Дочь всех миров

Глава 21

Макс заглянул за ограждение моста и так вцепился в металлический поручень, словно боялся неожиданно свалиться в мутную воду. Костяшки на стиснутых пальцах побелели, на коже выступила испарина. Наверняка мои переживания тоже были видны окружающим. Я старалась похоронить страх как можно глубже, чтобы даже отголоски его не просочились на поверхность, но все равно чувствовала, как он проступает из каждой поры.

По затылку, спине, между грудями стекал пот. Я убеждала себя, что виной всему жесткая ткань надетого на мне жакета Ордена Полуночи и влажная жара на болотах, а не снедающая меня тревога.

Я перевела взгляд на выстроившиеся на поле ровные цветные ряды. Большинство собравшихся носили золотую униформу королевской гвардии; они не владели магией. За ними стояло несколько колонн в синих одеждах с лунной эмблемой на спине, а чуть поодаль – зеленые ряды с бронзовым солнцем. Оглядываясь на них, я замечала направленные на нас любопытные взгляды и вытянутые шеи. Несомненно, их интересовал Макс. Казалось, его присутствие всех удивило.

Перед нами, освещенный восходящим солнцем, возвышался город Таирн, построенный на скалистом холме над слиянием трех рек. Город возводили как совершенно неприступный, внутрь можно было попасть только по одному из трех мостов, а в самом сердце его стояло круглое здание, увенчанное одиноким серебряным шпилем, – родовой замок семьи Савой, где располагался и зал совета Таирна.

Я прищурилась. Насколько мне известно, именно в этом здании находился Патхир Савой – человек, которого мы должны уговорить покинуть свое укрытие. Сын лорда, чья кровь пропитала мои ботинки в тот день на площади.

Стоявший рядом Саммерин проследил за моим взглядом. Как выяснилось, его тоже убедительно попросили присоединиться к походу как члена Ордена, к тому же служившего раньше в армии. В отличие от меня, он не удостоился личного визита, что сильно меня озадачило.

Мы смотрели, как еще один голубь пролетал над стеной, зажав пергамент в лапах.

– Пятнадцатый, – заметил Саммерин.

Пятнадцатый голубь. Пятнадцатое письмо. Пятнадцатая попытка переговоров. Мы стояли здесь уже несколько часов. Почти все время Макс провел, перегнувшись через перила и глядя в воду.

Мне даже не нужно было спрашивать, все ли в порядке, – он совершенно не умел скрывать свои чувства, я и так видела, что ему не по себе. Поэтому призвала из заболоченного озера внизу маленькую бабочку, которая теперь парила перед его лицом.

– Что в ней нужно исправить? – спросила я.

Макс ни разу не взглянул на меня с момента нашего прибытия.

– Что?

– Что с ней не так?

Он медленно повернулся. Посмотрел на бабочку.

– Ну? – не отставала я.

– Она слишком тяжелая, – проворчал наконец Макс.

С каждым словом его голос едва заметно наливался жизнью.

– И ты небрежно отнеслась к движению. Посмотри, она кренится на бок, как…

Но тут раздался сокрушительный удар. Мы обернулись. Я потеряла контроль над бабочкой, и та рухнула обратно в зловонную воду.

Затянутые в черное копейщики вонзили свое оружие в основание ворот, и стоявшая впереди нашего войска Нура отступила назад. Как по команде, все лица обернулись к ней. По толстым доскам ворот расползлось оранжевое сияние, просачиваясь в крохотные щели и разрывая дерево в щепки.

Макс выпрямился, и они с Саммерином молча переглянулись. Каким-то невероятным образом Макс побледнел еще больше.

Мое сердце забилось чаще, но я подавила волнение, заставив себя молча его проглотить.

– Эти воины без глаз… – хрипло выдавила я, пытаясь отвлечься. – Это повелители?

– Сиризены? Да, они соларии, в некотором роде. – Его голос звучал словно издалека. – Ты помнишь все, что я тебе вчера показывал?

Я кивнула. Вчера вечером, когда я, как обычно, практиковалась в магии, он позвал меня в сад. Там он протянул мне один из двух кинжалов, которые держал в руках.

– Если уж ты позволила втянуть себя в подобную глупость, тебе нужно знать, как защитить себя.

Остаток ночи мы провели, отрабатывая различные защитные приемы, – чтобы я могла спастись, если вдруг окажусь в сложной ситуации и не смогу полагаться на магию.

Но сейчас я смотрела, как уступают натиску разрушенные ворота, и молилась, чтобы мне не пришлось воспользоваться на практике полученными вчера навыками. Тем не менее мысленно я повторила разученные движения. На всякий случай.

– Полагаю, мы недостаточно его напугали, чтобы он прекратил свою истерику, – пробормотал Макс.

Саммерин молча покачал головой.

Я закрыла глаза, подумала о Сереле и напомнила себе, почему я здесь.

И тут мы тронулись с места.

Холодный металл моста сменился скользкими булыжниками мостовой. Свет палящего солнца теперь чередовался с влажными тенями, любезно отбрасываемыми высокими домами вдоль узких извилистых улочек.

Я оглянулась через плечо на мост, но он уже полностью скрылся за силуэтами идущей позади нас армии. На границе сознания мелькнула вполне прозаичная мысль, что теперь мы на этом острове как в ловушке.

Макс ткнул меня пальцем в плечо, как будто его тоже посетила эта догадка.

– Не теряй бдительности и никуда не уходи, – напряженно прошептал он.

От тревоги у него вспотел нос.

Таирн состоял из узких извилистых улиц с крутыми поворотами, которые тонули в тенях окружающих зданий. Нам с Максом и Саммерином приходилось идти практически плечом к плечу. Мы выступали впереди нашего отряда, сразу же за Нурой и сиризенами, но даже для плотного строя улица оказалась тесновата. Город словно давил на нас.

Это ощущение усугублял густой туман. С каждым шагом он все уплотнялся, пока мне не начало чудиться, что я уже вдыхаю жидкость. Люди впереди превратились в размытые силуэты. Время от времени Нура поднимала руки, разгоняя болотный туман, словно пловец в воде, но ее усилий хватало всего на несколько шагов.

Волоски у меня на руках и затылке встали, живот скрутило холодом, накатила тошнота.

Что-то шло не так.

– Что-то не так, – пробормотал Макс.

Город окутывала абсолютная тишина. За прилавками магазинов никого не было – кое-где оставались фрукты, над размякшими ягодами и апельсинами жужжали мухи. Я осмотрела занавешенные окна, затянутые туманом, и нахмурилась.

Тишина просачивалась в уши, проникая в разум. Неестественная тишина для города такого размера, опасная.

Я наклонилась к уху Макса:

– Посмотри на пустые окна.

– Я заметил.

– Я никого не слышу. – Я постучала пальцем по виску и покачала головой. – Вообще никого.

Я подняла голову к башне в центре города, на вершине холма, чей серебряный шпиль грозил пронзить затянутый туманом солнечный диск. Стоило мне бросить на нее взгляд, как мой разум взорвался бессловесной мешаниной света, движения и отдающего кислым железным привкусом страха.

Впереди Нура остановилась и развернулась ко мне, словно почувствовала, что я делаю.

– Они все там… – начала я.

Но тут в пустоте вокруг что-то возникло. Туман смещался, шевелился, менялся, сгущался и сразу же таял.

Я чувствовала их – повсюду, вокруг нас, из тумана проявлялись фигуры людей.

Нура издала бессловесный предостерегающий крик. Она вскинула руки, и тени закружили вокруг нее, а потом и вокруг нас, окутывая покровом тьмы. Последнее, что я увидела перед тем, как темнота полностью поглотила мои чувства, были копья сиризенов, загоревшиеся теплым оранжевым светом. Воины подпрыгнули и растворились, будто их и не было.

Раздался оглушительный грохот. Голубые искры скреблись по защитному покрову теней. Я ощутила, как камни мостовой под ногами сдвинулись.

Легкие заполнило дымом. Мой взгляд лихорадочно блуждал в темноте, не находя ничего, кроме черноты.

Но вдруг что-то за пределами видимости – еще темнее, чем чернота вокруг, – шевельнулось, и я ощутила, как к Максу летит острое лезвие…

Я не успела даже подумать, просто схватила его за плечи и толкнула, закрывая собой. Я изо всех сил старалась не потерять чужое присутствие, изгибалась, наклонялась и уворачивалась, как только могла. И вдруг вскинутые перед лицом руки пронзила острая боль…

Потом меня бросило назад, земля под ногами содрогнулась, и что-то резко ударило в затылок.

А затем тьма сгустилась и поглотила все.

Первое, что я увидела, когда открыла глаза, была кровь. Она текла по булыжникам, пропитывала мокрые обломки дерева. Кровь капала мне в глаза, закрывая мир, и размазывалась по прижатой к земле щеке.

Мои пальцы коснулись чего-то мягкого, и я в ужасе дернулась, но, приглядевшись, поняла, что это разорванная игрушка – плюшевая собака, насквозь пропитанная алой жидкостью. Моя рука тут же промокла.

– Это было глупо, – пробормотал слабым, дрожащим голосом Макс. – Никогда больше так не делай. Я бы сам справился.

Я попыталась сесть. Когда я уперлась ладонями в мостовую, их пронзила боль, и мир закружился, но я заставила себя сесть. Макс схватил меня за плечи, помогая сохранить равновесие. Я подняла голову и встретила его испуганный взгляд. Возможно, в другое время я бы удивилась, но сейчас мне пришлось сосредоточиться на том, чтобы удержать содержимое желудка.

Теневой кокон Нуры исчез, и слабое утреннее солнце вызолотило карикатурные пятна на сломанных балках крыши и выщербленных каменных стенах. Мы находились в чьем-то жилище – или в том, что от него осталось. Дом превратился в руины, обломки прежней жизни какой-то бедной семьи были разбросаны по грязному песку.

Макс и Саммерин стояли передо мной на коленях. Саммерин растирал между пальцами синий порошок.

– Грозовая пыль, – сказал он, нахмурив брови.

Я повернула голову и с трудом подавила крик. Из-под массивной балки торчали две вытянутые руки. Остальное тело – или его остатки – было погребено под кучей щебня. Из-под обломков ручьем текла кровь.

Макс что-то сказал, но я его не слышала.

Он крепко взял меня за подбородок, повернул мое лицо к себе и повторил:

– Тисаана, у тебя что-то болит?

Я покачала головой, хотя и не могла с уверенностью утверждать, что это правильный ответ. Затем перевела взгляд на свои ладони – на них зияли глубокие, до кости, порезы.

Не говоря ни слова, Саммерин взял мои руки в свои. Кожа вспыхнула огнем, и я подавила крик.

– Он взорвал свой собственный город? – Макс присел на землю, вглядываясь в синюю пыль. – Вознесенные. Да он безумен.

– Возможно, он считает, что лучше уничтожить город, чем отдать его Сесри, – ответил Саммерин.

Я завороженно наблюдала, как по моим ладоням ползают сотни крошечных паучков. Их паутина стягивает края зияющих ран, заново соединяя плоть. Было ужасно больно, и сама возня пауков в крови выглядела тошнотворно. Но когда целитель отпустил мои руки, на месте ран красовалась гладкая кожа.

Саммерин встал и помог мне подняться на ноги. Стены дома сохранились достаточно, чтобы укрыть нас от света и чужих глаз, хотя я опасалась, что они могут рухнуть в любой момент. Снаружи по-прежнему клубился густой мыльный туман, превращая разрушенные дома в плохо различимые силуэты. С улицы доносились глухие звуки борьбы, крики, кряхтение и стоны, призывы о помощи. Тем не менее меня поразило, что все происходит намного тише, чем можно было ожидать. Как в ту ночь, когда работорговцы пришли в мою деревню.