Дочь всех миров

Сон. Воспоминание

– Макс, я никуда не уйду.

Я моргнул. Сквозь пульсирующую головную боль не сразу осознал, что она сказала.

Девушка протянула руки и ухмыльнулась. Прямые черные волосы свесились ей на лицо. Ярко-зеленая змея свернулась в ее руках и смотрела на меня немигающими желтыми глазами.

– Можешь возмущенно пялиться на меня сколько хочешь. Я никуда не уйду. И она тоже. – Девушка посмотрела на свою ношу и картинно надула губки.

– Она не виновата, что ты ее боишься. Вытяни руки.

Мы стояли в маленькой пыльной комнате, куда через огромное окно проникал свет, а вдоль стен тянулись полки с золотыми клетками и маленькими стеклянными ящиками.

Кира приподняла брови, и ее ехидная ухмылка сменилась кривоватой улыбкой, настолько похожей на мою собственную, что я до сих пор не переставал удивляться. Прошло шесть месяцев, и я начал забывать, что при рождении нам досталось одно лицо.

– Мне не нравятся существа, которым не хватило элементарного приличия, чтобы отрастить конечности, как всем остальным, – ответил я.

– Тебе не нравятся сороконожки, а у них много конечностей.

– Меня устроит что-то среднее между гадюкой и сороконожкой. – Я перевел взгляд на змею – та уставилась на меня с неменьшей тревогой. – Убери эту штуку.

Кира шумно вздохнула, но вернула змею в клетку. Та подчинилась так быстро, словно действительно поняла, чего от нее хотят. Кира обладала бесспорным талантом обращаться с подобными тварями.

– Она моя любимица среди новеньких. После твоего отъезда я добыла множество новых экземпляров.

Беглый осмотр хижины подтвердил ее слова. Когда я уезжал, помещение было наполовину пустым, но Кира только начинала. Отец согласился отдать ей старый сарай в лесу в обмен на обещание никогда, ни при каких обстоятельствах больше не приносить в дом никакую живность, даже самую маленькую. Особенно маленькую.

Когда я приехал домой в отпуск, первым делом она притащила меня сюда. Она едва дождалась, пока я поздороваюсь с другими членами семьи, и увела меня в лес, чтобы показать пополнение своей коллекции.

Кира поставила клетку с зеленой змеей обратно на полку, рядом с дюжиной других змей разных видов, размеров и цветов. Затем схватила стеклянный ящик с нижней полки:

– Ты только посмотри на него!

Я глянул на огромного черного жука, чей блестящий панцирь отражал свет из окна фиолетовыми и зелеными бликами.

– Миленький.

– Ты знаешь, что он ест?

Я покачал головой.

– Тухлое мясо.

– Очаровательно.

– Не переживай, они едят только тех, кто уже мертв.

– Отлично, а то я начал беспокоиться.

Я пробежал взглядом по стене. Больше всего на свете Кире нравились змеи, так что они были представлены в большом количестве. Но похоже, что нижнюю полку она выделила для насекомых: жуки, муравьи, маленькие извивающиеся личинки.

Я остановился у одного стеклянного ящика:

– Странно, что она попала в твою коллекцию. – Я указал на обитателя ящика. – Выглядит обычной и даже красивой.

Кира проследила взглядом, куда я показываю. В ящике на покрытой мхом ветке сидела бабочка, подрагивая мерцающими бордовыми крыльями.

– О! Я тоже сначала так думала. Но! – Темные глаза сестры загорелись. – Знаешь ли ты, что, когда гусеницы вьют кокон, их тела полностью растворяются? Они превращаются в липкую гусеничную слизь с парой самых необходимых органов. У них даже мозга нет.

– Отвратительно. – Я наморщил нос. – Откуда ты это узнала?

Я немного побаивался ответа, поэтому вздохнул с облегчением, когда услышал:

– Я читала о них.

Но мое облегчение длилось недолго, потому что Кира тут же добавила:

– Но я, конечно же, не поверила, поэтому, когда в доме у тети Лизары нашла кокон, то разрезала его пополам. И знаешь что, книги не врали! Внутри была просто слизь.

– Наверное, мама и тетя Лизара пришли в восторг.

– Мама сказала, что у меня ужасные манеры.

– Мне она тоже так часто говорит.

Забавно, потому что нашей маме тоже явно не хватало манер, как бы старательно она ни притворялась.

– Ой! Чуть не забыла!

Кира отставила ящик с жуком, сосредоточилась и ухмыльнулась мне, щелкнув пальцами. Ничего не произошло, и она нахмурилась.

Еще один щелчок.

После третьего в воздух взлетело небольшое облачко голубых искр. Она повторила попытку – на сей раз ей удалось вызвать свечение, похожее на маленький осколок молнии.

– Смотри, как у меня получается! Я тренировалась.

Я не смог сдержать улыбку. Единственный повелитель магии в нашей семье, помимо меня. Как уместно, хотя и немного пугающе.

– Ты уже обдумала, где будешь проходить обучение?

Сестра наморщила нос, будто услышала несусветную глупость. Еще одно выражение, которое я часто видел в зеркале.

– Я пойду в армию, как ты и Нура.

Улыбка исчезла с моего лица.

Шесть месяцев назад я без колебаний рекомендовал бы ей идти по моим стопам. Именно так я и поступил, когда она впервые начала проявлять признаки владения магией, ведь тогда у меня не было причин считать иначе. Мне нравилось в армии. Нравился подход к обучению, похожий на соревнование, нравился стимул стремиться к большему, продвигаться по службе. Конечно, я добился большего, чем если бы отправился в небогатую хижину какого-нибудь солария и там в уединении тратил время на бессмысленные занятия.

Но последние месяцы – война, сражения…

– Фу, как ужасно здесь пахнет.

Дверь распахнулась, и в сарай заглянул Атраклиус. Очки в проволочной оправе перекосились, когда он с отвращением наморщил нос.

– Меня отправили за тобой. Отец уже теряет терпение.

Он ухмыльнулся. Когда он улыбался, казалось, что широкая улыбка делит лицо пополам. Она выглядела настолько заразительной, что невозможно было не улыбнуться в ответ.

– К тому же я голоден. И мне есть что рассказать тебе, Макс.

…У меня много историй, которые я могу рассказать тебе, Тисаана…

Я открыл рот, чтобы ответить, но не смог.

…Очень много историй…

Мир застыл. Затем растворился в черноте.

…Тебе нравится? Скоро в мою копилку добавятся и твои истории…

Глава 41