Моя бывшая жена

Глава 10

Кирилл

– Да.

Я тоже больше так не мог. Я домой приходить не мог! На работе пропадал, потом в квартиру на Саввинке ехал: отсыпался и снова в управление. Я скучал по Машке. По своей Машке! А эта совсем чужая. Эта сжималась от любого, даже самого невинного прикосновения. Моего прикосновения! Я перестал спать с женой. Я не чувствовал больше себя ее частью. Она ничего не говорила, не устраивала истерик, но также и не звонила мне, не интересовалась моими делами. Заботилась как-то по инерции. Машка ведь не знала про Марину точно. Только догадываться могла и варилась в своих мыслях. Она не спрашивала напрямую. Я тоже не собирался начинать первым этот разговор. Но и врать не хотел. Я люблю Машку, но так больше жить нельзя. Мы должны что-то решить. Я поступил плохо, нашел самый легкий выход из кризиса, но я сделал это не от скуки или банального кобелизма. В моей измене и ее вина была. Муж и жена ведь одна сатана, верно?

– Да, я тебе изменил.

– С ней? – поразительно спокойно уточнила. И меня это бесило. Эта холодность. Эта отстраненность. Ей говорят про измену, а она даже по морде дать не хочет!

– Да, Маш, с ней! Я месяц трахался с Мариной. Потому что я заебался! Ты вечно занята. Вечно в мыле!

– То есть это я виновата? Ты, сволочь, спал с другой женщиной, а виновата я? Потому что сыном нашим, домом занималась. Тобой занималась ведь.

– Нет! – прервал жестко. – Мной ты давно не занималась! Я не люблю Марину. И я порвал с ней после нашего разговора. Я признаю, что поступил плохо, но я мужик: мне нужен нормальный секс и внимание. Это важно, Машка. Для крепкого брака это важно.

– Я тебя услышала, – медленно проговорила. – Для крепкого брака важен секс с Мариной. Интересная теория, – она как деревянная кукла развернулась, уйти попыталась, но я не дал. Бросился к ней, за плечи развернул. Мы не договорили! Пришло время высказать все.

– Я не искал бабу, но не отказался, когда подвернулась! Я хотел развеяться. Встряхнуться. Думал, это поможет перестать злиться. Ты раздражаешь меня, Машка. Бесишь. Я не хочу развода. Я изменил не для того, чтобы строить с отношения с кем-то другим. Но честно говорю, что между нами что-то сломалось. Я устал от такого брака. Я хочу рядом ту женщину, на которой женился, а не эту.

– Устал, значит… От нашего брака, от меня, от Пашки.

– Я не говорил про сына, – возразил резко, но кольнуло. Возможно, правдой.

– Да это и так понятно, – бросила с презрением. – Ну ладно, если ты такой вольный ветерок, лети.

– В смысле? – не понял я.

– В смысле проваливай отсюда! Уходи! Устал – иди отдыхай, а мы скучные и загнанные как-нибудь без тебя разберемся.

– Выгоняешь? – усмехнулся я. – Из моего же дома?

– Хорошо. Я соберу наши с Пашей вещи, и мы уедем, а ты живи в своем доме, – снова захотела обойти меня. Нет, так не пойдет. Я загородил проход.

– Ты не поняла, Машка. Я тебя не отпускаю. Я люблю тебя. Нам нужно подумать, как нам жить дальше, – и руки на плечи положил. Примирительно.

– Я и так знаю, как нам жить, – скинула мои ладони. – Никак! Либо ты уходишь, либо мы! Я видеть тебя не могу! Ты ж с ней спал и ко мне приходил! Ведь было? Трахал меня сразу после нее? – и толкнула меня в грудь. – Отвечай!

Я молчал. На такие вопросы ни одна женщина не хотела слышать правдивый ответ.

– Что молчишь? Трусишь? Смелости не хватает признать…

– Да! – крикнул я. – Было!

– Скотина. Какая же ты скотина, Субботин, – ее голос набирал обороты. Машка не орала, но каждое слово, как выстрел. Не думал я, что наш разговор будет протекать в таком ключе. – Пошел вон.

Я никогда не отступал и сейчас не собирался. Да, ей сейчас больно и обидно, но это пройдет. А если уйду, не смогу контролировать жену. Потеряю ее. А я не могу. Я не хочу!

– Я никуда не уйду. И вы тоже. Мы сейчас успокоимся, а завтра все обсудим на свежую голову…

– Да пошел ты! – Машка бросилась к выходу, но я поймал. – Пусти! – едва спас глаза от ногтей, когда вырываться начала, дубася, куда попадет. – Пусти, сказала!

Я подчинился, но был готов, что снова сорвется. Так и вышло. Только бросилась ни к выходу, а к столу. И схватила мой пистолет…

– Не наводи оружие на человека, если не собираешься стрелять.

– Уходи, – ее рука была тверда. Хрупкая и тонкая, с длинными пальцами и парой изящных колец, одно из них обручальное. Я бы принял от нее смерть.

– Так ты убить меня хочешь? – изумленно изогнул бровь. – Тогда сними с предохранителя.

Маша сделала это на автомате, привычным отточенным движением. Я сам учил ее.

– Давай, Машка, – а сам медленно приближался к ней.

– Не подходи, – выдохнула, мелко подрагивая. Я видел испарину над верхней губой. Румянец на щеках. Светлые, от природы вьющиеся волосы, разметались по плечам. Красавица. Машка сучка еще та, но какая красивая. Устал ли я от нее? Как еще десять минут назад заявлял. Вряд ли. Зацепить хотел. Наоборот, я соскучился по ней. По ее любви, ласке, вниманию.

– Вот сюда, Маш, – ствол в грудь уперся. Поправил так, чтобы точно в сердце. – Один выстрел и все закончится.

Ее руки дрожали, а у меня в крови такой адреналин. Я ни в чем не уверен. Сейчас моя жена решала. Это возбуждало.

– Ты больной, – прошептала, не сдерживая злые слезы, и пистолет в потолок направила, ставя на предохранитель. Я хмыкнул и выбил его из рук – профессиональный инстинкт. В зудящей тишине ствол ударил об пол слишком громко.

– Знаешь что, девочка, – обхватил нежное личико огромными ладонями, – я напомню тебе, как это быть моей женщиной.

– Не смей, – выдохнула и попыталась вырвать голову. – Не смей…

– Ты моя, Машка. Моя! – и я набросился на ее губы, стягивая домашнее платье.

– Не надо! – она пыталась вырваться, но не кричала. «Яжмать» внутри не позволяла ребенка беспокоить. Мы оба упали на ковер: Машка затихла, придавленная моим весом. Я дернул платье и стянул трусики до колен. Вздернул ягодицы кверху и рывком раздвинул ноги.

– Я не хочу! Перестань!

Хочет. Я докажу ей, что она тоже хочет. Я не собирался брать ее на сухую, поэтому провел языком по нежным складкам.

– Не смей… – жена из последних сил пыталась свести бедра, но я был сильнее. Машка сопротивлялась, потому что была обижена, но ей, нам обоим, просто необходимо вспомнить, что мы муж и жена. Которые и в горе, и в радости.

Я вылизывал ее промежность, трахал языком и пальцами, кайфовал от пьянящей сладости ее соков. Она текла, лавой неземной взрывалась. Машка затихла: не вырывалась, но и не поощряла меня. Гордая.

– Маш, я люблю тебя, – прорычал, когда вошел в нее. Не мог больше сдерживаться. Мне необходимо снова сделать ее своей. Я обхватил ладонями гладкие бедра и резко насаживал на себя, с громкими шлепками врезаясь в упругие ягодицы. Тугие горячие стенки обхватили член, выдавливая до последней капли все, что я мог ей дать. Я уже кончил, но не мог остановиться, продолжал двигаться в ней, завороженный видом ее смазки и моей спермы, капающей на ковер. Хорошо. Как давно мне не было по-настоящему хорошо. Эта ложь и меня измотала.

– Маш, – я повернул голову, хотел к себе жену притянуть, поцеловать нежно. Показать, что люблю. Да, ошибся. Во многом. Херни наговорил, но это не потому что не люблю. – Маш… – рука повисла в воздухе. Она плакала. Моя Машка плакала, тихо, но так горько. Взгляд скользнул по хрупкой полураздетой фигурке и выхватил счесанные колени. Это я так ее… – Прости, девочка моя, я не хотел, – на руки собирался взять, но она свернулась клубком и подтянула ноги к груди. Поза младенца. Защитная. От меня защищалась.

– Уйди, – тихо попросила.

– Машка, я не могу.

– Уйди! Уйди! Уйди! Уйди… – на четвертом голос упал для хриплого шепота. – Уйди или я реально убью тебя…

Я поднялся. Оправил одежду. Ключи сгреб. Тошно стало. До красной мути в глазах и желания выблевать внутренности. Что ж я наделал… Поднял пистолет. Это по инерции, профдеформация, мысли совсем о другом были. Что я сделал со своей Машкой… Со своей несгибаемой женой… Я ж поломал ее…

– Маш…

Она продолжала тихо лежать на полу.

– Машка…

Она не отвечала, только тихо плакала. И я ушел. Уехал из своего дома с ощущением, что я полном дерьме.