Моя бывшая жена

Глава 30

Кирилл

Мы с Ильей стояли возле заброшенной стройки в Подмосковье. Он оклемался и, как и я, очень хотел узнать, кто стрелял в него. Информация о новой схеме и предстоящей сделке пришла к нам от Аслана, нашего давнего информатора. Его искали три недели. Нашли. Пацаны паркурили в недостроенной многоэтажке и наткнулись на труп. Аслана. Дело приобретало интересный оборот.

– Что думаешь? – спросил у Ильи.

– Подстава. Только не ясно для кого. – Мы переглянулись.

– Личное, – сказал ровно, глубоко затянувшись. – Кто-то слил Аслану информацию, он – нам, а потом паф-фф, – я изобразил выстрел. – Его убрали, чтобы к нам не попал.

– Только кто и зачем? – задумался Илья.

– Что мы будем участвовать в операции знало немного людей. Сомневаюсь, что снайпер должен был снять любого оперативника. Он точно знал, в кого должен стрелять. – я посмотрел на друга. – Вопрос: кто?

Илюха кивнул. Мы оба понимали, что среди своих появилась крыса. Будем искать.

– Ты сам как? – я обратил внимание, что Илья замкнут и сососредоточен, только не на работе. В себе. Напряженно думает о чем-то.

– Не очень, – бросил отрывисто. – Я вещи собрал. Не могу больше дома. Соня так изменилась. С ней стало невозможно. – Он достал еще одну сигарету. – Бля, и уйти не могу! Я дочь растить хочу! Я жену люблю! Но она вообще неадекватна! У нее реально паранойя! Даже с Машей твоей поругалась, прикинь?

– С Машкой? – опешил, переспрашивая. Удивил. Не припомню, чтобы они ссорились.

– Не знаю, что там, но мне она заявила, что с «этой», – показал кавычки в воздухе, – она больше не общается.

– Пиздец, – выдал только. Это мой максимум.

– Я думал, может, к психологу или даже к психиатру сходить вместе, но Соня все в штыки воспринимает. Я так устал. Я не понимаю, почему так случилось.

Я невесело хмыкнул. Кажется, моя измена изгадила жизнь не только мне и моей семьей.

– Ну-у, – протянул с сарказмом, – кто молодец? Я молодец.

– Слышь, а завтра потрахается на стороне еще кто-то из моих друзей, и жена узнает? Она что, за каждого меня прессовать будет? Это не нормально, Кирюх. Это нездоровая хуйня. Мы либо решаем, либо…

Илья не договорил, но и так понятно. Сложно: и оставаться, и уходить. А еще смириться и отпустить. Я не мог. Я не хотел. Маша научилась жить без меня. Хотя нет, она умела жить без меня. Моя жена не та женщина, которая пропадет без мужчины. Я знал это, но не желал признавать. Думал, что любовь ко мне, желание сохранить семью, женская мудрость, о которой вещало старшее поколение, окажутся сильнее.

Только мудрость у Машки оказалась отличной от той, что проповедовали наши бабушки. Семья – это не всегда папа, мама, ребенок под одной крышей. А любовь… Она тоже не навсегда. У нее. Моя жива. Только раньше она ласкала душу, а теперь терзала. И даже от такой – тяжелой, больной, несовершенной – я не мог отказаться. Я очень ясно понимал, что если перестану чувствовать, то снова стану машиной. Я любил отца, сестру, сына, но любовь к женщине, жене, Машке моей – иное. Только такая любовь делает дикое животное внутри мужчины хотя бы отдаленно похожим на человека.

– Илюх, я тут тебе не советчик. Но я точно знаю, что сломать намного легче, чем вернуть. Если бы я не был таким непробиваемым, то все могло быть по-другому. Может, мы бы удержали…

– Все так плохо? – тихо спросил он.

– Все хуево. Ладно, – выкинул окурок. – Поехали.

Выявлять крысу в команде нужно очень осторожно. Я своим людям доверял, но в Академии нас учили, что в нашей работе есть только факты и ничего личного. Доверие, дружба, заслуги – это все ценно, но предать может даже самый близкий. Преступником мог оказаться родной человек. Поэтому только факты, упрямые и неоспоримые.

В отделе Ильи, конечно, для меня первый подозреваемый Абрамов. У него были ко мне счеты. Это бесспорно, конечно. Но для прямых обвинений версия слабовата, никаких доказательств. Но присмотреться к нему стоит.

Еще мы решили потрясти Багирова. Он сидел сейчас в Лефортово, но уши у него большие – может, слышал что. По-тихому, негласно дали приказ присматривать за ним. После истории с Асланом нужно быть готовыми ко всему.

– Не там ты копаешь, начальник, – он прикурил, профессионально орудуя зажигалкой, словно и не был в наручниках. – Тут личное. К тебе предъява.

– Дальше, – холодно бросил.

– Слушок прошел, что ты со своими архаровцами человека обидел, бизнес забрал, из Москвы выгнал. Человек оказался обидчивым. Человек хочет вернуть свое влияние.

– Имя.

Спросил невозмутимо, а сам в голове прокручивал все варианты: какие дела вел, кого посадил, кому помог. Помог…

– Имени не знаю, но человек из Дагестана. Они во многом люди деловые и современные, но когда дело касалось чести, сам понимаешь.

Я вспомнил, как решил проблему Вадима Полонского с одним дагестанским горцем. С нашей подачи ему светило лет на десять присесть, но по согласию сторон обошлись полным изъятием активов и принудительной депортацией в родную Махачкалу. Умаров. Да. Дмитрий Умаров.

По возвращении в Управление связался с отделением ФСБ в Дагестане. Пусть ищут. А мы здесь искать будем.

– Алина, свяжись с ОБЭП на Шаболовке: поднимите дело Умарова Дмитрия, Дагестан, компания «Интеко». И в розыск его по подозрению в покушении на убийство сотрудника федеральной службы.

Уверенности, что ноги растут именно от Умарова нет, но найти его нужно. Главное, быстро. Если выйдет медленно, значит, он теряется, а если теряется, значит, есть, что скрывать.

В пятницу вечером забрал сына и отвез к деду. Я и сам собрался там переночевать, а утром мы втроем на охоту поедем. Точнее, вчетвером, Гром с нами. Но вечером мне нужно было быть в ресторане «Butler». Стас Вяземский праздновал тридцатипятилетие.

Отмечали в узком кругу. Все свои. Человек двадцать всего. Я был один. Илья с Соней. Но у него такое лицо, словно он реально один, а у нее как у охотничьей ревнивой ищейки. Соня на каждую присутствующую женщину смотрела, как на любовницу мужа. Не выдержала, сломалась, не хватило внутреннего стержня. Даже мне было неприятно, что у них так вышло. И я точно знал, какую агонию боли они испытывали сейчас. Не из-за ревности и обид, а от понимания, что между ними больше никогда не будет как прежде. Либо по-новому, либо никак. У нас с Машкой вышло, что никак.

Я собрался выйти на террасу – здесь очень приятные зоны для курения. Ресторан в принципе хорош: и кухня, и интерьер. Сказка. Очень дорогая и изысканная.

Мы отмечали в камерном зале, стилизованном под библиотеку в каком-то французском дворце, ей богу! Я проходил мимо застекленной лоджии, утопавшей в свежих цветах: глаз зацепился за светлые волосы, отражавшиеся в глянцевых панелях. Остановился, замер, прирос к месту.

Машка моя сидела за столиком и улыбалась. Не дежурно или по-дружески, а своей прекрасной обольстительно смущенной улыбкой. Улыбкой женщины, которая получала удовольствие от слов мужчины. Бельский. Она ужинала с ним. Они говорили, оживленно и с явным интересом. То, чего я боялся. Не просто мужика, который мог получить ее тело. Мужчину, который поймет ее душу. С кем будет хорошо не только физически. Нам тоже было. Было ведь? Никогда не поверю, что Машке всегда было плохо со мной. Что согласилась на замужество исключительно из-за беременности. Что не любила. Нет, она никогда не умела притворяться. И сейчас она не имитировала. И когда говорила, что не любит больше тоже не обманывала…

Машка встала, и я увидел, какое роскошное на ней платье. Длинное, черное, с разрезом до середины бедра. Они пошли к другому выходу, настолько поглощенные друг другом, что не замечали окружающих. Меня, блядь, не замечали!

– Кирилл? – ко мне подошел Стас. Я не среагировал. Он проследил взглядом. – Кирюх… – В этот момент, прямо в распахнутых дверях, Бельский притянул Машку к себе. Она от неожиданности сначала уперлась ему в плечо, а потом…

– Блядь, – процедил и бросился туда, но друзья удержали.

– Кирюх, не надо. – Это уже Илья. – Не надо, оставь.

Пара уже скрылась в дверях, но я собирался догнать и разъебать. Правда, друзья держали. Накачали мышцы на мою голову.

– Я в порядке, – бросил через пару минут. Потихоньку возвращаясь в адекват. Меня отпустили. Я схватил стул и швырнул в зеркальные панели, разбивая витражи. Сукааа!