Дочь всех миров

Макс

Я оказался в весьма затруднительном положении.

С одной стороны, на мне лежала красивая обнаженная женщина, ее лицо прижималось к моей шее, размеренное дыхание щекотало кожу, и впервые за последние недели – да что там, годы – я чувствовал себя по-настоящему удовлетворенным. Хотелось свернуться поудобнее и погрузиться в манящий покой, цепляясь за чудесную мысль, что, когда я открою глаза, Тисаана по-прежнему будет рядом.

С другой стороны, на мне лежала красивая обнаженная женщина, ее пальцы сонно рисовали на моей груди круги, и мы понятия не имели, что будет с нами на рассвете. Может быть, один из нас или мы оба не выберемся отсюда живыми. А может, закончив с войной здесь, мы вернемся в Орден, и нас сразу же отправят на следующую бойню.

Может быть, Решайе сумеет закрепиться в сознании Тисааны и лишит меня возможности быть с ней в будущем… Но такая перспектива ужасала меня сильнее всего, так что я выбросил ее из головы.

В любом случае кто знал, сколько времени пройдет, прежде чем мы снова сможем побыть вместе? И хотя мне определенно стоило поспать, разве мог я нуждаться во сне больше, чем в Тисаане? Больше, чем в возможности проводить каждую секунду внутри ее, смотреть на нее, касаться или слушать ее? Я хотел запомнить каждый издаваемый ею звук, выражение лица, каждую веснушку или родинку, как будто я, как картограф, собирался запечатлеть ее на карте своей души. Мне предстояло проложить еще много путей.

Конечно, я устал. Но меня ждало еще столько дел.

Вычерчиваемые Тисааной круги смещались, превращаясь в ленивые изогнутые фигуры на моем животе. Я пытался проглотить судорожный смех, но не преуспел.

– Какое завлекательное хихиканье, – поддразнила она.

– Выдать тебе, что я боюсь щекотки, будет самой большой ошибкой в моей жизни.

Ее пальцы сдвинулись ниже. И щекотка перестала быть насущной проблемой.

Я повернул шею, разглядывая Тисаану сверху вниз. Она подмигнула мне в ответ зеленым полуоткрытым глазом. Волосы рассыпались по ее лицу, опухшие от поцелуев губы приподнялись в озорной улыбке. Вознесенные, ох уж эта улыбка. Возможно, я с самого начала знал, что она станет моей погибелью.

Я поднял брови, как бы говоря: «Правда? Опять?»

– Ты устал? – Она подняла голову, и пряди черных и серебряных волос защекотали мне лицо. – Может, тогда лучше поспим?

Я погладил ее по боку, наслаждаясь теплом ее кожи, следуя изгибу, где талия переходила в бедро.

Действительно затруднительное положение.

Я притянул ее лицо к себе, смирившись с жертвой, которую мне предстояло принести во имя благой цели.

– Если ты сможешь, то и я смогу.

В конце концов, мне все же пришлось оторваться от нее. Солнце еще не взошло, когда я, вопреки кричащим инстинктам, выбрался из объятий Тисааны, накинул одежду и поцеловал ее на прощание. А затем еще и еще. Мы согласились, что лучше избежать неловких вопросов, которые могут возникнуть, если я уйду после восхода солнца.

Предрассветная темнота встретила меня стеной прохладного воздуха, который, с одной стороны, освежал, а с другой – заставлял грустить об уютном мирке палатки.

Там я смог забыть об окружающем мире и пять блаженных часов не думать ни о чем, кроме Тисааны.

Здесь же меня окружали бывшие рабы, лишившиеся дома. К тому же мы собирались помериться силами с самой могущественной семьей в Трелле.

Эти мысли отрезвили меня лучше ушата ледяной воды. Да уж, теперь я все вспомнил. Вот ведь ужас.

Я тихо пробрался по тропинке к своему тенту, поглядывая по дороге на другие затемненные палатки и спящих у костров, по левую руку от меня. Палатка Тисааны стояла на окраине лагеря, рядом с моей, так что идти пришлось недалеко. Тем не менее я осторожно, чтобы никого не разбудить, откинул полог…

– От тебя несет развратом.

Я подпрыгнул от неожиданность и едва сдержал рвущееся с языка ругательство. Обернувшись, увидел Саммерина: он сидел со скрещенными ногами рядом с тропинкой перед своим тентом. В темной одежде и благодаря привычной для него спокойной неподвижности он практически растворился в сумеречном свете.

– Проклятье, Саммерин, не делай так больше.

Я подошел ближе, внимательно изучая его лицо, но стараясь этого не показывать.

– Неужели у тебя нет других занятий, более полезных? Например, поспать. Думаю, это лучшее времяпровождение из всех, что приходят в голову.

Даже в темноте было легко заметить, что под глазами Саммерина залегли тени, его обычное спокойное, ровное настроение отягощала усталость. Вчерашний день стал для него испытанием, долгим и тяжелым. Ему пришлось лечить множество людей, и, конечно, усмирение Решайе потребовало огромных затрат энергии. Когда я видел его в последний раз, он был настолько измотан, что практически тащил себя обратно в палатку.

Саммерин просто посмотрел на меня и приподнял брови. В его глазах мелькнуло понимание.

– Повеселился?

– Не знаю, о чем ты.

– Макс, что это, по-твоему? – Он указал на свою палатку.

Я уже понимал, что обстоятельства складываются не в мою пользу.

– Я бы с удовольствием поиграл в твою игру, но у меня полно важных дел.

– Это палатка. Укрытие из ткани. Ткань, в свою очередь, – это материал, не славящийся звукопоглощающими свойствами. – Он произносил все привычным ровным голосом, но усталые глаза блестели от смеха. – Тебе повезло, что я единственный, кто находится достаточно близко, чтобы вас слышать.

Одна мысль о Зерите – или Нуре…

Я поморщился, но постарался не показывать этого.

– Во-первых, я хорошо воспитан, и поэтому, повторюсь, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Но во-вторых, если бы я теоретически понимал тебя, я бы счел крайне подозрительным, что ты нас подслушивал.

– Будь уверен, я очень старался ничего не слышать. Но по крайней мере, случилось то, что должно было случиться. – Что-то изменилось в его выражении, веселье угасло. – Надеюсь, вы оба готовы к сегодняшнему дню.

У меня свело живот. Все верно. Через несколько часов Тисаана отправится в поместье человека, который… Я не хотел даже думать о том, что с ней там делали. Ей, вернее, всем нам предстояло сразиться с самой могущественной семьей в Трелле. И мне придется наблюдать, как она подвергает себя опасности. И еще Решайе вдобавок…

– Я буду еще более готов, если часок посплю, – проворчал я, подавляя беспокойство.

Саммерин еще некоторое время рассматривал меня с озабоченным видом, а потом пожал плечами:

– По крайней мере, если ты умрешь, то умрешь счастливым.

– Иди в задницу.

– Не горю желанием.

Заходя в палатку, я проглотил смешок.

Глава 64