Моя бывшая жена

Глава 23

Кирилл

Машка не ответила на звонок. Я хмыкнул и набрал по видеосвязи сына. Она возмущалась и огрызалась, но я был в ее жизни. Я хотел, чтобы именно мой голос будил ее по утрам. Как раньше. Я не мог допустить, чтобы жена меня забыла, а в любви и на войне, как говорится, все средства хороши.

– Здорово, соня! – улыбнулся, увидев заспанное лицо сына. На душе потеплело, что Пашка брал телефон в постель. Значит, ждал моего звонка. Если с его мамой у нас было тяжело, то с ним, я смел надеяться, мы потихоньку шли навстречу друг другу.

Нет, еще рано говорить, что я полностью осознал свои ошибки. А все еще считал, что с пацаном нужно вести себя по-мужски. Но также понял, что детям просто необходимо чувство защищенности рядом с родителем. Не то, что папа спасет от опасности извне, это и так ясно. А то, что отец сам не являлся этой опасностью. Я никогда в жизни даже не шлепал Пашку по заднице (совру, если скажу, что не хотелось: он бывал просто вырви глаз), но зашугал так, что родной ребенок побаивался меня. Сейчас я старался исправить эту ошибку. Я ведь и сам воспитывался в строгости, но отца никогда не боялся. И мой сын не должен.

Я столько наворотил, столько потерял, но парадокс в том, что именно среди полного пиздеца, осознал, что я папа для Пашки какой-то наполовину. Дефектный отец. Я так не хочу. Это ведь наш с Машкой сын. Первенец. Мой единственный ребенок. Больше детей у меня не будет. Если их мать не она, то мне не нужно. Но все же надеялся, что до этого не дойдет. У меня есть шанс. У нас есть!

– Пливет, пап, – пробормотал сонно.

– Сынок, вставать пора, – услышал голос Машки, потом увидел, как склонилась и чмокнула его в щеку. Я позавидовал. Это честно признал перед собой. Пашку она любит. А со мной разводится. Сегодня. По крайней мере моя девочка так думала. – Ты с телефоном спал? – взяла в руки айфон.

– Я с папой лазговаливал. Пап, пап? – позвал меня.

– Я здесь, Паштет.

Я услышал, как фыркнула Машка и сказала:

– Пять минут и встаешь.

– Завтра у меня выходной. Если погода будет хорошая, поедем на рыбалку? – предложил я.

– А если плохая? – мне показалось, что рассчитывал сын именно на плохую.

– Тогда в аквапарк.

– Хоть бы плохая!

Я вздохнул. Какая-то часть меня хотела попенять, что пацаны ничего не бояться, тем более осеннего дождика, но я смолчал. Завтра обсудим. По телефону еще не одно дело в мою пользу не решалось.

Мне не удалось убедить жену в искренности своего раскаяния и чувств к ней. Доказать, что развод – не наша история. Мы пара! Мы семья! В общем, между нами полный швах, а вот на службе дело спорилось. Аслан снабдил интересной информацией. Мы готовились к операции. Хотели накрыть новую дагестанскую опг. Во мне так шарашил адреналин, что я лично решил руководить группой захвата. Давно я не надевал амуницию. Иногда с ностальгией вспоминал службу в спецподразделении «Альфа» – опасность и риск. Потом пришло понимание, что у меня есть семья, которой я необходим. Любимая жена, которая переживала. Сын, который нуждался в отце. А сейчас появилась еще и боль потери. Не острая, а ноющая и тугая, от такой долго и мучительно умирали. Порой меня терзало малодушное желание сдохнуть быстро.

В суд, естественно, я не поехал, но звонок Машки выбил из колеи. Меня целый день преследовали ее слова. Что не любит. Что задыхается рядом со мной. Что хочет развода. Я не верил. Или не хотел верить. Я жутко злился: на нее и на себя. Не любит, значит. А кого любит-то? Кого, бля!

– Алина, ты какой приказ получила? – я целый день рычал на всех. Зло срывал. И мне даже не было стыдно.

– Подготовить план реструктуризации «СМП банк», – проговорила четко.

– А что ты за херню мне прислала? Алина, ты здесь не за красивые глаза. Работай!

– Так точно.

– Ты что на людей бросаешься? – ко мне шел Илья. Последние пару недель мы с ним только по службе пересекались. После клуба между нами, как друзьями, возникла некая напряженность. Наверное, зря жене его совет дал. Пусть пилит. Кто как хочет, так и дрочит.

– Ты по делу? – бросил, пропуская его в кабинет. У меня сегодня был отменный план на вечер: нажраться. Сегодня я добью себя. Закончу дела и поеду бухать.

Я тебя не люблю!

Я задыхаюсь с тобой…

Сучка. Жестокая и злая. Когда Машка стала такой? Когда жалеть людей перестала?

Когда ты ее не пожалел… Да, внутренний голос прав. Это я Машку такой сделал. Другая она совсем. И от этого ни капли не легче.

– Нет. Спросить, как жизнь зашел, – ответил Илья и на подоконнике устроился.

– Жена не заругает? – усмехнулся, но мне совсем не весело было.

– Как прошло? – Илья проигнорировал вопрос, и он знал про суд.

– Да никак. Не пошел я. Машка такой разнос по телефону устроила… Пойду сегодня бухать. Отмечать, что еще женат.

– С собой возьмешь?

Я внимательно посмотрел на него. И забеспокоился.

– Соня в курсе? – на этот раз без иронии.

– Ей нужно понять, что не нужно лезть в мужскую дружбу. Знаешь, Кирюх, мне грустно и печально, что моя жена думает, будто я телок на поводке и пойду трахаться налево при первой возможности. Да у меня этих, сука, возможностей было!.. Я люблю Соню, но…

Через два часа мы сидели в «Магадане» и пили коньяк, закусывая устрицами. Да, блядь, мы сегодня белые господа. Никакого мангала, только свежий белок.

– Бля, Кирюх, у тебя Маша адекватная хотя бы. Она просто разводится с тобой.

– Ебать, утешил, – сухо проговорил.

– Прости, друг, но это твой косяк, – безжалостно и одновременно понимающе произнес. – Знаешь, я поначалу думал, что это Маша настраивает Соню, но быстро понял, что нифига. Соня просто сдвинулась на этой теме. Все время пилит, подозревает. Ебет мозг по полной. У нас секс сейчас исключительно в мою голову.

– Илюх, женщины – они такие, мнительные. Дай ей время. Забудется.

Я залпом выпил порцию «Hennessy» и посмотрел на соседний с нами столик. Две молодки строили глазки уже минут двадцать. На их столе стоял чай, и они уже несколько раз просили подлить кипятка. Денег одеться и накраситься нашли, за остальное должны заплатить ебыри, перед которыми они ножки раздвинут сегодня.

В паху болезненно потянуло. Секса у меня давно не было, с Машкой в последний раз и все. Физиология давала о себе знать. Я уже руки стер до мозолей.

Девица с длинными русыми волосами призывно улыбнулась и поднялась. В сторону туалета направилась. Они здесь уединенные. Платье ультракороткое, ноги длинные, задница крепкая.

Илюха удивленно хмыкнул, когда я поднялся и схватил ракушку. Аккурат, когда приблизился, девчонка уронила помаду и демонстративно нагнулась, чтобы поднять. Округлые подтянутые ягодицы и полоску красных трусиков, врезавшихся в задницу, увидел без проблем. Я многое мог вытерпеть: на заданиях в Африке приходилось жрать, что найдешь, мыться, когда придется, подтираться фиговым листом и никакого секса. Даже мыслей о нем не было. Но на воле физиология брала свое. У меня стоял. Сука, на мокрощелку, которая снималась в ресторане!

– Тебе сколько лет, малышка? – спросил, когда она выровнялась и с вызовом посмотрела. Потом шагнула, потершись об меня грудью.

– Достаточно, чтобы удовлетворить мужчину, – ладонью провела по моему паху. Одобрительно улыбнулась. Девчонке лет девятнадцать, может, двадцать, не больше, а выбрала самый древний способ зарабатывать.

– Давно в Москве?

Она смутилась, плечом повела и улыбнулась.

– Не очень.

– Зовут как?

– Ирма.

Ага, конечно. Ирка какая-нибудь.

– Чего ты хочешь от этого города, Ирма? – провел по щеке костяшками пальцев.

– Провести эту ночь с тобой.

– Погулять, покутить, – понятливо усмехнулся. Она тоже улыбнулась. – Только сначала покажи, что у тебя есть, детка.

Я открыл дверь в туалет и ее с собой утащил. Заставил упереться руками в стену и прогнуться в пояснице. Ирма была не против. Или делала вид, что наслаждается: стонет призывно, жопой трется. Я рванул вверх платье, а трусы, наоборот, до колен спустил.

– Значит, щель свою продавать хочешь? А ты знаешь, что в нее могут вставить член? – я толкнулся в нее через брюки. – Два члена, – девчонка затихла. – Бутылку. Или… – я достал пистолет. Не табельный, личный. У меня было разрешение. Когда работал по особо важным делам, всегда носил ствол. Без этого никак. – Или пистолет в дырку засунут, – и надавил дулом ей на промежность.

Девчонка вскрикнула и тихо заскулила:

– Пожалуйста, не надо… Прошу, не надо…

– Ты даже имени не знаешь, кому дать в сортире собралась.

Я убрал оружие и оттолкнул ее брезгливо.

– Езжай домой. Учись, работай. Детей рожай.

Девчонка не могла успокоиться. Испугалась, видать. Я поправил член – пиздец, как неудобно со стояком ходить – и вышел.

Жестко я с ней? Конечно, жестко. Но я преподал ей этот урок именно потому, что мне жалко девочку. Молодая совсем. Еще есть шанс кончить не шалавой под старым папиком или пресыщенным козлом с комплексом бога. Я знал, как иногда заканчивали такие девочки. Как шкуры. А шкур не жалко. Шкуру можно бить, шкуру можно насиловать, издеваться и развлекаться. Шкуру можно даже убить. И никто не спросит и не вспомнит. Ну, может, мама, в каком-нибудь Задрищенске всплакнет по непутевой дочери. Думать, им нужно, по какой дороге собираешься идти, но все бежали на красивые фотки из социальных сетей и фантики центробанка.

– Ты быстро, – иронично констатировал Илья, прилично поддатый. Мы раздавили полторы бутылки, у меня ни в одном глазу.

– Поехали, домой тебя закину. А сам к Машке.

– Машке? – не понял Илья и обернулся. Заплаканная Ирма вернулась в зал.

– Проучил малолетку, – бросил и расплатился по счету.

Мне хоть и не дало по шарам (сильно не дало), но фонило от меня прилично. Веселье будет, если меня тормознут менты. Но до Садовой-Спасской я добрался без приключений, предварительно закинув Илюху домой. Остановился на обочине и набрал жену:

– Я приехал, выходи.

– Что? – заспанно проговорила. – Ты время видел?!

– Выходи, я под твоими окнами.

– Да пошел ты! – и отключилась.

Я вздохнул и снова набрал Машку.

– В суд нужно было приходить! – прошипела и снова сбросила вызов. Какая же вредная зараза! Как же я по ней соскучился. Всю хочу. Съесть хочу. Чтобы вся в меня вошла: со своим запахом, вкусом, злостью и любовью. А любовь есть, уверен! Ее просто не может не быть! Что-то должно было остаться: где есть искра, будет и пламя.

Я нащупал пачку сигарет в кармане и, прикуривая, снова позвонил Машке.

– Отвали, Субботин! – она все же ответила.

– Маш, я так соскучился. Люблю тебя, девочка моя.

В телефоне тишина и ее шумное дыхание. И мое. Оно смешивалось, как в страстном поцелуе. Оно напоминало, что мы потеряли. Да, потеряли мы, но виноват только я. Все проспал из-за гребаного каприза. Могу и делаю. Только сейчас я нихера не мог.

– Кир, – шепнула тихо, – не нужно больше. Я хочу жить дальше. И ты должен.

– Машка, я не могу без тебя. Я хочу жить с тобой. Вы с Пашкой… Бля, – сигарета упала. Меня реально немного повело.

– Ты что, пьян? – сейчас она звучала переживательно.

– Волнуешься?

– Ты за рулем?

– Я всегда за рулем.