Позор рода, или Поместье в гиблых землях

Глава 7

***

– Вот мы и на месте, госпожа Эвелин, – произнёс парнишка, согласившийся довести нас с Бетси до покосившихся ворот поместья Хаул.

Ну, что я могу сказать? Всё оказалось не так плохо, как во вчерашней деревушке. Возможно благодаря тому, что река теперь оказалась в отдалении, сыростью тут настолько сильно не пахло, а ещё земля под ногами оказалась более чем устойчивой. Однако даже так стена вокруг поместья, выложенная из обтесанного камня, поменяла свой цвет (каким бы он ни был) на уже привычно серо-зелёный. Мох с плесенью тут буйствовали повсеместно.

Само здание главного дома тоже пестрило тёмными разводами на стенах, а так же не самыми чистыми окнами, но всё равно оно выглядело более чем обитаемым. Или на фоне лачуги старосты это место казалось более роскошным, чем оно было на самом деле. Хотя в моём положении вообще не стоит привередничать. Так что вместо того, чтобы отчаиваться, я наоборот ощущала жажду действий. Тем более у меня были на то причины.

Пока Бетси прощалась и благодарила нашего сопровождающего и от моего имени, я медленно шла по затянутой мхом дорожке, вьющейся вдоль всей оградной стены. Заняться багажом было поручено боровичку, так что благодаря ему мне удалось немного прогуляться налегке и осмотреться.

Зелёный гномик, кстати, вызвал настоящий ажиотаж в деревне. Хотя скорее его вызвало наличие такого дара у нового лорда Гиблых земель – маг жизни настолько впечатлил местных, что они с замиранием сердца начали спрашивать, смогу ли я подарить новую жизнь их дому? На что мне пришлось честно ответить – шанс есть, но очень небольшой.

Мне не хотелось давать ложных обещаний, ведь у меня пока нет чёткого плана, как исправить ситуацию здесь, но небольшой кулон, со вчерашней ночи висящий на моей шее, позволил поверить в собственные силы. Уже сегодня я смогу пробудить свой подарок и погрузиться в обучение.

Правда, чтобы добиться такой возможности, мне пришлось пережить не самый приятную встречу, а так же последовавший за ней разговор. Честно сказать, меня до сих пор потряхивает от злости из-за услышанных слов.

Вчера, когда мать связалась со мной через заклинание астральной проекции, поначалу я даже немного обрадовалась. Потом задалась разумными вопросами, а не мерещится ли она мне? Но прожигающий взгляд, который трудно забыть или с чем-то перепутать, быстро вернул мне веру в реальность происходящего. После чего я вдруг поняла, что с момента нашей последней встречи мать совсем не изменилась.

Казалось, будто кулон в виде пятигранного рубина на её точёной шее лежит так же, как и в день, когда она меня… оставила. Может, дело было в магии, сохраняющей молодость матери, или в том, что она живёт достаточно давно на этом свете, чтобы привычки начали принимать постоянный характер, но даже её рыжие волосы были уложены в похожую причёску. Идеальные завитки у высоких скул, пышный пучок из вроде бы небрежно скрученных жгутов, а так же заколка с крыльями летучей мыши, отлитыми из чистейшего серебра. Всё это было необъявленной частью той женщины, которую я не забыла бы, даже если б могла.

Пожалуй, сейчас единственным, что изменилось, были глубоко посаженные глаза матери. Глядя на меня, она так грозно их сощурила, что они теперь были больше чёрными, нежели карими. В это же время указательный палец матери, увенчанный длинным и острым ногтём, задумчиво постукивал по рукаву изумрудного платья, чьей блеск не давал усомниться – это первоклассный бархат. Уверена, отрез такой ткани стоил не меньше её массивных серёг с рубинами, позвякивающими в такт ударам моего сердца.

– Мама? – произнесла я тогда осипшим от волнения голосом. На что та поморщилась как от зубной боли, коротко огляделась и фыркнула:

– Какое разочарование. А мне только подумалось, что ты всё же пошла в меня и смогла выжать максимум из сделки с императором, – новый взгляд призрачных глаз пробегается по окружающей обстановке. После чего он остановился на мне и мать, не скрывая презрения, бросает: – Но нет, ты позволила себя обмануть. Мало того – приползла ко мне на брюхе со своей просьбой. Возмутительно! Разве у тебя не должно быть хоть немного чувства собственного достоинства? – И пока во мне всё больше разгорается гнев, вперемешку с сожалением о том, что я вообще обратилась к ней, мать отчеканивает: – Неужели у тебя проблемы с памятью? Я бросила тебя, столько лет не проявляла интереса к твоей жизни и ты всё равно обратилась ко мне? Серьёзно?

Всё в ней тогда: тон, пренебрежение во взгляде и надменно вскинутая бровь просто вывели меня из себя. Горло обожгло горечью, но я нашла в себе силы проглотить этот комок, встать с кровати и, глядя прямо в глаза проекции матери, процедить:

– С памятью у меня всё хорошо. Так что ты могла не утруждаться и не напоминать о своей… безучастности.

– Тогда мне тем более непонятна причина твоего обращения ко мне, – обожгла меня мать новой порцией пренебрежения. – Думаешь, – с сарказмом начала она, – я стану помогать той, из-за кого столько лет вынуждена терпеть насмешки собственной семьи? До твоего магического провала, – выплюнули алые губы так нарочито обидно, что мне пришлось сжать кулаки, чтобы не взорваться и дослушать, – я была гордостью, на меня равнялись, моё слово имело тот же вес, что и слово главы семьи. А добиться всего этого мне позволил не только мой собственный талант, но и упорная работа над ним. Ты же, – прилетает мне обвинительный тычок в грудь прозрачным ногтём, – умудрилась испортить всё, а теперь у тебя хватает наглости взывать о помощи? Смех, да и только!

Покосившись в сторону двери, я заметила дымку около неё и поняла – мать наложила заклятье на комнату, а значит можно не шептаться. Староста всё равно нас не услышит.

Потому больше не сдерживаясь, я рявкнула:

– Ты что, решила мне ответить в этот раз, только чтобы высказаться?!

– Да, – не стала ничего отрицать эта гадкая женщина, которую не иначе как именно что угораздило стать моей матерью. После чего она бросила: – Заодно я хотела сказать тебе раз и навсегда забыть о нашей связи. Ты более не дочь великого тёмного дома Мортрисс. Я отдала тебя под опеку рода Гроу, и раз ты вырвалась из него, то создавай теперь свой дом и перестань уже мне докучать.

– Как скажешь, мама, – процедила я сквозь зубы, костеря себя за глупость. Знала же, что ничем хорошим это не закончится, но так хотела помочь людям здесь, что сунула голову в логово арахнида. Угу, и теперь эта паучиха того и гляди отгрызёт мне её по самые плечи. Правда, на беду матери, мне всё же перепала львиная доля её характера и потому вместо слёз обиды, ей достался такой же прожигающий взгляд и ядовитое: – Однако ты забываешь главное – разве можно перекладывать всю вину на меня? Ведь именно ты избрала на роль моего отца человека, в крови которого было достаточно спящей магии, чтобы со мной произошел магреверс. И именно ты в своё время дала обещание, более того, поклялась тёмным именем, сделать меня самой могущественной волшебницей. Неужели твоё слово теперь настолько… пустое?

Ощутив на себе то, чему она меня сама учила, мать недовольно фыркнула:

– Следи за тоном, девчонка. Твоё защитное нападение не поможет меня переубедить. Ты не получишь никакой помощи.

– Не волнуйся, – начала достаточно спокойно для такой ситуации, – как я и говорила в письме, это последняя просьба. Выполни её, заодно сдержи когда-то данное обещание, и я тебя больше не побеспокою.

После короткой паузы, мать всё же спросила:

– И что же тебе нужно?

– Знания, – последовал мой короткий ответ. – Мне их сейчас не хватает больше всего.

Как меня в данный момент не злили слова матери, как бы не задевало её отношение, но приходилось сдерживаться, чтобы довести задуманное до конца. Продемонстрировав гордость и, просто отмахнувшись, сказать, что мне от неё ничего не надо, я только сыграю ей на руку. Нет уж, раз она явилась и вынудила меня выслушать всё это, то без обещанного мне она не уйдёт.

– Я не стану, да и не смогу тебя учить, – бросила мать, обдумав сказанное мной.

В ответ же ей прилетело её же недовольное выражение лица в моём исполнении и сказанные с наигранным ужасом слова:

– Нет уж, тебя в роли учителя мне не хочется терпеть. Так что найди достойную замену, оплати полное обучение, и я забуду руну переноса послания.

Всё было сказано так непочтительно, что в высшем свете меня не устыдил бы только ленивый. Но, когда дело касалось моих тёмных сородичей, реакция чаще всего обратная. Так и случилось в этот раз.

– Ну вот, – неожиданно довольно протянула мать, расплываясь в улыбке, – можешь же, когда захочешь. Кажется, мои опасения были напрасны – ты выживешь и без поддержки моей семьи. – И пока я пыталась понять смысл сказанного, мать хлопнула в ладоши и заявила: – Ладно, Эвелин, я помогу тебе в последний раз. Но перед этим скажи – ты ведь догадалась, что если попросишь что-то кроме знаний, снова ничего не получишь в ответ?

Глядя в теперь уже хитро прищуренные глаза, и совсем не понимая свою собственную мать, я напряженно хмыкнула:

– Да, были такие подозрения, ведь это единственное, что я у тебя не просила за эти годы.

– Всё же в тебе есть что-то и от меня, – вдруг важно сказала мать. Чтобы затем продолжить уже в более своей манере: – Моей гордостью тебе явно отныне не стать, но хотя бы более не надо будет за тебя краснеть. Кстати, отличное местечко тебе сосватали. Будь ты тёмным магов, то твоя сила расцвела бы тут подобно вереску на полях брани.

– Ты что-то знаешь об этих землях? – встрепенулась я, позабыв о злости ради шанса получить информацию.

Вот только эта коварная женщина не стала баловать меня своей щедростью. Она позволила себе сказать лишь:

– Думаешь это наших рук дело? Нет, Эви, тут поработали не маги смерти. По крайней мере не из нашего клана. – А как только я открыла рот, чтобы вызнать чуть больше подробностей, она взмахом руки заставила меня замолчать и прежде чем исчезнуть, припечатала: – Всё, остальное узнавай сама. Надеюсь, больше не свидимся, светлая.

После этого призрачный силуэт женщины, которая постоянно была себе на уме, растаял в воздухе, забирая с собой свет. А утром в тёмной крохотной комнатке я нашла амулет и записку, где коротко говорилось, как активировать его, и что в нём заключена… душа одного из величайших магов жизни!

Подход тёмного мага в действии – мать сдержала своё слово, при этом, не потратив и одного медяка.