Моя бывшая жена

Глава 48

Год спустя

Маша

Я нервно кусала губы, расхаживая по гостиной, ждала, когда повернется ключ во входной двери: такси подъехало, Саша вернулся из командировки. Летал в Берлин. Это его третья поездка за год, и я чувствовала, что именно сегодня у нас будет сложный и важный разговор. Время за полночь: Паша спал, а я ждала.

– Привет, – встретила в прихожей и остановилась, рассматривая красивое волевой лицо, но подойти не осмелилась. Потому что знала, чем наш разговор кончится.

– Привет, – Саша поставил сумку и подошел ко мне. Приподнял подбородок двумя пальцами и в глаза заглянул. – Соскучился, – и агрессивно накрыл губы. Последние пару месяцев были для нас непростыми: он перерос Москву и все, что она могла дать в плане развития в профессии; я не представляла своего отъезда из страны. – Подумала? – спросил, разорвав поцелуй.

– Да, – произнесла тихо. – Я не поеду с тобой в Берлин.

Саша кивнул, прошел ванную, педантично вымыл руки. Я же ломала пальцы, ожидая реакции. Какой? Сама не знала. Возможно, что останется здесь…

В гостиной сбросил пиджак, руки на груди сложил, к окну отвернулся, разглядывая ночной пейзаж. Луна сегодня полная, большая, романтичная. Только у нас драма намечалась.

– Скажи что-нибудь… – прошептала хрипло.

– Что? – он даже не повернулся.

– Хоть что-то…

– Хорошо, – Саша оперся о подоконник, – ты не хочешь ехать со мной, не хочешь замуж за меня выходить, не хочешь детей мне рожать.

– Детей?! – воскликнула ошеломленно. – А разве ты хочешь детей?! Впервые об этом слышу!

– Ну если ты замуж не хочешь, Маш, то какие могут быть дети? – Саша был спокоен, только глаза сверкали яростно. Сколько на самом деле у нас претензий друг к другу…

– Я сразу сказала, что больше не хочу замуж. Я была честна с тобой. А дети… Мы могли бы обсудить, но я не чувствовала от тебя желания стать отцом! Я ведь спрашивала, продолжать ли мне пить таблетки!

Он устало вздохнул и взъерошил идеально уложенные волосы, даже после пятичасового перелета.

– Маш, меня в Москве ничего не держит, кроме тебя. И я не хочу тебя терять.

– Но здесь многое держит меня! Паша не захочет переезжать. Я уж молчу про Кирилла. И мама. Я не могу оставить ее одну. Они с папой так помогли мне, когда разводилась.

– Твою маму возьмем с собой. А Паша уже достаточно взрослый, чтобы решать, с кем жить. А вы с бывшим должны принять его выбор. Паша может прилетать сюда на каникулы или, наоборот, к нам в Берлин.

– Я так не могу… – выдавила, присаживаясь на край дивана. – Сына оставить не могу, – пожала плечами. – А мама не поедет. Здесь папа похоронен.

– Маша, кто хочет ищет варианты. Кто не хочет – отговорки. Так ты хочешь?

– Я хочу быть с тобой.

Да, именно этого. Но достаточно ли для того, чтобы уехать с мужчиной, оставив свою прошлую жизнь? Снова выбрать не себя? Это чужие интересы и мечты?

– Сможешь ли ты остаться со мной здесь? Хочешь ли этого? – да, я ставила вопрос ребром.

– Мы уезжаем не навсегда. Через пару-тройку лет вернемся, откроем свой центр практической медицины.

– ТЫ уезжаешь не навсегда, – поправила его. Потому что я не полечу. Я получила ответ на свой вопрос. И Саша тоже. – Я могу прилетать к тебе, если ты этого хочешь.

– Это говорит врач, – невесело хмыкнул. – Сколько раз в год я тебя увижу?

– Столько же, сколько я тебя, – встала и подошла к нему, обняла за плечи. – Мы сможем?

– Мы можем попробовать, – ответил, целуя меня. Не знаю, насколько нас хватит, но любовью занимались, словно прощаясь. От этого отчаянно больно, но такова жизнь. Я научилась принимать ее такой, несмотря на все удары судьбы. Я выбирала себя…

Кирилл

– Вот черт! – свернул с Гоголевского, специально объезжая затор, и буквально воткнулся в пробку. Едва успел затормозить и не припечатать китайскую Омоду впереди. – Ну, – спросил у навигатора, – и нахер ты меня сюда повел?!

Никто мне не ответил внутри, а вот снаружи… Месяц не покатал на новом турбированном Кайене. Бах! Мне в жопу въехала Ауди.

– Сука… – бросил сквозь зубы. Ну что за криворукий мудила там за рулем?! Вышел с намерением, если не дать в морду, то хорошенько отхуесосить тупого водителя. И меньше всего ожидал, что хуесосить будут меня.

Водитель премиального седана сидел, крепко держась за руль, и смотрел прямо перед собой, но задняя пассажирская дверь распахнулась.

– Уберите немедленно машину. Я опаздываю на важную встречу.

От такой фееричной наглости в голос рассмеялся. Передо мной стояла длинноногая брюнетка в деловом костюме с яростными черными глазами. Ей богу, королева, а вокруг чернь!

– А ничего так, что это вы в меня въехали? – напомнил вкрадчиво. Это даже забавно.

– Сколько? – подошла и придирчиво осмотрела вмятину на бампере и треснутую фару. – Тыщь сто?

Оценила достаточно профессионально. Ну почти.

– Давайте номер, скину деньги и распрощаемся.

– Чьими деньгами так лихо распоряжаешься: папы или папика? – честно, не хотел унизить, реально интересно.

Она подошла ко мне неприлично близко, обдавая ароматом ярко-сладких духов. Неприлично для нее, естественно. Я стоял руки в карманах, усмехался, заметив, как девочка нахохлилась. Она запрокинула голову и нагло прошлась по мне взглядом.

– Своими. Ни папы, ни папики на понтовых тачках мне нахрен не нужны.

Это я типа папик?! Впервые у меня такое. Всего сорок один, ну какой папик?!

– Держи, – достала из сумочки визитку и всунула мне за ремень. – Как решишь, сколько стоишь, позвони, – и подмигнула с улыбкой превосходства на полных губах. – Поехали! – приказала водителю, а я завис. Меня шарахнуло, как обухом по голове. Маленькая наглая стерва! И она меня уделала. По крайней мере в этот раз. Я достал визитку и посмотрел:

Яблоновская Карина Марковна, финансовый директор группы страховых компаний «Росгосстрах».

За разбитый Порш расплачиваться придется, Карина Марковна.

Через пару дней мы ужинали втроем: Таня задумчиво молчаливая, и я знал этому причину; Пашка тоже какой-то загадочный. Я, соответственно. С сыном с какого-то момента стало намного легче, чем с женщинами. Мы, мужики, понимали друг друга лучше.

– Паш, ты что такой задумчивый? В школе что-то?

Ему уже одиннадцать. Рос как на дрожжах! Худой и жилистый, но уже видно, что рамой в меня пошел. Здоровым будет. И умным. Успеваемость отличная, а на компьютере такие вещи делал… Надеюсь, не придется этого юного хакера отмазывать!

– Дядя Саша уехал в Германию, – проговорил ровно. – Мама грустит, – он бросил короткий взгляд на Таню. – Плакала даже. Она из-за меня не поехала с ним. Я слышал.

Я когда-то считал, что Пашку нужно держать в строгости, чтобы нюни не распускал, но вопреки моим попытками, которые вовремя пресекли, чему я рад, он рос очень чутким мальчиком: неравнодушным к чужим бедам. Но самое удивительное – их связь с матерью. Стопроцентный сын Маши. Мы с ним были близки, но с ней – это нечто особенное. Выстраданный любимый ребенок.

– Мне не нравится, когда маме плохо. Пап, можно я домой пойду? – он обернулся, в окно поглядел. – На улице еще светло, пройдусь. Побуду с ней, чтобы не так скучно было, а?

– Пойдем, провожу хоть, – проговорил, поднимаясь. От меня в Пашке тоже было достаточно: эгоистичное желание, чтобы Маша была рядом. Конечно, он не благословил бы ее на отъезд в Германию. Не отпустил бы. Но ему всего одиннадцать, этот эгоизм по отношению к матери пройдет. Должен пройти. У меня ведь прошло.

Я бросил взгляд на Таню. Она смотрела с обреченной тоской на меня. Зря, ревнует к Маше. Зря…

Из нашего дома в поселке художников я перевез обстановку из своего кабинета, сделав в квартире точную копию. Я сидел и чистил ружье, думал… Таня постучала.

– Можно побыть с тобой? – спросила робко. Я кивнул. Мы съехались все-таки. Жили вроде нормально: заботливая ласковая женщина рядом. Всегда рядом. Любящая, а я… Не мог я ей дать то, чего она заслуживала. Тане семью нужно, своих детей, это очень остро витало в воздухе. Она не говорила, но это и так ясно. Теперь к нашим сложностям добавились еще и мысли о другой женщине…

– Пойду, покурю, – поднялся и схватил пачку сигарет.

– Можно с тобой?

– Не нужно, – надавил на плечи, не позволяя подняться с кресла. – Дай мне минуту.

Нажал на кнопку и стеклянные панели на террасе разъехались в сторону, открывая потрясающий вид на набережную и одну из Сталинских высоток. Я закурил, давая передышку перед важным разговором. Если меня чему и научил развод, так это сначала думать, потом делать. По-другому в отношениях нельзя, если не хочешь в жопе оказаться. Я не должен держать возле себя женщину, если не могу дать ей чего-то постоянного. А Тане не могу. Она стала мне очень дорога, не хочу остаться мудлом в ее глазах. Я чудом избежал этого звания в глазах бывшей жены, хотя заслужил на тысячу процентов. Нужно учиться на своих ошибках, по крайней мере начинать. Начинать ведь никогда не поздно?

– Тань… – позвал осторожно, думал спит. Она встрепенулась и подняла на меня заплаканные глаза.

– Все, да? – женщины все же очень чутко реагировали на изменения в чувствах.

– Тань, – я присел так, чтобы руки на ее колени положить, – ты знаешь, какой ты потрясающий человек? Даже странно, – усмехнулся, – что на такого, как я посмотрела. Тебе принц нужен, а я так, тыква.

Такому жуткому долбоебу, которым бывал я, определенно везло на женщин: два раза точно.

– У тебя кто-то появился? – шепотом спросила.

– Нет, – покачал головой, – у меня никого нет. Знаешь, когда я был женат, у нас с Машей много накапливалось разного. Не решали мы проблемы сразу. Хреновый результат на выходе получили. Ты же тоже это чувствуешь?

Таня кивнула, смаргивая прозрачные слезы.

– Ты не любишь меня…

Да, это было так. Я бы хотел ее полюбить, но я не смог.

– Тань, тебе нужен другой мужчина. Дети, муж, семья. Ты этого достойна. А я в этом плане отработанный материал. Больше не женюсь. Хватило мне одного развода. Не хочу тратить твое время…

Мы поняли друг друга, хоть и было трудно. Через месяц после расставания все же позвонил Карине Марковне. Мой Порш был как новенький, а вот мысли о длинноногой язвительной стерве не проходили. Я дал себе срок остыть – не вышло. Мы встретились. Это была страсть с первого взгляда. Карина хотела того же, что и я – эмоций, остроты, влюбленности. Красивая, притягательная, сексуальная. Она не желала зависеть от мужчины. Я в принципе давно не зависел от женщины. Но я запал, очень крепко на нее подсел…