Моя бывшая жена

Глава 26

Маша

– Паша, нужно надеть теплую куртку. Сегодня очень холодно.

Мы решили прогуляться до парка, золотую осень за хвост поймать. За окном деревья пестрели ярко-желтыми, оранжевыми, красными листьями. Только ветер гнул ветки к земле так, что мне уже холодно. Я мы ведь еще даже не вышли!

– Я не хочу эту култку! Я хочу длугую! – Паша бросил одежду на пол и надулся. У нас настала пора отрицания. Поначалу сын с любопытством воспринял, что жизнь изменилась, что мама не всегда рядом, что папа не приходил вечером домой. Да и дом у нас теперь совсем в другом месте.

Сейчас же сын часто обижался на меня. Говорил, что не выполняю обещания. Что постоянно занята. Не думаю, что я работаю сильно больше среднестатистический женщины, но Паша привык, что мама всегда рядом. Теперь все было по-другому. Меня могли дернуть с выходного или среди ночи. Иногда я обещала провести с ним весь день, но приходилось ехать в клинику. Мне самой было обидно, что так выходило, но это жизнь. Моя вина, что Паша так привык ко мне, как к самому надежному тылу. Но я и сейчас его крепость, просто нам всем нужно понять и смириться, что по-прежнему уже не будет. Нам всем нужно вырасти. Мне давно пора, а Паше… Мне жаль, что ему придется взрослеть раньше положенного, но иногда по-другому никак. Он мужчина, им обязательно нужно становиться взрослыми, иначе так останутся детьми, только игрушки будут большими и живыми. А когда играешь в людей, им больно. Я бы не хотела, чтобы мой сын стал бесчувственным потребителем.

– Паша, сынок, если ты не хочешь мы останемся дома. – Прошло то время, когда я прогибалась под мужчин, тем более пятилетних! Больше никогда!

В голове некстати всплыл разговор с Бельским в его кабинете. И поцелуй. Я гнала от себя неправильные мысли и грешные желания. Но в темноте своей спальни признавала, что Александр Дмитриевич, Саша, задел внутри меня что-то. Я женщина. С Кириллом чувствовала это очень остро, а после расставания пугающая пустота накрыла. Сейчас же… Сжималось предательски сердечко, в жар бросало, ночью ныло и тянуло внизу живота. Кажется, мое тело готово снова открыться весне. Только мужчина неподходящий. Кажется, я выбираю именно таких. Жаль.

– Так что? – поинтересовалась у сына и достала из сумки звонивший телефон. Соня. – Привет! – начала бодро, а через секунду с лица сошла. – Что случилось? Где он?

– Мы в Склифасовского.

– Еду.

Я посмотрела на сына. Паша с недовольством натягивал теплую куртку. Вести его в больницу – не самая удачная идея. Представляю, в каком состоянии Соня. Да я сама готова расплакаться! Илья – очень хороший человек. Да, тоже силовик, да мог быть жестким, но он добрый. Вот бывает такая черта в людях, которую невооруженным глазом видно. Она во взгляде горела – человеческая доброта. С Киром они очень разные и одновременно схожие. Инь и янь. Плохой и хороший полицейский. Друзья. Уверена, Субботин сейчас с ним.

– Мы идем? – недовольно прогундел Паша. – Мне жарлко.

Мой папа был в университете. Мама поехала по делам. Возможно… Хотя вряд ли, но я все же набрала свекра.

– Павел Аркадьевич, здравствуйте. Вы на службе?

– Здравствуй, Машенька. Как дела? Как Павлик? Что-то случилось?

– Это деда? – дергал меня сын.

– Да, мне позвонили. Кое-что серьезное произошло… В общем, не с кем Пашу оставить.

– Привози к нам. Я сегодня дома, прихворнул. Буду очень рад.

– Павел Аркадьевич, если вы болеете…

– Все нормально, привози.

Я бросила телефон в сумку и присела, чтобы сына обнять.

– Паш, поедем к дедушке? Он тебя очень ждет.

– Поехали! Будем в тлоем иглать! Можно папу тоже позвать?

– Милый, я не могу, мне в больницу к тете Соне нужно.

– Ну мам! Ты обещала сегодня со мной иглать!

Да, я обещала. Потому что у меня вся неделя была как у пресловутой белки в колесе.

– Сынок, я не надолго. В больницу и сразу к вам с дедом.

Паша бурчал всю дорогу, но к деду бежал вприпрыжку. Кирилл сухо и коротко рассказывал о своем детстве. Отца уважал, но особого тепла между ними не было, а вот маму любил. Говорил о ней с грустью и трепетом.

Возможно, поэтому с внуком Павел Аркадьевич возился с такой лаской и нежностью. Компенсировал таким образом строгость с собственным сыном, но ведь была еще дочь. Киру воспитывали, как обычную девочку, но она, хоть и была старшей, с определенного момента оказалась под влиянием брата. Росла с ним эдаким своим пацаном. Даже в органы пошла работать!

– Спасибо, Павел Аркадьевич, я скоро.

Я сразу рванула в НИИ Склифосовского. Доехала минут за тридцать. Мне повезло, что я умела ориентироваться в больших медицинских центрах, сразу нашла отделение интенсивной терапии.

– Здравствуйте, извините, – я растолкала людей возле регистратуры. – Илья Озерский, огнестрельное ранение, сотрудник ФСБ?

– Он в реанимации, к нему нельзя.

– Просто скажите, где он.

– Четвертый этаж, отделение реанимации.

Я бегом поднялась по лестнице, огляделась, сразу заметила суету и охрану. И Кирилла. Он стоял полубоком, сложив руки на груди: в бронежилете и черной форме, челюсть плотно сжата, ему докладывали что-то.

– Маша… – оборонил без привычных властных ноток.

– Где она?

Кирилл кивнул в сторону закрытых дверей реанимации, люди разошлись немного, и я увидела сгорбившуюся тонкую фигурку. Соня плакала, спрятавшись за густой завесой светлых волос.

– Соня! – я бросилась к ней и крепко обняла. – Как он?

– Врачи не дают никаких прогнозов, – рыдала она. – Его в шею ранили. Шансы есть, но он много крови потерял. Илья не приходят в себя, Маш. Он в коме… – и она снова зарыдала.

Я обнимала ее, но не находила слов, которые могли бы утешить.

Все будет хорошо

Не плачь

Будем надеяться на лучшее

Такой бред. Этого бесконечно мало. Если бы мой родной человек, мой мужчина был у края… Я неосознанно подняла голову и нашла глазами Кирилла. Этого я всегда боялась. Всегда. Оказаться на месте Сони. Какая это боль, страх, обреченность.

– Илья у тебя сильный, – шептала ей на ухо. – Он обязательно выкарабкается. Потому что у него есть ты и дочь! Ради вас он выгрызет свой путь наверх!

Я нашла небольшой закуток на втором этаже и буквально насильно отвела туда Соню. Ей нужно отдохнуть и успокоиться. Я купила кофе, но она не хотела, только молчала, положив голову мне на плечо.

– Мира с бабушкой? – спросила тихо.

– Да.

– Ты хочешь остаться здесь на ночь?

– Да.

Я вздохнула. Даже пытаться не буду уговорить ее переночевать дома. Сама бы сидела у палаты и ждала… Верила и надеялась…

– Посиди, я узнаю, где здесь можно на ночь устроиться.

Я по-свойски договорилась с медсестрой, пристроить Соню на пустую койку. Когда (я уверена, что это только вопрос времени) Илью переведут в интенсивную терапию, можно будет навещать, остальное по договоренности.

Когда шла к лифту, увидела Кирилла: он сидел возле дверей реанимации. Я не смогла пройти мимо. Присела рядом. Он не отреагировал. Было непривычно. Коснулась его плеча, потом голову положила. Это не был жест примирения мужчины и женщины, но мы не чужие. Мы родные люди. Он – отец моего сына. Я не смогла бы жить полноценно, если бы его не стало. Нет, даже думать об этом не хочу!

– Как это произошло? – спросила тихо. Кирилл повернулся и как-то растерянно улыбнулся, словно только осознал, что я рядом. Он легко подхватил меня, усаживая на колени. Лицом уткнулся мне в шею, быстро и шумно втягивая воздух. Это не был жест страсти, скорее, он искал успокоения.

– Не знаю, Маш. Была операция, не все шло по плану, но так… Такого быть не должно. Просто не должно было случиться.

– Все будет в порядке?

Мне хотелось услышать это от Кирилла. Он всегда все знал и контролировал. Если он говорил, значит так и будет!

– Будет, Машка, будет. Илюха – боец, он справится. Мы вместе накажем тех, кто это сделал. Вместе, как мы всегда делали. Как братья.

– Это какой-то страшный сон… – пробормотала, прикрывая глаза. Мой страшный сон…

Пять лет назад

Я покормила сына, но от груди отнимать не спешила – Паша сразу просыпался. Пусть поспит так, а я выдохну немного. Кирилл сделал мне чай с мятой и бутерброды с семгой, сам пошел разбираться с грузчиками и контролировать сборщиков.

Мы заехали в новый дом две недели назад: спальня, детская, кухня и ванная уже полностью обставлены. Но некоторые комнаты стояли пустыми. Сейчас это исправляли. Дизайнер хорошо постаралась: сумела совместить мою любовь к свету и мягкости с брутальной классикой для Кирилла. У нас теперь был очень красивый и уютный дом.

– Машка, – Кир шепотом позвал, заглянув в спальню, – ты мне нужна. Пойдем.

– Сейчас, – я аккуратно положила на бочок сына, подоткнув под спинку сложенное трубочкой одеяльце. Паша засопел, кряхтеть начал, но не проснулся. Я застегнула чашечку бюстгальтера и, поправив бретельку сарафана, схватила радио-няню.

– Какая у тебя аппетитная грудь. – Кир прижался ко мне сзади и ладонями обхватил налитые полушария. Молоко ко мне пришло в таком количестве, что без вкладышей стало невозможно. Надеюсь, к месяцу сына лактация придет в норму. – Машка, я хочу тебя. Ну когда там уже можно, а?

Кир прижимался ко мне сзади, давая недвусмысленно понять, что сходит с ума. У нас был секс и в последние дни беременности и после родов, но хотелось по-настоящему, для кого-то по-обычному. Как бы мужчины ни любили оральный секс и ни раскручивали женщину на анальный, но если им закрыть стандартный проход – стонут и кручинятся. Прямо как мой муж.

– Давай так… – я развернулась в его руках и, ловко расстегнув болты на джинсах, нырнула пальцами под резинку боксеров. Прошлась по жестким волосам в паху и обхватила гладкий налитой ствол. Я сама безумно хотела близости, внутри почувствовать, хватать ртом воздух под его весом и поднимать бедра навстречу жестким толчкам. Мне стало жарко и влажно внизу. Единственное, что останавливало прямо сейчас провести его пальцами по моей промежности – копошение на первом этаже: мебель расставили, сейчас делали уборку.

– У меня есть для тебя подарок. – Кирилл нехотя отстранился и поправил джинсы. Но в трусы ко мне залез, сжал лобок и обреченно убрал руки. – Надо гнать всех из дома, – проворчал и повел меня в гараж.

Рядом с его «Рендж Ровером» и моей «Маздой» стоял новый «Порше Макан» серый металик. Я была в шоке.

– Мне кажется, на этом тебе удобней будет с ребенком. – Кирилл притянул меня к себе и крепко обнял.

– Кир, мне очень нравится. Спасибо, – я поцеловала его искренне, но не могла отделаться от сомнений и переживаний. – Но это же очень дорого… Откуда?

– Мне жена сына родила, – с улыбкой ответил. – Хороший повод сделать ей приятное.

Он всегда так отвечал, отшучивался просто. У нас была роскошная свадьба в ресторане на Патриарших, расходы все были на Субботиных. Кирилл даже обсуждать не хотел другой вариант. Тогда я списала это на состоятельность его отца.

Мазду подарил на свадьбу – своей машины у меня не было, я обычно брала папину. Такой подарок был неожиданным и невероятным. Не потому что жених был жадным или недостаточно любил, просто я не знала, что он мог себе позволить такие траты. Потом постройка своего дома – колоссально дорого! Мы не просто жили в достатке, мы могли позволить очень многое, а те ограничения, что были, больше связаны с его службой, нежели с отсутствием денег. К примеру, не во все страны ему разрешали выезд или наоборот могли запретить въезд.