Моя бывшая жена

Глава 49

Полгода спустя

Маша

Я собиралась сдать билеты. Взяла ноутбук, хотела на кухне посидеть, кофе попить, подумать.

– А ты чего лежишь? – спросила у сына, валявшегося на диване с телефоном. – Папе не звонил? Во сколько он заедет?

– Неа, не звонил, – и сел. Посмотрел так… Просить будет. Точно. – Мам, а можно я дома на выходных останусь?

– Ну, можно, конечно, – присела на кресло. – Только я ухожу вечером, а завтра мне на смену.

– Мам, мне что, пять лет? Двенадцать скоро, вообще-то.

– Через пять месяцев, – напомнила я. – Не так уж и скоро, вообще-то. Так почему ехать к отцу не хочешь?

– А! – Паша махнул рукой. – Папа катер взять хочет, покататься по реке. Ну там и Карина будет…

– И? – осторожно подбивала на откровенность. Я ни разу даже не видела новую женщину бывшего мужа. Не вникала, насколько у них серьезно. Но раз уже познакомил ее с Пашей, значит, там все серьезно. Единственное, что говорил о ней сын: попросила не называть его тетей, исключительно по имени.

– Да она злая, – надулся он.

Вот это поворот…

– Паш, что случилось?

– Да ну ничего. Просто не нравится мне.

Хотелось его зажать и расспросить с пристрастием, но не стала. Я старалась не давить на сына и в ответ получала его доверие. Со мной не боялся разговаривать. Даже что курить пробовал. Мы с ним поговорили, ну а от Кирилла по шапке получил, конечно. С сигаретами завязал. Уж не знаю, что именно подействовало.

– Ну раз остаешься, – и забрала у него телефон, – иди английским заниматься. В чатах своих ты нормально шпаришь, а по грамматике трояк.

– Мам, а ты тогда папе позвони, ок?

– Ок, ок, – пробурчала и взяла телефон. Вышла на балкон. Сентябрь радовал погодой: солнечно, тепло, листья словно пришитые к деревьям, даже не думали облетать! Обычно с середины августа природа постепенно увядала, но эта осень необыкновенно летняя и мягкая. Жаль в душе ненавистный ноябрь. Я сдам билеты. С сыном решу и сдам, а потом с девчонками в бар пойдем. Меня пригласили на девичник: к замужеству отношения не имел, коллега развод праздновала.

– Кир, привет! – бодро начала.

– Что-то случилось? – тут же подозрительность включил.

– Конечно, случилось! Двойки по английскому случились! Я знаю, у вас с Пашей планы были, но он наказан. Пусть учит!

Я не то чтобы врала, импровизировала просто.

– Там не двойки, а тройки, если на то пошло. Давай, рассказывай. Врешь ты плохо.

Блииин!

– Кир, не хочет он ехать. В понедельник после школы к тебе придет, на выходные со мной попросился.

– Я еду, – сбросил вызов, а я вздохнула. Зря сын решил, что я могу быстренько порешать с его отцом. Придется самому объясняться с папкой.

Не хотелось бы, чтобы у Паши был конфликт с отцом из-за возможной мачехи. Они оба прошли огромный путь, чтобы сейчас быть как та самая шерочка с машерочкой. Я и Кирилла понимала – он имел право устраивать личную жизнь. И Пашу – иногда нам просто не нравятся люди. Если бы он саботировал любые отношения родителей – это проблема. Но Паша нормально воспринимал Бельского. К Татьяне тоже вполне лоялен был. Выпечка у нее вкусная, понимаете ли! Да, я иногда ревновала к таким заявлениям. Но прав ведь: я с тестом не очень. Только медовик у меня получался божественно. Так мне по крайней мере говорили.

– Паш, – заглянула в гостиную, – папа едет.

Он сразу отбросил пульт и побежал к себе. Английский учить.

Я включила ноутбук, зашла на сайт авиакомпании. За это время дважды позвонил Саша. Я не брала. После вчерашнего разговора не видела смысла.

– Вернуть билет, – прочитала и щелкнула вкладку. Стук в дверь отвлек. Кирилл, наверное.

– Ну что у вас? – спросил, опершись о косяк. – Маш, ну давай только без твоей дипломатии, лады? – устало как-то произнес.

– Сказал, что Карина злая, – все по-честному. Кирилл угрюмо молчал. – Паша ребенок, дай ему время. Он, может, просто не в настроении.

– Да нет, – Кирилл неожиданно усмехнулся. – Карина правда злая.

Неожиданная характеристика…

– Она сделала замечание ему. Карина жесткая, а подросткам сложно воспринимать критику от посторонних.

– А можно узнать, по какому поводу Карина сделала замечание моему сыну.

– Нашему, Маш, нашему. За дело. Иначе не позволил бы. Это тебе, кстати.

– Куст мяты? – удивленно осмотрела горшок.

– Ты ж любишь ее и всегда забываешь купить.

– Да пока найдешь свежую… – приняла пахучий ярко-зеленый горшочек. – Спасибо. Практически букет.

– Пашка у себя?

– Ага.

Я пошла чай заваривать. Кирилл в детскую. Не знаю, о чем они беседовали, но около получаса никто не выходил. Потом на кухню сунул нос Паша.

– Мам, сделаешь бутеров? Мы с папой зарубились в Соньку.

– Чего?! – возмутилась я, но маленький Субботин дал задание и ретировался. Вообще офонарели там! – Так, Субботины, – я закрыла собой телевизор, – давайте-ка, отправляйтесь на Пресненскую набережную. Там бутербродов поедите, в компьютер поиграйте, носки разбросаете. – Да-да, на полу валялись пахучие красавчики. – В общем, проваливайте и, – ткнула пальцем в сына, – убери здесь.

Выпроводить бывшего и сына все-таки удалось, правда, уходили обиженными. Причем оба. И мне снова звонил Саша, а я снова не ответила. Отношения на расстоянии превратились в сплошное мучение. Я чувствовала себя одиноко. Он ревновал. За эти полгода я прилетала к нему трижды. Ему удалось вырваться в Москву один раз на мой день рождения. Вчера позвонила сказать, что собираюсь на выходные в Берлин. Только вот Саша с коллегами на уикенд в Мюнхен уезжал. Слово за слово, и я поняла, что это невозможно. Что пора отпустить друг друга окончательно.

Не хочу терять тебя

Пришло сообщение. Я печально улыбнулась и налила себе мартини. Не пойду на девичник, моральных сил не останется. После этого:

Мы уже потеряли друг друга… Прощай…

Потом я заплакала. Почти шесть лет вместе и ничего не вышло. Видимо, не мое это быть в паре…

Восемь месяцев спустя

Кирилл

Сегодня я был дома. Только в качестве гостя. Илье сорок два. Они с Соней решили устроить домашнюю вечеринку. Все свои, но без детей. Я пришел с Кариной. Мы с ней больше года вместе, но как-то не получалось с друзьями и товарищами познакомить ее. Она не любила тусовки за городом, шашлыки, дачи. Накрывать на стол и трещать с женами, пока мужики мясо жарили – совсем не ее. Сегодня отчего-то согласилась пойти на праздник.

В девять вечера я вышел из-за стола и отошел к банному срубу. Маше набрал по видеосвязи. Она улетела на какой-то международный симпозиум аж в Мексику и прихватила с собой Пашку и тещу мою. Сейчас у них полдень, должны быть в номере. Маша скидывала свое расписание.

– Привет! – улыбнулась, сидя в одном купальнике на изящном балкончике. Кофе, фрукты, цветы, солнце яркое – хорошо живут! – Паша, – крикнула, – папа звонит!

– Я смотрю, конференция в самом разгаре? – шутливо приподнял бровь, оценивая куцие треугольники бикини.

– Не поверишь, но это мой первый свободный день. Сегодня начало только в четыре.

– Привет, пап! – сын схватил телефон и начал показывать местные виды. Загорелый, довольный! – Я научился нырять с аквалангом и на вейкборде катался! Сейчас с бабушкой снова пойдем.

– Паш, Ренат уже пришел, – услышал Машу. – Ренат наш переводчик, – пояснила она, заглядывая в телефон.

– Пап, я по-английски и говорю, и понимаю отлично, – похвастался сын. – Но мама все равно няньку к нам приставила. Ну ладно, я побежал. Пока!

– Это не нянька! – возмутилась Маша и перевернула телефон, чтобы меня видеть не вверх ногами. – Ты у Ильи? – спросила, с интересом разглядывая нашу баню за моей спиной.

– Да, у него. Отмечаем.

Я практически привык, что этот дом не наш. Практически.

– Говоришь, первый день в купальнике? – переспросил с усмешкой. Оценивая мягкий бронзовый загар, потрясающе контрастировавший со светлыми волосами и практически прозрачными серыми глазами. Не женщина, колдунья! – Хорошо выглядишь. Румянец во всю щеку.

– Я не говорила, что это первый день. Я сказала…

– Я жду тебя, вообще-то, – услышал недовольный голос Карины.

– Поздравь еще раз Илью. Пока. – Маша тут же отключилась. Я повернулся. Карина сложила руки на груди и посылала в меня волны яростной ревности. Собственница до кончиков пальцев. В этом была проблема. Пока не критично, но могло таковым стать.

– Когда я звоню сыну, меня не надо беспокоить, хорошо?

– Что-то я не видела твоего сына на экране, – парировала едко.

Это уже не смешно. Я еще мог понять ревность к бывшей: Маша – красивая женщина, и я помнил, с каким оценивающим недовольством Карина перебирала остатки наших совместных фотографий. Тогда это даже немного льстило. Сейчас напрягало. Но еще больше раздражала ревность к Пашке. Я прямо ощутил себя в шкуре бывшей жены: было время я предъявлял, что слишком много внимания сыну уделяла. В ущерб мне. Сейчас посыпались упреки в мою сторону: слишком часто езжу к Маше, сыну двенадцать, и он сам может пройти пару кварталов, или, наоборот, слишком маленький, чтобы обедать с нами в пафосном ресторане.

Парадокс в том, что Пашка реально сам с пацанами уже везде, и рестораны наши ему нахрен не нужны, но если я проезжаю мимо, то почему не заехать за сыном?! Дошло до того, что Пашка перестал оставаться у меня равноценно с домом матери, приезжал на пару дней как на каторгу, а ведь мы с Кариной даже не жили вместе. Она, естественно, часто оставалась плюс совместные выходные. Сын сливался тут же. Я пытался найти баланс между ними, и это, оказывается, очень сложно.

– Карина, ты мне сказать что-то хочешь, м?

– Хочу, – ответила с загадочной улыбкой.

– Вы чего тут прячетесь? – к нам подошла Соня. – Пойдемте, у нас там торт.

Радушная хозяйка, но ох как чувствовалась антипатия к Карине. С Соней мы давно помирились, и в свое время ей даже понравилась Таня. Дело явно не во мне – мы с Машей все давно поняли и приняли, а Соня больше в чужую жизнь не вмешивалась. Но с Кариной сразу не заладилось, потому что та абсолютно не одобряла женскую зависимость от мужских денег и не стеснялась об этом говорить. Карина была обескураживающе прямолинейной. Порой окружающим такая честность, как кость в горле.

– Я тебе не скажу, а покажу… – шепнула Карина и, покачивая бедрами, пошла вперед. Выглядела ослепительно, что есть то есть. Выбивалась из общего ряда. Сексуальное, вечернее платье, шпильки, драгоценности – на прием к президенту можно, что уж говорить о менее торжественном мероприятии.

– Теплая ночь, не правда ли? – Карина присела и попробовала воду в бассейне. – Не хочешь искупаться? – обратилась ко мне, сверкая черными глазами. Мы стояли в шумной компании, но она смотрела так, словно говорила об интиме.

Я вопросительно приподнял бровь: если это предложение потрахаться, то можно поменьше таинственность. Я вот эту всю женскую иносказательность не очень.

– А я хочу, – улыбнулась с вызовом и отстегнула застежку платья, хитро крепившуюся на левом плече. Замолчали все. Я только крепче стиснул бокал с виски. Карина осталась в одном белье и босоножках. Черный лифчик едва прикрывал соски, а откровенные кружевные трусики вообще не оставляли простора воображению. Я даже видел тонкую черную полоску на лобке. И не только я. Блядь.