Моя бывшая жена

Глава 12

Кирилл

Я в каком-то архистранном оцепенении доехал до новой квартиры, поднялся, осмотрел в недоумении.

– Какого хрена я здесь делаю?! – спросил у хмурых молчаливых стен. Я с женой должен быть! Но все равно упал на диван и уронил голову в ладони. Блядь, что ж я наделал? Неужели это я? Сначала обвинил жену, что изменил ей, потом взял силой?!

Я потерял контроль. В первый раз за много лет. Потому что боялся, что потеряю ее. В Машкиных глазах был приговор. Она не потерпит к себе такого отношения. Она не готова принимать меня безоговорочно. Я и так не идеальный муж. Не самый лучший отец. А еще оказался дерьмом, а не мужиком.

Я никогда не брал женщину силой. Никогда. А Машу, свою тоненькую осиночку, сломать попытался, подчинить, протест на корню зарубить. Но как жить буду, если станет тенью самой себя? Нет, я не хотел менять ее полностью, но в чем-то она должна стать уступчивее.

Я встал, на кухне нашел бутылку коньяка, которой мы с Полонским «обновили» квартиру. Машка один раз здесь была. Между нами тогда еще был хрупкий мир и подозрения пока не разрушили его окончательно, а правда не растоптала в острые осколки. Маша оценила, но смотрела с такой опаской, словно из-за угла должна выскочить голая баба. Как же меня это бесило тогда! Каким справедливым казалось сейчас. Виноват. Согласен. Готов нести любую кару.

Я открыл бутылку и сделал глоток. Только не сегодня. От себя тошно. Если мне в зеркало противно смотреть, то Машке моя рожа тем более отвратительна.

Вспомнил ее хрупкую фигурку, лежавшую полуголой на полу. С мокрым от слез лицом и содранными коленями. Довела меня Маха. Потерялся совсем. Никто не мог вывести из себя, а жена смогла. Она все может, если захочет.

Я достал сигареты, прикурил, глубоко затянулся, выпуская сизый дым ровной струей. Сегодня я столько всего чувствовал: гнев, ярость, злость дикую, а вместе с тем возбуждение, адреналин, похоть. Такая нежная стройная девочка с большим тяжелым пистолетом и глазами, полными серого яда. Меня он убивал. Прямо в сердце без выстрела. Машка мне была так нужна, как воздух необходима. Я понимал, что если не утвержусь над ней сейчас, хозяина не покажу, то потеряю. Только когда увидел ее на полу, понял, как облажался.

Почему-то вспомнился морозный зимний вечер одиннадцать лет назад. Тогда мне позвонил отец и сказал, что мама попала в аварию. Я на место приехал первый. Лексус матери был без морды. Ее тело пытались достать МЧСники, а полиция нянчилась с пьяным уродом, который вылетел на встречку. Ему, сука, хоть бы что. Пара царапин. А как он кичился своими связями. Кричал, что ему ничего не будет. У меня упало забрало. Я показал удостоверение и подошел к нему. Потом я его бил. Меня не могли оттащить. Только отцу удалось достучаться до человека внутри зверя. Я кровь почуял, а медведь пока не загонит раненную жертву, не отступит.

Я исправил божественную несправедливость. Не до конца, но все же. Этот мудила до конца жизни срать и ссать в пакет будет. Ему дали десять лет за «убийство» моей матери, и провел он их ох как несладко. В прошлом году он вышел: измученным, старым, больным человеком. Меня отпустила жажда мести.

Мое нападение на подозреваемого замяли: отец постарался, все связи подключил. На продвижение по службе не повлияло, а морально… Тогда мне казалось, что я умер. Отец у нас всегда был при серьезных погонах, занят очень, а мама рядом. Мы с Кирой были очень к ней привязаны. Любили и уважали. Она была очень доброй и терпеливой. Именно тогда, на ее похоронах я точно решил, что не женюсь. Что не хочу, чтобы моя жена когда-нибудь испытала страшное горе потери. Чтобы мой ребенок оказался без отца. Слишком рискованно я жил и работал. Там не должно быть привязанностей.

А потом Машка появилась. Самый красивый фельдшер на скорой, который оказался ординатором в акушерском отделении. Ну не чудо ли? Она помогала детям появляться на свет. Она меня по-новому чувствовать научила. Я ее соблазнял, развлекал, испортить хорошую девочку пытался. Но Машка даже после бессонной ночи шла на работу, а выходила такая светлая и счастливая, удивляя меня. Уставшая, засыпала в машине за десять секунд, но с улыбкой. А с каким воодушевлением рассказывала о сложных случаях или просто что-то забавное. И никогда не напрягала: встретимся – встретимся, нет, ну и нет. Это был новый подход, меня обычно разыскивали бабы. Но не это зацепило. Она слушать умела. Я рассказывал мало, но бывало. И про мать рассказал, не знаю почему. Маша спросила про родителей, и я почувствовал, что могу. Что она выслушает и не осудит. Так и вышло. Машка обнимала, целовала мое лицо и плакала. Тогда понял, что люблю ее. Что с ней можно быть собой. Она принимала меня всего. А вот я… Не всегда. Было такое.

– Мы ведь хорошо жили! – воскликнул, бросив пустую бутылку на пол. Сука, ни в одном глазу! И выпить больше нечего.

Когда свернули не туда? Почему отдаляться начали? Раньше Машка читала мне вслух, пока я массировал ей ноги. Да-да, я мастер массажа. Мы много гуляли, сначала вдвоем, потом втроем. Нам было комфортно просто рядом засыпать. Машка очень понимающая: когда служба требовала, терпела мои отлучки и месячные командировки. Если велел не звонить, никогда не звонила, но переживала. Я видел это по ее лицу: как страх моей гибели отступал. Потом она плакала и обнимала меня.

Затем, наверное, ее реакция на меня стала спокойнее, закаленнее. Переживания за сына и за меня разделили Машку на двое. Вероятно, мне стало мало ее. Может, показалось, что нужен ей уже не так сильно. Вот Пашка нужен, а я уже не так. Не знаю, сложно анализировать, почему твой брак превратился в обыденность. Иногда приятную, иногда скучную. Иногда бесячую. Но ведь нужную! Я не мог представить, как жить одному. Я отвык и заново привыкать не хочу. Очень важно быть кому-то нужным. Ни за что-то, а потому что просто есть.

Я никогда не думал завести любовницу. После свадьбы на очень приватном отдыхе с очень влиятельными людьми проституток не таскал. Не хотел просто. У меня любимая жена была!

Но у всего есть начало: усталость накопилась, раздражение, бытовуха заела. У меня всегда был хороший сексуальный аппетит, а служба добавляла драйва: ведь порой точно не знаешь, вернешься ли. Ну оступился, с кем не бывает?! Мужики порой тупят, и я не исключение. Позиция слабая, но мы решим с Машкой. Я где-то уступлю; она тоже перестанет противостоять мне. Я не хочу решать постельные проблемы через левых баб. Я в принципе не хочу иметь эти проблемы! Клянусь, что больше никогда, но и Машка должна стать послушной девочкой. Моей девочкой.

С этими мыслями я свалился прямо на диване. Уснул тяжелым сном. Проснулся часа в два. Сегодня суббота, но у меня были дела в управлении. Ладно, объявляю форс-мажор.

Я принял душ, умылся и зубы почистил. Здесь у меня была кое-какая одежда, смена белья. От Машкиного взгляда здесь прятался. Сколько в нем было горького осознания. Встряхнулся, блин. Чуть семью не разрушил и инфаркт не схватил.

Я приехал домой. К разговору готовился всю дорогу, но зашел уверенно. Хотел купить цветов, но это как-то пошло. Мол, держи, дорогая, ничего ведь не произошло, что нельзя решить букетом. Поговорим, обсудим и в отпуск махнем. Втроем. Мы ведь семья.

– Маш? – я стоял в поразительно тихой гостиной. Они должны быть дома. Обязаны просто! – Маша!

Я медленно поднялся, с зарождающейся тревогой вошел в нашу спальню. Крылья носа хищно раздулись, втягивая тонкий аромат духов, едва уловимый, но до боли знакомый. Машка пахла медом и цветами. Не знаю какими, но приятно.

Ничего не было. Совсем. Она все забрала. В комнате сына то же самое. Взбрыкнуть кобылка решила. Наказать. К маме уехала. Женщины все же очень предсказуемые существа.

Я набрал Машку. Честно, думал будет игнорировать, но нет.

– Я от тебе ушла.

Что? Нет, блядь, ЧТО? Какого черта она несет?! Куда она от меня ушла! От меня, от мужа законного?! Да кто ее отпустит!

Я заберу их. Привезу домой. Никто меня не остановит! Вспомнил Сергея Борисовича, отца жены. Он до сих пор ко мне присматривался. Считал, что его дочь слишком рано вышла замуж, а у меня слишком агрессивные повадки, чтобы сделать ее счастливой. Наверное, сейчас говорил ей, что во всем был прав. Ладно, разберемся. Я женат на Машке, а не на ее родителях!

Я поднялся на восьмой этаж и постучал. Ждал недолго. Теща открыла, но в дом не пригласила. Обидно.

– Что, за дверью оставите, Анна Васильевна?

– Не хочу, чтобы Павлуша слышал, что я сказать тебе хочу.

– Что же вы хотите мне сказать? – спросил не без иронии. Да, мне не нравилась такая встреча. С матерью жены у нас всегда нормально общение складывалось. А сейчас как на говно смотрела.

– Маша мне все рассказала.

– Все? – уточнил тихо.

Теща внимательно на меня взглянула и проговорила:

– Думаю, нет. Тебя жалеет еще, не хочет, чтобы уж совсем плохо думали. Муж ведь.

Я взгляд отвел. Да, если бы Анна Васильевна узнала, как я с ее дочерью единственной обошелся, то мы бы не стояли практически спокойно.

– Я попросить тебя хотела…

Я изумленно вскинул голову.

– И ты пожалей ее. Не мучь. Сделай, как просит. Силой все равно ничего не добьешься. Только хуже будет.

– Я не могу отпустить Машу.

– Но и удержать не сможешь против воли!

– Мам, – дверь снова открылась. Наконец я жену увидел. Спокойную, собранную, красивую, но абсолютно чужую. – Иди. Тебя Паша ищет уже.

– А я сына могу увидеть? – вмешался в их семейную идиллию.

– Давай, поговорим сначала. Паша пока не знает.

– Не знает чего?

Маша не ответила, к лифту пошла. Мы стояли рядом, но она так далека была… Словно на другой планете. Мы спустились вниз. Я предложил поговорить в машине. Она сначала испуганно замерла. Неужели со мной боялась наедине оставаться? Но потом вздернула подбородок и села.

– Ну и что это за демарш? – повернулся к ней вполоборота и спокойно спросил. Главное, не давить. Не давить, Кирюха.

– Неужели тебя это удивляет? – оборонила тихо.

– Маш, прости меня. Я вчера как тупое животное набросился на тебя. Ты же знаешь, я так никогда не делал. Не мое брать женщину силой.

– Больше ни за что не хочешь извиниться?

Я не надеялся, что эта тема просто молча уйдет, и все равно был не готов. Как оправдываться, когда поступку нет объяснения? Мои договоры с совестью (это не измена, а спортзал; ты мало давала, поэтому подъедался на стороне; с мужика спрос меньше) вряд ли впечатлят Машку.

– Прости, Маш. Это реально мой большой косяк. Я представляю, что ты чувствуешь… Хотя нет, – с силой ударил по рулю. Она вздрогнула, но не сжалась, продолжая сидеть прямо и смотреть гордо. – Я не представляю! Если бы ты позволила кому-то касаться себя – убил бы обоих.

Я не шутил. В этом плане расчехленный. Я очень много видел в этой жизни. И много делал лично.

– Себя, смотрю, ты убить не хочешь? – поинтересовалась Машка. – Мужикам все можно в твоей картине мира, да?

– Нет, нельзя! Я не горжусь. Херня вышла. Но, Маш, клянусь, там ничего личного. Ты единственная женщина, которую любил и люблю.

– Кир, ты мне изменял раньше? – спросила, пронзительно в глаза заглядывая.

– Нет. Никогда. Клянусь. Маша, – я попытался коснуться ее руки, но она не позволила, – мы справимся. Да, у нас проблемы, но я хочу их решить. Хочешь пойдем к психологу? Или еще к кому-то. Просто скажи, что сделать.