотрел на меня, я съежилась, как под взглядом Эсмариса.

«Мне не нужны твои деньги».

Двадцать шесть…

Свист!

В голове зашевелился Решайе, словно разбуженный всплеском адреналина.

Азин стоял у головного стола, подняв бокал красного вина. Я только сейчас поняла, что все в зале держат бокалы с красным вином. Зал заполняли развевающиеся белые ткани с вкраплениями красного.

– Вы прибыли как нельзя вовремя, – продолжал Азин, жестом приглашая нас проходить.

Я улыбнулась в ответ:

– Для нас честь оказаться здесь, лорд Азин.

Я приготовилась к тому, что он узнает меня. Уж он-то точно должен меня помнить. Но выражение его лица не изменилось. Я ждала хоть намека, но ничего не происходило. Азин рассматривал нас с живым интересом, как и подобало при виде важных гостей, а не потрясенно, как если бы увидел бывшую рабыню.

Нас провели к столу в центре комнаты и вручили по бокалу вина. Мне пришлось крепко вцепиться в свой, потому что руки отчаянно дрожали – сначала от переживаний, а потом от нарастающего негодования.

Я действительно была для него никем. Как и для любого из этих людей. Я всегда знала, что в этом мире о рабах не думают и не обращают на них внимания, но только сейчас полностью осознала, насколько мы ничтожны. В конце концов, я дважды встречалась с Азином. Однажды он прижал меня к стене, от него несло вином, и он был слишком пьян, чтобы справиться с застежками на моем танцевальном костюме. Эсмарис оттащил его от меня, прежде чем дело зашло дальше. Тогда я думала, что он защищал меня. Теперь я поняла, что он просто защищал свое имущество от ленивого и недостойного сына.

Та ночь завершилась тем, что Азина вышвырнули за ворота с выбитым глазом. Я запомнила ту ночь настолько отчетливо, что до сих пор могу точно описать, как его влажное теплое дыхание ощущалось на щеке.

И он понятия не имел, кто я такая.

– Прошу, присоединяйтесь к нам.

Он в приглашающем жесте поднял бокал. По комнате пробежала красная рябь, когда гости последовали его примеру.

Я тоже поднесла бокал к губам. Краем глаза я видела, как мои спутники повторили мои действия, хотя и не понимали, что сказал Азин.

Я чувствовала исходящее от Макса отвращение. И хотя я радовалась, что он способен скрывать его до поры до времени, его реакция все же успокаивала меня.

Мой взгляд пробежал по комнате, и сердце замерло.

Там, возле второго входа, я увидела копну золотистых волос, почти скрытую за белыми нарядами гостей. Золотистые волосы и пара круглых водянисто-голубых глаз.

Серел.

– За наших почетных гостей из далеких Башен острова Ара, которые осчастливили нас сегодня своим присутствием, – начал Азин. – За наших заслуженных полководцев, одержавших вчера победу над домом Ривакофф.

Серел. Весь покрытый шрамами, очень усталый, исхудавший. Но живой. И совсем рядом.

Даже поверх мешанины мыслей собравшихся, через весь зал я почувствовала всплеск его эмоций при виде меня и, как они переплелись с моими собственными. Удивление, за которым последовало облегчение и глубокая, непоколебимая любовь.

Он жив.

В глазах защипало, когда я наблюдала, как дергается его лицо, как уголки рта подрагивают, словно сомневаясь, то ли подняться в улыбке, то ли опуститься в плаче. Я не могла очень долго смотреть на него. Слишком много глаз было приковано ко мне. И я не доверяла себе, не верила, что смогу смотреть на него дольше, чем долю мгновения, не теряя самообладания.

И все же я успела бросить ему сквозь толпу еще один быстрый взгляд, означавший: «Я же говорила, что смогу».

И увидела в его ответном взгляде: «Я знал, что у тебя получится».

Он стоял рядом с другими охранниками Азина. Я узнала многих из них и видела, что они тоже узнали меня. Они видели то, чего не замечали лорды.

– В память о моем великом отце, Эсмарисе Микове, за чью гибель мы собираемся отомстить…

Решайе зашевелился, вдыхая силу моих эмоций.

Облегчение.

Любовь.

Ярость.

Эти чувства привели меня сюда.

– И прежде всего…

Мои глаза снова остановились на Азине, и на одно мгновение в мерцающем свете свечей я увидела его отца.

Увидела человека, который насиловал меня, бил кнутом, пытался убить.

Человека, который послал моих друзей на смерть. Который устраивал пытки и изнасилования десятков рабов.

Я увидела его и улыбнулась.

Решайе замурлыкал.

Азин улыбнулся в ответ, и я через всю комнату упивалась его удовлетворением, когда он высоко поднял свой бокал:

– Прежде всего за победу.

Я запрокинула голову и залпом выпила вино, потом вытерла пунцовые губы тыльной стороной ладони. С размаху разбив бокал о мраморный пол, я двинулась в центр зала. Танцоры – мои заместители – в удивлении расступились, смущенно переглядываясь.

– Азин Миков. – Я наклонила голову и одарила его своей самой очаровательной улыбкой. – Мы уже встречались раньше?

Музыканты затихли. Я физически ощущала окутывающее меня внимание толпы. Ухватилась за него и потянула сильнее.

Брови Азина сошлись на переносице, улыбка стала неловкой. Его недоумение имело кисловато-сладкий привкус, разливающийся в пространстве между нами.

– Я так не думаю, госпожа.

В комнате сгущалась тьма.

Я улыбнулась и потянула за поясок на талии. Шелк ночной рубашки заструился водой, когда та соскользнула с меня и осталось лежать в ногах, открывая взглядам мой старый костюм для танцев: одна полоска ткани на груди и развевающаяся вокруг бедер юбка.

Я шагнула вперед и положила ладони на стол, склонившись над Азином. Я стояла так близко, что чувствовала сладкий аромат его духов и масла для укладки волос, собранных в аккуратный черный хвост, перекинутый через плечо.

– А сейчас? Сейчас ты меня узнаешь?

Складка замешательства на лбу углубилась.

– Я…

Раз, два, три…

Я высасывала свет из воздуха, затягивая комнату туманной дымкой, отступая от стола легкими, невесомыми шагами. Раскрыв ладони, выпустила залп ярких искр. На кончиках моих пальцев танцевали серебристые бабочки.

Четыре, пять, шесть…

– А сейчас? – промурлыкала я.

«Смотрите на меня», – приказала я, как делала сотни раз в прошлом, когда танцевала в этом зале. Смотрите на меня так, словно я последнее, что вы видите в своей жизни.

И они повиновались, как всегда.

Глава 68