Хозяйка леса

12

В конторе леспромхоза сидели двое: директор и главный инженер. Они обсуждали вопрос о куртинах, ради которого завтра созывается совещание.

— За порубленную куртину на восьмом нам придется заплатить штраф. Иначе она не отступится, — говорил Любомиров. Он хмуро ходил по кабинету, заложив руки за спину. — Но нужно же решить, в конце концов, что дальше нам делать с их куртинами. Из-за этих семенников ломаешь план строительства. Не раз уже так было. В прошлом году на участке мастера Савинкова хотели построить эстакаду в низине пятого квартала, a она в этом месте подсунула свою куртину. А крику сколько! — продолжал Любомиров, раздражаясь. Тронешь семенник — сразу вопль раздается: «Вредительство! Разбой!» Надо что-то решать. — Любомиров остановился перед Баженовым.

— Пусть семенники свои отводят в лесу на здоровье, но нам не мешают работать!

Баженов, прищурясь, смотрел на карту Хирвилахтинского лесничества, висевшую над столом директора. Он мысленно представил себе сотни куртин, разбросанных по всему лесу. Искусственный барьер для лесозаготовок. Прав директор: где-нибудь да и наткнешься на куртину. Да, надо что-то решать.

До позднего вечера в конторе леспромхоза не гас свет. Директор и главный инженер обсуждали свой план, который они завтра предложат лесничеству. На улице пиликала гармонь, смеялась молодежь.

В день совещания Анастасия Васильевна советовалась со своим помощником.

— Как вы думаете, Гаврила Семенович, к чему мы должны подготовиться?

— Не знаю, — буркнул Парфенов, не поднимая головы, склоненной над чертежом делянки.

Анастасия Васильевна прошла по конторе.

— Я опасаюсь, — сказала она раздумывая. — Любомиров может обернуть дело так, что и мастер, и главный инженер выйдут сухими из воды.

— Может быть, они — люди сильные, а мы с вами… — Парфенов поднял угрюмые глаза. — Наша с вами власть в лесном хозяйстве ни черта не стоит. Вы думаете, я только и знал, что на печке отлеживался да на зайцев охотился? Было время, и я сражался за лес, не один год воевал, а когда понял, что сила солому ломит — отступился…

— Отступились и успокоились?

— А что разглагольствовать? — с досадой промолвил Парфенов и склонился над чертежом. Его перо вяло зачертило по бумаге, рисуя крестики, обозначавшие отдельные семенные деревья.

Всю дорогу до леспромхоза он молчал. Анастасия Васильевна не пыталась заговорить с ним. В голову запали слова: «И я сражался за лес»… Она искоса взглянула на него: пиджак продрался на локтях, ворот сорочки несвежий, сапоги в лепешках засохшей болотной грязи, небритый, волосы на шее отросли косичкой.

В кабинете Любомирова сидели мастера участков, начальник лесопункта, главный инженер. Все шумно спорили о чем-то, но увидев лесоводов, сразу умолкли. Парфенов мрачно сел в угол у двери, Анастасия Васильевна прошла вперед. Совещание началось.

— Товарищи, мы виноваты перед лесничеством, — начал Баженов без всякого предисловия, и Анастасия Васильевна поняла по его взгляду, брошенному на Любомирова, что он и директор договорились о каком-то общем решении. — Да, виноваты, — повторил Баженов, обводя глазами всех присутствующих. — Мы не согласовали заранее с хозяевами леса вопрос о проведении трассы через куртину. Но мы уже думаем над тем, как в дальнейшем избежать подобных недоразумений. — Взгляд Баженова задержался на Анастасии Васильевне. — И решили, что все будет зависеть от работников лесничества. Если лесничество не будет нам мешать, все пойдет хорошо.

— Что это значит? — воскликнула Анастасия Васильевна, откидываясь на спинку стула. — Мы не должны мешать вам рубить куртины?

— Минутку терпения. Я поясню. Выслушайте нас. Ваши куртины мы пальцем не тронем, если вы наметите их после нашего строительства. Дайте нам больше простора в лесу! Мы построим волока, склад, «усы», словом, все, что нам нужно, и там, где нас устраивает, а вы после нас отметите на чертежах и в натуре ваши обсеменители. Подходит вам такое предложение?

Взоры всех обратились на лесничую. Анастасия Васильевна молчала. Что может она ответить? В словах главного инженера есть здравый смысл. Куртины не должны мешать лесозаготовителям. Это она понимает, но… Надо все взвесить, хорошенько продумать. Не торопиться с ответом.

— Чего еще лучше! — не дождавшись ее слова, заговорил Куренков. — Куртина, она, что бельмо на глазу. Обязательно поперек дороги станет. В самый раз волок протянуть, ан нет, поворачивай на болото, упаси бог, запретную елку свалишь. Или возьмем «ус». Ему прямая линия положена, а куртина, обратно, не дает ходу.

Куренков старательно избегал взгляда лесничей, говорил, обращаясь к мастерам, ища у них поддержки. Анастасия Васильевна с пристрастием слушала его. Как ему хочется уйти от ответственности за порубленную куртину!

— Порог на реке — ваши куртины! — Куренков глянул на нее и тотчас же отвернулся. — Были бы мы хозяевами леса, нашли бы подходящее место и куртинам.

— И хорошо, что вы не хозяева, — усмехнулась Анастасия Васильевна.

— Мы просим вас, Анастасия Васильевна, серьезно подумать над нашим предложением, — сказал Баженов, закуривая.

Стрельцова наклонилась к директору, зашептала:

— Не знаю, как вести протокол. Не совещание, а реверанс перед лесничей.

— Все записывайте, — сердито бросил Любомиров.

Анастасия Васильевна посмотрела на Парфенова. Он сидел сгорбившись, с устремленными в одну точку глазами. «Сидит, как бедный проситель, хорош помощник!»

— Товарищи, для пользы дела мы, пожалуй, сможем принять ваше предложение, — медленно начала она. — Действительно, куртины иногда являются помехой для строительства в лесу…

— Ну, вот и дело с концом! — воскликнул довольный Куренков. Мастера одобрительно закивали головами. Стрельцова быстро записывала в протоколе. Любомиров облегченно вздохнул: так быстро и легко решилось неприятное дело.

— Я не все сказала, товарищи. Ваше предложение мы примем, но с условием. — Анастасия Васильевна подчеркнула последнее слово. Все, кроме Парфенова, насторожились. — Без нас на новом участке вы ничего не должны предпринимать. Нужно вам построить волок, или эстакаду, позовите нас, покажите нам место. Если куртина вам будет мешать, мы вместе обсудим: перенести ли ее, или, предположим, сдвинуть трассу волока.

— И опять пойдут скандалы! — махнул рукой Куренков.

— Что же вы хотите? Полной свободы действий в лесу? Без нашего контроля? Этого не будет, товарищи. Куртины мы оставляем на племя. Нам нужен отборный лес и в соответствующих местах делянки. Лес — народное достояние. Будем смотреть на него с государственной точки зрения. Будем соблюдать интересы и леспромхоза и лесничества. Только так, иначе мы не согласны.

Поднялся шум. Мастера единодушно выражали свое недовольство. Больше всех кричал Куренков. Любомиров постучал ладонью по столу. Шум улегся.

— Я считаю… условия лесничества, — Любомиров кинул взгляд на главного инженера, — надо принять. Лесоводы нам уступают. Будем работать дружно.

— Хороша уступка! А ежели куртина ляжет поперек волока, а лесничество не захочет уйти с дороги? — горячился Куренков. — Характер Настасьи Васильевны мы знаем — железо! Нет, пущай лесоводы приходят на делянку после нас! Когда мы все построим. Так, Алексей Иванович?

Баженов притушил папиросу о край мраморной пепельницы. Анастасия Васильевна ждала его слова с затаенным беспокойством. Если он будет отстаивать свое, мастера распояшутся в лесу: главный, в случае чего, защитит. И опять ей предстоит война. Но разве за всеми участками уследишь? Штрафы за порубку — тоже не выход. И все-таки она не уступит Баженову, если он не примет условий лесничества.

— Я согласен с Николаем Алексеевичем.

У Анастасии Васильевны отлегло от сердца.

— Лес в нашем районе хороший, — продолжал Баженов. — Думаю, что лесоводам не придется нас гнать. Попробуем поработать так, как предлагает Анастасия Васильевна. А вы, товарищи, — Баженов обратился к мастерам, — не особенно слушайте Михайла Кузьмича. Он перед лесничеством грешен, и вас наталкивает на грех. Он думает так: отвечать — так всем, не мне одному. — Баженов засмеялся, засмеялись и мастера.

— Вот как вы со мной поступаете, — с дружеской укоризной покачал головой Куренков. — Ежели так, я первый принимаю условия лесоводов.

Любомиров поднялся из-за стола:

— Все. Вопрос решен, товарищи.

Анастасия Васильевна тоже встала:

— Нет, не все. А порубка куртины на восьмом? Кто отвечает? Алексей Иванович признал вину леспромхоза, но лесничество не собирается прощать. За каждое срубленное дерево мы возьмем штраф. Десятикратную таксовую стоимость. Вы оплатите все расходы по лесовосстановлению.

— Дороговато нам обойдется волок, — сокрушенно вздохнул Куренков, почесывая затылок.

— Придется вам составлять акт, Алексей Иванович, — угрюмо сказал Любомиров.

В коридоре ее окликнул Баженов. Улыбаясь, он попросил ее зайти к нему и просмотреть чертежи двадцатого квартала. Анастасия Васильевна молча прошла за ним в его кабинет. Он предупредительно развернул перед ней чертеж.

— Я очень рад, что мы с вами так быстро договорились. Откровенно говоря, когда вы грозили за куртину штрафом, жалобой в парторганизацию, я боялся совсем другого: вдруг вы перестанете ходить к нам в гости. Это было бы для меня самым большим наказанием.

На душе Анастасии Васильевны стало горько. Втайне она надеялась, еще с первой встречи, что он станет искренне помогать ей в защите леса, что в нем она найдет своего союзника. Но даже сейчас, когда, казалось бы, он помог ей, он внутренне не уважал в ней работника, равного ему. Он относился к ней снисходительно и был уверен, что всегда сумеет сделать так, чтобы она ему не мешала.

— Где вы собираетесь строить верхний склад? — спросила Анастасия Васильевна, наклоняясь над чертежом, не желая поддерживать его тон.

Баженов, улыбаясь, посмотрел на нее. Он взял циркуль и стал объясняй ей мягким, ровным голосом. Анастасия Васильевна слушала, не глядя ему в лицо.

В кабинет вошел Любомиров, взглянул на чертеж, сел, слушал объяснения Баженова и поглядывал на лесничую так, будто открыл в ней такое, чего раньше не замечал. Седая с чернью голова его была наклонена чуть вперед, живые острые глаза светились умом и иронией. Когда главный инженер закончил, Любомиров сказал, обращаясь к лесничей:

— Вы знаете, чего в вас недостает, как в работнике лесничества? Широты взгляда. Вы уперлись в свои ворота, и вас не сдвинешь никакими силами. А надо смотреть в корень вещей. Государству нужен лес. Понимаете: ле-ес!

— А вам я скажу одно. — Анастасия Васильевна обратила на Любомирова спокойный взор — Наша ответственность перед государством обоюдная: работать так, чтобы наш лес непрерывным потоком шел туда, куда требуется стране. Но это не значит, что надо рубить без оглядки. Государство нам за это спасибо не скажет.

— Вас бы на мое место! — возразил Любомиров. Ему не нравилось, когда его поучали. — Посмотрел бы я, как вы вели себя.

— Меня сажать на ваше место нельзя: у меня нет вашего опыта, знаний. А вам доверить пост лесничего — преступно.