Моя бывшая жена

Глава 13

Маша

Я зашла в подъезд, потирая ушибленный кулак. Каков мерзавец. Сволочь. Скотина. Развод, значит, не даст. Тягаться с ним не смогу! И ведь прав. Я знала Субботина, его связи и возможности: если захочет – дышать свободно не даст.

Я прижалась к стене и заплакала. Так больно. Чего я ждала? Покаяние? Искреннего раскаяния? Вымаливания прощения? Не знаю, но уж точно не того, что получила. Мимоходом извинился за измену, словно ничего серьезного не произошло. В полной уверенности, что я вернусь домой. Даже к психологу с барского плеча согласился сходить. Если за свое грубое навязывание близости действительно чувствовал стыд, то связь с Мариной рассматривал, как незначительный эпизод, в котором я еще и виновата. Очень удобно винить в измене обоих. Муж загулял, потому что жена такая плохая.

Я ведь всегда знала, что у него тяжелый характер, что он привык к подчинению, что он главный, и я была готова рядом с ним быть ведомой! Только ноги об меня вытирать не позволю! Я утерла слезы, отворачиваясь от вышедших из лифта людей.

Как противно. Кирилл занимался сексом с другой женщиной, а потом ко мне приходил. Я ведь целовала его, везде целовала. Приятно делала. И она делала. Кир слишком любил минет, чтобы отказывать себе в этом с новой партнершей.

Марина. Интересно, когда она желала нашему сыну выздоровления, уже мечтала о моем муже? А о своем? У них ведь дочь. Тоже семья. Если с Субботиным все ясно – мужчина, который уверен, что ему все можно, то она, сама жена и мать, почему влезла в чужой брак? Мы же с ней за одним столом сидели, улыбались, болтали. Да, не были лучшими подругами, но что Марина ляжет под моего мужа, оказалось неожиданностью. Горькой. Предательство, значит, не знает границ: ни дружбы, ни совести, ни любви.

Я не знаю, правду ли сказал Кир, что он с ней порвал, но раз именно ее выбрал, значит, что-то в ней было. Возможно, опять начнет крутить с Мариной, чтобы не скучать ночами. Мне было неприятно, что она продолжит жить, как жила. Что в ее жизни ничего особо не изменилось, но изобличать ее перед мужем ниже моего достоинства. Бог ей судья. Да и тайное всегда становится явным. Факт.

Насчет своего брака я все решила. Субботин сделал мне крепкую прививку от плохого мальчика. Больше никогда. Это слишком больно.

Я тебя больше не люблю…

Конечно, я лгала. Столько лет не проходит бесследно. У нас общий ребенок. То, что делало нас частью целого. Но мое сердце больше не сжималось от сладкой истомы рядом с Киром. Оно дрожало внутри. Мне было стыдно признаться в этом даже самой себе, но я боялась его. Теперь да. Он слишком непредсказуем. Его прикосновения пугали. Не хочу больше оставаться во власти мужчины. Никогда. Сильные и жесткие – они не знали жалости, эмпатии, милосердия к чужому страданию.

– Деда, а в зоопалке слонов увидим? В плошлый лаз не видели, – я услышала голос сына и утерла слезы. – Мама, а мы в зоопалк!

Папа пристальным взглядом оценил мое состояние и поджал губы.

– Здорово, сынок, – и отца по плечу погладила: – Пап, все нормально.

Сегодня нужно будет объяснить Паше, почему мы больше не будем жить втроем в нашем доме. Мне всегда казалось, что ко мне он привязан больше, чем к Кириллу, но в любом случае будет сложно. Я ведь не знала, как с ним будет строить отношения отец. Он не идеальный, да, но и не самый плохой. Обычный. Надеюсь, злость на меня не перекинется на сына.

Я поднялась в квартиру, мама накинулась с расспросами. Я показала ей красный кулак. Ныл очень.

– Нормально. В принципе. Мам, я с тобой посоветоваться хотела.

– Давай, рассказывай, – она вытерла руки о полотенце и села рядом.

– Знаешь, а Кирилл ведь прав: я избаловала Пашу вниманием. Мне нужно отлучать его от юбки. Мне нужна хорошая полноценная работа. У меня есть накопления, но они ведь закончатся…

– А муж твой алименты платить планирует?

– Он развод давать не хочет, поэтому я даже представить боюсь, что Кирилл может мне устроить. Мне нужно работать, мам.

– Куда ты пойти хочешь?

– Куда возьмут акушера-гинеколога с пятилетним простоем.

Я скальпель в руках пять лет не держала, не принимала роды, не выискивала патологии. Но я работала, чтобы хоть как-то поддерживать навык. И я читала! Я не пропустила ни одной научной статьи. Дома у меня горы медицинских журналов. Все это теория, конечно, но это хоть как-то помогало оставаться в курсе современной медицины. Я следила за научными работами своего куратора, ментора, прекрасного врача Александра Бельского. К тридцати восьми он провел много сложнейших операций, спас младенцев и их матерей, которые просто не должны были выжить. А его достижения в сосудистой хирургии просто космос. Для меня уж точно.

Когда-то он считал меня перспективным врачом-ординатором, потом, правда, укрыл матом и велел больше на глаза не попадаться. Я не вышла из короткого декрета. Никаких полтора или три года! Это нереально для карьеры и опыта. Если, конечно, хочешь стать хорошим врачом.

– Мам, у нас есть няня. Это дороговато, но я не хочу вас беспокоить.

– Да брось ты! Я не работаю, папа лекции читает три раза в неделю, а научными программами занимается дома. В садик Павлушу устроим. Разберемся.

– Мамочка, – я обняла ее, – спасибо тебе. Вам с папой.

– Вы с Павликом у нас единственные. Кому помогать, если не родной кровиночке?

Когда папа с Пашей вернулись из зоопарка, я загнала его в ванную. Мне нужно объяснить ему, как мы теперь будем жить.

– Бери мочалку, выдавливай мыло и мойся.

Я сходила в магазин и купила все новое. Не стала из дома забирать. Вдруг Кирилл будет его брать на ночь.

– Мам, может ты меня помоешь?

– Нет, дорогой, давай-ка сам. Ты уже взрослый.

– И голову самому?

– Сегодня можешь не мыть, а завтра будешь учиться все делать сам.

– Ладно, – нехотя намылился. – А домой, когда? Завтла?

– Послушай, милый, мы пока останемся у бабушки с дедушкой. Понимаешь, иногда бывает, что мама и папа перестают жить вместе.

Сын перестал мыться и на меня очень внимательно посмотрел.

– Мы не будем больше жить с папой?

Я замерла. Я не знала, как он отреагирует. Меня страшил любой исход. Он все же должен любить отца, но мне бы не хотелось, чтобы мой сын плакал.

– Да, Паша. Мы теперь будем жить отдельно, но когда вы с папой решите провести время вместе, я только рада буду.

– А папа не блосит меня? Он будет меня любить? Папа стлогий.

– Конечно, будет. Ты что! Конечно!

Субботин, только попробуй забыть про него! Перенести свой гнев и на сына тоже! Если он будет плакать – этого не прощу никогда! Все забывается. Нам придется общаться друг с другом, но воевать всю жизнь я не готова, но если Пашу обидит. Вычеркну Кирилла из нашей жизни! Не знаю как, но сделаю.

– Паша, папа тебя любит. Он строже меня, но он хочет, чтобы ты был сильным и смелым.

– Тогда я буду сильным!

Я улыбнулась и закутала его в полотенце. Конечно, будешь. Просто ты еще маленький. Это нам взрослым слабости не прощают, а детям можно.

– Мам, а мы вместе спать будем?

– Нет, милый. У тебя и здесь есть своя комната.

Паша промолчал, но довольным не был. Да, храброе сердце, взрослым и самостоятельным становиться не так просто.

Днем я договорилась прогуляться по парку в Сокольниках с Соней и Никой. Первая была с дочерью. Вторая после ночной смены, но они обе очень переживали и, естественно, хотели знать, что у меня с мужем.

– Ну что? – мы сели на лавочку, взяли кофе. Укатали Миру в коляске, и она уснула.

– Он с ней спал, – просто ответила. – Сейчас вроде расстались, но я уже ничему не верю.

– Сколько? – спросила Ника.

– Говорит месяц. Может, врет.

Соня задумчиво молчала.

– Оправдывался?

– Не особо. Сказал, что я его бешу, что он устал от нашего брака, что между нами что-то сломалось, – я приложила пальцы к уголками глаз. – Простите, девочки, дайте минуту.

Конечно, мне было больно и обидно. Ночью я размышляла над его словами: когда он начал уставать от меня, раздражаться, беситься? Сколько из наших шести лет реально любил, а сколько привычка? Сейчас я была совсем не уверена, что мы в принципе были счастливы.

– Маша, – Соня порывисто обняла меня, – не плачь из-за этих… Ну Маринка, ну сука! Жопой крутила перед чужими мужьями!

– Да ладно! – возразила я. – Думаешь, Субботина можно принудить? Он делал то, что хотел.

– Сучка не захочет, кабель не вскочет! Кирилл твой козел, но ЭТА – змея.

Соня достала телефон и начала звонить.

– Ты кому?

– Ей!

– Не надо.

Но она встала с лавочки отошла от меня метра на три. Я махнула рукой.

– Привет, Марина, – начала елейным голосом. – Что же ты шлюха такая, а? Знаешь, что спать с чужими мужиками чревато осложнениями? Чтобы близко тебя не видела возле наших. Я тебе такую жизнь устрою! С тобой здороваться знакомые перестанут. Сама пошла нахер!

– Правильно, – согласилась Ника. – Нехрен тебе благородной быть, пусть страна знает своих героев.

Честно, мне было не до Марины. И уж точно мне ее не жаль. Я верила угрозе Сони. Она у нас душа компании, как и Илюха. У них очень много друзей. Илья вообще рубаха-парень (с виду, конечно же, там если что, такие зубы…), это Кира все немного опасались. Он если захочет морально мокрого места не оставит. Были такие примеры.

– Ну и что вы делать будете?

– Я завтра в суд пойду, на развод подам. Кирилл против. Говорит, что не отпустит, – я вздохнула тяжело. – Воевать с ним будет непросто. Но я смогу. Я ведь ушла, а это первый шаг на свободу.

– Маш, – Соня погладила меня по плечу, – что ты чувствуешь? – спросила тихо. Она сама чуть не плакала.

– Не знаю… Опустошение. О сыне думаю и внутренний ресурс включается, а так… Легла бы и не вставала. – Я посмотрела на нее и уверенно произнесла: – Даже не думай про Илью. Он у тебя молодец.

– Угу…

– Не надо, – сжала ее руку, потом решила сменить тему: – Ника, – попросить об услуге хотела, – я хочу на работу вернуться. Может, поможешь к вам в центр на собеседование попасть?

Она работала в хорошем перинатальном центре. Вряд ли меня возьмут в такое место прямо сразу, но я не могла не попросить. Ника бы обиделась.

– Слушай, – она оживилась, – у нас же главврача назначили нового. Знаешь, кто?

Я покачала головой.

– Бельский! Такой он важный. Еще более гордый, чем раньше! До этого у нас Семенов был – душка, ты знаешь. Сейчас страдаем всей больницей. Строгий капец! Но хорош, мерзавец, до невозможности. Женский коллектив каждый день как на праздник приходит!

– И ты меня к нему на заклание! – возмутилась вяло, пропустив замечание о внешности. Бельский всегда был интересным мужчиной.

– Он твой наставник. К тебе всегда по-особенному относился…

– Ага, конечно. Помнишь, орал и посылал меня далеко и навсегда, когда сказала, что не выйду? А когда приехал, а я на кресле десять часов, дебилкой назвал, плюнул и ушел. Нет, он меня точно не возьмет.

– Ну я с его секретаршей переговорю: она тебя внесет на прием, а там как выйдет. Ты ничего не теряешь.

Ага, ничего, только свою гордость. С ней и так проблемы. Как и с уверенностью в себе.

– Ладно, попробуем, – все же согласилась. У меня сейчас выбора нет. Если надо, буду умолять.