Дочь всех миров

У меня пересохло во рту.

Издалека долетел манящий шепот:

…Это я. Она говорит обо мне…

Я едва расслышала далекий, слабый голос, и он исчез так же быстро, как и появился, но я вдруг обнаружила, что сдерживаю рвотный позыв.

– Оказывается, когда люди становятся сиризенами, они теряют не только зрение, но и способность поддерживать разговор о чем-то еще, кроме своей великой жертвы, – пробурчал Макс. – Как утомительно, Эслин.

Но я чувствовала на себе его взгляд, хотя и не смотрела в его сторону.

Я не стала дослушивать, что ответят сизирены, встала, вежливо извинилась и ушла.

Пассажиры рано разошлись по импровизированным каютам под палубой, разделенным занавесками. Я лежала, слушала звуки медленно затихающей жизни на корабле и пыталась уснуть. Но я не могла перестать перебирать нити своего сознания, снова и снова, выискивая шепот и движение, пока не начала сходить с ума.

И наконец, когда я больше не смогла этого выносить, я отодвинула занавеску и босиком поднялась по лестнице. С облегчением выдохнула, когда вышла на палубу и оказалась под бесконечным покрывалом звезд. Как будто мир только что родился.

Я остановилась, вдохнула полной грудью и прошлась по палубе…

И тут же споткнулась, едва не наступив на чью-то голову.

На досках палубы растянулся Макс, сложив на животе руки.

Он даже не вздрогнул, когда я отпрыгнула в сторону и выругалась по-теренски, – лишь лениво приоткрыл один глаз.

– Осторожнее.

– Макс. что ты тут делаешь?

– Предаюсь жалости к себе. – Он открыл другой глаз и встретил в темноте мой взгляд. – И если уж быть до конца откровенным, отчаянно пытаюсь не выплюнуть свои кишки. Я не создан для того, чтобы перемещаться не по твердой почве.

Против воли я захихикала.

Удивительно, как мне этого не хватало. Просто немного смеха, хотя, если задуматься, ничего смешного в его положении не было. Я цеплялась за осколок нашей былой близости, как за слиток золота.

Я присела, а потом растянулась на палубе рядом с ним:

– Кажется, здесь больше шатается.

Мне не сразу удалось подобрать нужное слово. Хотя я уже довольно бегло говорила по-арански, в последнее время мои мысли занимало совсем другое.

– Шатается?

– Да. Правильное слово?

Краем глаза я наблюдала, как его рот скривился в улыбке.

– Отличное слово.

По крайней мере, здесь, на палубе, все мое тело раскачивалось в такт движению корабля, а не только ноги – а над головой во все стороны простиралось звездное полотно. От этого зрелища захватывало дух.

Какое-то время мы лежали молча, слушая, как вода бьется о борта корабля, а мачты скрипят от каждого порыва ветра. Тепло тела Макса согревало меня, хотя я старалась не прикасаться к нему. Без приглашения в голове всплыли слова Решайе: «Теперь я понимаю. Все дело в сексе».

Я невольно вздрогнула. Чем дольше я смогу игнорировать свое влечение, тем лучше.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Макс заговорил.

– Ты готова? – пробормотал он.

– Да.

Нет. Я не готова.

– Ничего страшного, когда придет время, ты будешь готова, – прошептал он.

Невольно я стиснула зубы. Я не собиралась вслух выдавать свои сомнения, но приятно было осознавать, что рядом есть кто-то, кто достаточно хорошо меня знает, и мне даже не надо раскрывать рот.

– А ты? – спросила я.

– Проклятье, нет.

– Да. Просто ты пока этого не знаешь.

Ответом стал слабый смешок с придыханием. Я повернула голову и увидела, что Макс тоже смотрит на меня – в его взгляде читалась уверенность и пыл, от чего мне захотелось одновременно и отвернуться, и смотреть на него вечно.

Какое-то чувство, которое я не могла или не хотела называть словами, больно кольнуло в груди. Я отвернулась.

– Так что, мы будем продолжать? – прошептал Макс.

– Что продолжать?

– Ты достаточно хорошо меня знаешь, Тисаана, чтобы понять, что я не дурак.

Я чуть не рассмеялась. Глупость не имела к этому никакого отношения. Мы уже прошли тот этап, когда кто-то из нас мог что-то скрывать от другого.

– Я не знаю. А как иначе? Когда открываешь дверь, она открывается в обе стороны.

Он усмехнулся:

– Что это должно означать?

У меня в горле поднялся ком, и когда я повернулась, чтобы посмотреть на Макса, то почувствовала, как ком растет.

– Тебе не нужно было возвращаться, – выдохнула я. – После всего, что он с тобой сделал.

Лицо Макса напряглось, и что-то дрогнуло в его чертах.

– Тебе нужно было послушать меня.

Он прав. Мне нужно было прислушаться.

– Ты должен был рассказать мне.

– Я не мог.

– Тогда расскажи сейчас. Расскажи мне все. Я должна знать, потому что теперь мы в этом живем.

Мой голос больше всего напоминал шепот, но каждое слово окутывала дымка напряженности.

Макс медленно перевел взгляд и уставился на меня. В глубине души мне хотелось прервать этот молчаливый разговор, спрятаться от прицела его необычных глаз. Но я заставила себя смотреть в ответ.

– Шесть месяцев, – хрипло сказал он. – Я носил его шесть месяцев. Может, чуть дольше. Я служил в армии, дослужился до капитана. Становилось все более очевидным, что война так просто не закончится и следует ждать большой крови. На нас напали. Азре, тогдашний верховный комендант, хотел выбрать преемника, если с ним что-то случится. Среди кандидатов называли меня, Зерита и Нуру. И я хотел. Я хотел получить этот титул больше всего в жизни. Так что… – Его голос прервался, а когда Макс заговорил снова, он почти сипел: – Ты подписала договор, чтобы получить возможность защитить всех тех, кого оставила в Трелле. А я? Я подписал свой, потому что хотел получить власть.

Он выплюнул последнее слово, и я почувствовала висящие в воздухе сожаление и гнев.

– Какое-то время, – продолжал Макс, – мне казалось, что я получил ее. Потому что Решайе невероятно, безумно силен. Трудно даже вообразить себе подобное могущество. Моя магия продолжала принадлежать мне, но… она стала намного сильнее. Поначалу я ощущал себя потрясающе. Но вскоре…

Он выдохнул. Покачал головой:

– Он непредсказуем. Одержим местью. И готов сокрушить все, что встанет у него на пути.

Обладать или разрушать…

Я вздрогнула.

– Он не человек, – пробормотал Макс.

– Не человек? – Я покачала головой. – Это очень человеческие качества. Из числа самых уродливых.

– Я верил, что, если очень стараться, я смогу заставить его подчиниться. Но получилось иначе. В Сарлазае эта история подошла к логическому концу. И тогда…

Ему не нужно было продолжать.

Не успев осознать, что делаю, я нащупала его руку, и его пальцы легко сомкнулись вокруг моих. В этом касании я почувствовала слабые волны тревоги, передающиеся мне даже из-за тщательно возведенных ментальных стен.

– Дело в том, что о существовании Решайе знала лишь очень небольшая группа людей. А это означало, что большинство жителей острова считали, что за побоище в Сарлазае ответствен лично я. Шла война, но то, что произошло там…

Его взгляд потемнел, и по поверхности моих мыслей пронеслись чужие воспоминания об огне и плоти, о маленьких обгоревших трупах.

– Устроили предварительные слушания, чтобы понять, будут ли меня обвинять в военных преступлениях. Я на них не присутствовал. Я был… не в состоянии сам давать показания. От моего имени выступала Нура. Она говорила нескольких часов, ты не поверишь – из инвалидного кресла. Я никогда не прощу ее за то, что она сделала с теми людьми, или, более эгоистично, за то, что она сделала со мной. Но ее показания… я до сих пор не знаю, как к этому относиться.

Нура. Вечная загадка. Каждый новый обрывок информации не упрощал, а наоборот, только усложнял поиск ответа на нее.

Мои пальцы сжались.

– И тогда они его убрали?

– Да. Получилось… плохо. Как при получении, но еще хуже, потому что, уходя, Решайе вырывает с корнем половину разума и забирает с собой. А ему очень не хотелось разлучаться со мной…

Он замолчал и уставился на меня, нахмурив брови. Как будто хотел добавить что-то еще, но все же отвел взгляд и покачал головой:

– Расставание с ним чуть не убило меня.

Меня внезапно озарило понимание.

– И ты ничего не рассказал мне, потому что обязался молчать, – прошептала я. – Ты заключил договор крови.

– Да. Они сказали, что все должно оставаться в тайне. И в тот момент я согласился бы на что угодно, лишь бы эту тварь удалили из меня. Да и я только рад был никогда больше не говорить об этом. Последним подарком Орденов стало идеальное прикрытие гибели моей семьи. Мой отец был ривенайским дворянином, близким другом короля. Многие люди с обеих сторон желали смерти нашей семьи только за это. Поэтому убийство Фарлионов представили как еще одну трагедию военного времени.

Его голос понизился, в нем появились грозные раскаты, будто с гор покатились первые камни. Макс снова посмотрел на меня, но на сей раз его глаза стали серьезными и печальными.

– Хотел бы я сказать, – произнес он медленно, словно делая страшное признание, – что собирался посвятить тебя во все произошедшее. Но я не собирался, даже если бы мне ничто не мешало. Я не хотел, чтобы ты знала об этих событиях. Ровно до того момента, пока я не увидел, как ты вошла в эти Башни, и не понял, чего тебе будет стоить незнание.

Его пальцы, подрагивая, сжали мои в безмолвной просьбе о прощении.

И я простила его.

– Жаль, что я не послушала, – серьезно ответила я.

Потому что сейчас, на палубе, мы могли бы остаться наедине. Но теперь мы потеряли эту возможность. Она превратилась в манящую фантазию.

«Я слижу его кровь с твоих пальцев».

Сквозь тьму моего сознания пробилось воспоминание о словах Решайе, и я с содроганием почувствовала его присутствие в глубине разума.

– Он ненавидит тебя, – прошептала я. – Он тебе угрожал и уже пытался навредить. Макс, что, если…

Я запнулась. Как мне выразить все то, что бурлило внутри последние два дня? Как объяснить, что со мной будет, если я причиню ему боль – больше, чем уже причинила? Как сказать, как много значит для меня его возвращение и как быстро я готова отправить его обратно, лишь бы гарантировать его безопасность?

Слова не могли выразить эмоций, бушевавших внутри. Все равно что вычерпывать море ложкой.

Я замолчала и больше не пыталась заговорить. Но между бровями Макса залегла задумчивая складка, и я видела, как в его глазах появилось понимание.

– Помнишь, в Таирне, когда мы стояли у подножия башни, – тихо произнес он, – ты хотела, чтобы я впустил тебя в свой разум, чтобы мы могли спасти жителей города. Моей первой мыслью было: «Проклятье, ни за что. Слишком опасно». Но оказалось, что наш единственный шанс победить эту тварь – объединить усилия.

В груди разлилось горько-сладкое тепло, смешанное с чувством вины.

Я не заслуживала его. Боги, я даже близко его не заслуживала. И все же в предательских глубинах души теплилось счастье оттого, что он здесь.

Глаза защипало от начинающих подступать слез.

– Как ни странно, из нас получилась хорошая команда, – прошептала я.

– Да. Не поспоришь, – с улыбкой в голосе ответил Макс.

Глава 51