Путешествие души. Есть ли жизнь после смерти

РАЗУМНЫЙ ДУАЛИЗМ

Центральное место в верованиях этих мистических культов занимал дуализм человека — понятие, имевшее место в идеях Эпиктета. Именно здесь мы снова возвращаемся к нашему разговору о демоне. Эта сущность являлась частью языческого дуализма и была легко включена в философию гностиков. Демон — это искра, та часть каждого из нас, которая также является частью царства Света.

Тем не менее демон является лишь одной гранью человека. Вторая его часть уходит корнями в царство Тьмы. И мы вновь возвращаемся к понятию эйдолона. А это слово изначально использовалось для описания образа или изваяния бога. Таким образом, оно стало ассоциироваться с копией чего-то божественного. Эта копия была похожа на оригинал, но без полноты присущих ему качеств. Языческие мудрецы сочли, что этот термин прекрасно описывал часть человеческого дуализма, которая была заключена в царстве Тьмы. Это телесное «я», физическое тело, личность. Это низшее «я» смертно, и оно совершенно не подозревает о своем высшем «я», если его не посвятить в эту тайну. Оно является рабом эмоций и подвержено множеству опасностей, окружающих физическую сущность. Демон, напротив, считается бессмертным. Демон всегда рядом с эйдолоном и по возможности старается помогать ему и направлять его, хотя эйдолону опасно знать о существовании другого «я» без гнозиса.

Бывает, что демона видят или слышат. Обычно это происходит с частично посвященным человеком. В таком случае эйдолон воспринимает демона в форме ангела-хранителя или духовного наставника. Платон учил:

«Мы должны думать о наиболее авторитетной части души как о Духовном Хранителе, которого даровал Бог и который поднимает нас к небесному дому»137.

Гностические мудрецы сохранили эту веру в полном объеме. Один из них, Валентин, писал, что человек получает гнозис от своего ангела-хранителя, но в действительности эта сущность является просто высшим «я» человека138. Это означает, что ангелы, посредники между царствами Света и Тьмы, вовсе не являются независимыми существами: они демоны из этого мира. Мы являемся своими собственными учителями.

Как только устанавливается эта связь, факт дуализма в гностицизме становится убедительным. Мани, основатель восточной гностической религии в северной Вавилонии, размывал подходы традиционной иранской религии, чтобы создать новую религию, манихейство. Мани родился недалеко от Багдада в 216 году н. э. в знатной семье, связанной с персидским королевским двором. Он воспитывался как член секты, известной как almughtasila («омывающиеся»). В 228 году, будучи ребенком, он получил откровение от духа, которого он описал как «близнеца». Около 240 года «близнец» появился снова и призвал Мани проповедовать то, чему его научил. Мани объяснил, что этот «близнец» (более целенаправленная и знающая версия его самого) поведал ему:

«…кто я и что есть мое тело и как я пришел в этот мир… Кто мой отец наверху и какую миссию он мне отвел, прежде чем я попал в свое физическое тело и прежде чем я заблудился в этой нечистой плоти… Кто мой неразлучный близнец… Он открыл это мне тоже до безграничных высот и непостижимых глубин»139.

По словам Робина Лейна Фокса, эта концепция близнеца была не единственной в учении Мани. Идею двойственности мира, отраженную в человеческом разуме, можно также найти в различных религиозных сектах Сирии. В соответствии с этими дуалистическими убеждениями Мани учил, что существует первичный конфликт между царствами Света и Тьмы, где физический мир представляет собой вторжение царства Тьмы в царство Света. Мани считал целью религии освободить частицы света из материального заключения. Потрясающее убеждение, если принять во внимание то, что мы теперь знаем о материи!

Британский математик Джеймс Джинс в начале 1930-х годов выдвинул предположение: то, что мы называем светом, — на самом деле материя, движущаяся с максимально возможной скоростью, и для этого движения требуется бесконечная энергия. Согласно его пояснениям, в тот момент, когда эта бесконечная энергия уменьшается и скорость материи замедляется, она перестает быть светом и становится собственно «материей». Он назвал материю «собранным светом», а свет — «разлитой материей»140. Возможно, Мани, живший более 1700 лет назад, знал о конечной природе материи? Если это так, то к его учению о возможной двойственной природе человеческого сознания следует относиться очень серьезно.

У манихейства и гностического христианства есть много общего, не только в философии, но и в том, что они были подвергнуты цензуре со стороны наиболее близких к ним религий. С точки зрения манихейства, заинтересованной религией был зороастризм, в котором было еще больше идей, связанных с дуализмом, чем в христианстве. Концепцию демона у Мани усиливает то, как он описывает духовного наставника: по его словам, небесный близнец был «самым красивым и самым большим зеркальным отражением его собственной личности»141.

Концепцию близнеца можно найти во многих документах, найденных в Наг-Хаммади. Наиболее удивительно то, что в некоторых из них говорится, что Иисус имел близнеца. В «Деяниях Иоанна» есть особенно интересный момент:

«Когда все апостолы спали в одном доме в Геннисарете, я единственный, одевшись потеплее, смотрел из-под своих одежд, что он делал; и сначала я услышал, как он сказал: "Иоанн, иди спать", и тогда я притворился, что сплю, и я увидел, как другой, похожий на него, спустился; я также слышал, как он сказал моему Господу: "Иисус, те, кого избрал ты, до сих пор не верят в тебя?" И мой Господь сказал: "Ты говоришь хорошо, ибо они люди"»142.

Гностическое учение, как мистерия, имело символику. Для гностиков Иисус символизировал демона в том, что эта сущность принадлежала царству Света. В концепции докетизма Иисус был видимым демоном, который по своей природе не мог иметь тело. В противоположность, согласно гностическим убеждениям, у него был эйдолон — его брат-близнец Фома. В «Книге Фомы» Иисус (демон) учит Фому (эйдолона):

«Брат Фома, покуда время есть у тебя в мире, услышь меня, и я открою тебе, о чем помыслил ты в голове своей. Поскольку сказано, что ты — близнец мой и друг мой истинный, испытай себя и познай, кто ты, как ты существуешь и как будешь существовать. Ибо называют тебя братом моим, коему не пристало, чтобы он пребывал себя самого не познавшим. И я знаю, что познал ты, ибо ты уже познал, что я — знание истины. Ибо, идя вместе со мной, если даже сам ты не знаешь, уже познал ты, и назовут тебя познавшим себя самого»143.

Кстати, имя Фома в переводе с арамейского означает «близнец». Существует еще одна игра слов, в которой может быть зашифровано скрытое сообщение гностиков, — ее можно найти в канонической Библии. Вспомните ситуацию, когда Пилат предлагает толпе выбрать между Иисусом и Вараввой. Имя Варавва имеет общепринятое значение «сын отца» (с арамейского Bar Abba), а в версии Матфея, в некоторых древних рукописях появляется имя «Иисус Варавва». Именно Евангелие от Матфея 22:16 было принято ранней церковью и заверено в III веке Оригеном, одним из Отцов Церкви. Многие библейские ученые не исключали такое прочтение имени. Если принять эту версию, то толпе предоставили возможность выбора между Иисусом, сыном отца, и Иисусом, сыном отца. В таком случае Пилат мог помиловать одного из двоих людей, которого посчитает нужным. Однако если это была тонкая гностическая аллегория, пропущенная цензурой, то мы имеем очень хитроумно зашифрованный миф о «близнецах», где Иисус символизирует демона, а Варавва символизирует эйдолона.

Гностицизм был структурированным и интеллектуально интересным взглядом на мир. Он объяснял существование зла и дарил человеку надежду на дальнейшее совершенствование. Но в самой этой вере были заложены семена ее гибели. Чтобы стать ее приверженцем, человеку приходилось делать выбор. Поскольку центральным понятием гностической философии было знание, посвященные в таинство должны были познавать строгие интеллектуальные учения и следовать им. В альтернативном римском христианстве можно было найти более простой путь к спасению. Элитное папское духовенство, епископы, монахи и священники создали учение, доступное для широких масс. Посещайте церковь, воспринимайте таинства, живите в рамках установленных правил — и вы попадете в рай. Когда распалась Римская империя и монголы, варвары и вестготы прокладывали путь через остатки латинского мира, у людей не было времени на эстетику. Они нуждались в доступной религии и ее нашли. В те времена людьми правило стремление выжить. Так что гностицизм исчез не только в результате нападок со стороны Римской церкви, но и под влиянием множества социальных и культурных факторов.

Таким образом, «вымерли» две параллельные, но не связанные между собой формы дуализма. Последние следы классической цивилизации, казалось, были стерты с лица земли.