Напоминание о нем

37

Леджер

Забавно, как бывает в жизни. Сейчас я должен был бы проснуться на океанском курорте возле своей молодой жены, проводя с ней наш медовый месяц.

Но вместо этого я проснулся на надувном матрасе в пустой неуютной квартире рядом с женщиной, которую много лет ненавидел. Если бы кто-то год назад показал мне этот момент в хрустальном шаре, я бы не понял, что же такого могло случиться, какие ужасные решения я принял, чтобы цепь событий привела бы меня к такому.

Но сейчас, находясь в этом моменте, я понимаю, что я тут потому, что наконец обрел ясность понимания. Я никогда еще не был так уверен в выборе, который делаю в жизни, как сейчас.

Я не хотел пока будить Кенну. Она так мирно спала, а мне надо было выработать план на сегодня. Я хотел начать борьбу не откладывая.

Да, я боялся того, к чему все это может привести, и огромная часть меня хотела подождать хотя бы пару недель, прожить их с Кенной в тайном счастье, надеясь, что все как-нибудь образуется само в ее пользу.

Но чем дольше мы будем ждать, тем более скользким станет наш путь. И последнее, чего бы я хотел, это чтобы Патрик и Грейс узнали, что я им врал, до того, как я изложил бы им ход своих рассуждений.

Кенна шевельнула рукой, прикрывая глаза, и перевернулась на бок. Уткнувшись в меня, она простонала:

— Тут такой яркий свет. — Ее голос звучал сексуально хрипловато.

Я провел рукой по ее талии, по бедру, сжал его и закинул на себя ее ногу. Поцеловал ее в щеку.

— Ты выспалась?

Она рассмеялась мне в плечо.

— Выспалась? У нас был секс трижды, а потом мы вдвоем заснули на одноместном надувном матрасе. Хорошо, если мне удалось поспать хотя бы час.

— Сейчас больше девяти. Ты проспала больше часа.

Кенна села.

— Что? Я думала, солнце только взошло. — Она отшвырнула одеяло. — В девять мне нужно быть на работе.

— Черт. Я тебя подвезу. — Я схватился за одежду. Я нашел рубашку, но на ней свернулся калачиком котенок. Я взял Иви, переложил на диван и начал натягивать джинсы. Голая Кенна чистила зубы в ванной, не закрыв дверь, и я замер, не закончив одеваться, потому что у нее была просто идеальная задница.

Она заметила в зеркало, что я пялюсь на нее, и рассмеялась, а потом закрыла дверь в ванную ударом ноги.

— Одевайся!

Я оделся и присоединился к ней в ванной, потому что мне тоже была нужна хотя бы зубная паста. Она подвинулась у раковины, и я хотел было выдавить немного пасты на палец, но она открыла шкафчик и вынула новую зубную щетку в упаковке.

— Я купила двойную упаковку. — Она вручила мне щетку и вышла из ванной.

Потом мы столкнулись у двери.

— Когда ты кончаешь работу? — спросил я. От нее пахло мятной свежестью.

— В пять. — Мы поцеловались. — Если меня не уволят. — Мы снова поцеловались. — Леджер, мне надо ехать, — пробормотала она в мой рот. Но мы снова поцеловались.

В магазин мы добрались без четверти десять. Она опаздывала на сорок пять минут, но, когда мы закончили прощаться, опоздание составило уже пятьдесят минут.

— Я приеду в пять, — сказал я ей вслед.

Она улыбнулась.

— Ты не обязан меня возить только потому, что я подала заявление об уходе.

— Я начал возить тебя еще до того.

Она закрыла дверцу, но подошла к моей стороне машины. Я опустил стекло, она просунулась ко мне и поцеловала меня в последний раз. Потом на секунду замерла, как будто хотела что-то сказать, но раздумала. Просто молча посмотрела на меня несколько секунд, словно что-то вертелось у нее на языке, а потом повернулась и побежала в магазин.

Я был в паре километров от дома, когда понял, что всю дорогу еду с идиотской улыбкой во все лицо. Я убрал ее, но эта улыбка продолжала появляться всякий раз, как я думал о Кенне. А все мои мысли этим утром были только о ней.

Трейлер родителей занимал всю нашу парковку, так что я встал прямо перед домом.

Грейс и Патрик уже вернулись. Они поливали во дворе цветы, а Диэм сидела неподалеку с коробкой мела в руках.

Усилием воли я стер улыбку с лица. Не то чтобы она могла выдать все, что со мной случилось за последние двадцать четыре часа, но Патрик знал меня достаточно хорошо, чтобы догадаться, что я веду себя так из-за девушки. И тогда он стал бы задавать вопросы. И мне пришлось бы врать ему еще больше, чем я и так уже врал.

Когда я закрывал дверь машины, Диэм повернулась ко мне.

— Леджер! — Прежде чем побежать ко мне через улицу, она поглядела по сторонам. Я подхватил ее на руки и крепко обнял.

— Тебе было весело у бабушки НоНо?

— Да, и мы нашли черепаху, и мне позволили взять ее домой. Она в моей комнате, в такой стеклянной штуке.

— Покажи, — я опустил ее на землю, она схватила меня за руку, но прежде, чем мы подошли к дому, я встретился взглядом с Патриком.

И мое сердце упало.

Его лицо выглядело напряженным. Он не поздоровался со мной. Он был таким сердитым, каким я его никогда не видел.

Он взглянул на Диэм и сказал:

— Ты покажешь ему черепаху потом. Нам с Леджером надо поговорить.

Диэм не заметила его напряжения и побежала в дом, а я застыл на краю газона, который Патрик продолжал поливать, не глядя на траву. Даже когда дверь дома закрылась, он ничего не сказал. Просто продолжал поливать, словно ожидая, что я сам признаюсь в своем промахе.

Я беспокоился по многим причинам. Его поведение ясно давало понять, что что-то неладно, но если я начну первым, то смогу выдать себя. Неладно могло быть все, что угодно. Может, его мать заболела или они получили какие-то плохие новости, о которых не хотели говорить при Диэм.

Его поведение могло быть никак не связано с Кенной, так что я ждал, чтобы он все же высказал то, что, казалось, ему было так нелегко произнести.

Он выключил воду и бросил шланг. Направился в мою сторону, и каждый его шаг отдавался эхом в моем сердце. Он остановился примерно в метре от меня, но мое сердце продолжало стучать. Мне не нравилось это длящееся молчание. Я видел, что он готов напасть на меня, а Патрик не из агрессивных людей. Сам факт, что он не собирается ходить вокруг да около и не начинает фразу со своего обычного Что ж, уже вызывал во мне беспокойство.

Его что-то беспокоило, и явно что-то серьезное. Я попытался разрядить напряжение, небрежно спросив:

— Вы давно вернулись?

— Утром, — сказал он. — Где ты был? — Он спросил это так, словно был моим отцом и злился на меня из-за того, что я удрал куда-то посреди ночи.

Я даже не знал, что ответить. Я пытался подыскать какую-то подходящую ложь, но ни одна как-то не подходила. Я не мог сказать, что машина была в гараже, потому что в проезде стоял трейлер родителей. Не мог сказать, что был дома, потому что машины нигде не было.

Патрик покачал головой. Его явно переполняли возмущение и разочарование.

— Леджер, он был твоим лучшим другом.

Я попытался сдержать резкий вдох. Засунул руки в карманы и опустил глаза. Почему он это говорит? Я не знал, что сказать. Не знал, о чем он знает. Не знал, как он узнал это.

— Мы видели утром твой грузовик возле ее дома, — сказал он тихо, не глядя на меня. Как будто не мог видеть стоящего перед ним человека. — Я был уверен, что это просто совпадение. Что у кого-то, кто тут живет, есть такой же грузовик, но, когда мы подъехали к нему поближе, чтобы взглянуть, я увидел в нем кресло Диэм.

— Патрик…

— Ты спишь с ней, да? — Его голос звучал ровно и монотонно, и это очень пугало.

Я обхватил себя руками и вцепился в плечи. В груди стало так тесно, что, мне казалось, легкие не могут впустить в себя воздух.

— Думаю, нам всем троим стоит сесть и поговорить обо всем этом.

— Ты спишь с ней? — повторил он, на сей раз громче.

Я провел рукой по лицу, расстроенный тем, как все это повернулось. Я нуждался всего в нескольких часах, чтобы приготовиться поговорить с ними об этом. И это вышло бы гораздо лучше.

— Мы все были не правы насчет нее. — Я произнес это очень неубедительно, потому что знал — любые мои слова он не воспримет. Теперь, когда он так зол.

Он испустил неискренний смешок, но потом его лицо исказилось от боли, брови сошлись вместе.

— Да? Вот как? Мы были не правы? — Он сделал шаг в мою сторону и наконец взглянул мне в глаза. Его глаза переполняла обида. — Разве она не бросила моего сына умирать? Разве твой лучший друг не провел свои последние часы на земле один, на пустой дороге, с трудом дыша, и все из-за нее? — У него по щеке покатилась слеза, и он сердито смахнул ее. Он был так зол, что ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы не заорать на меня.

— Патрик, это был несчастный случай, — почти прошептал я. — Она любила Скотти. Она запаниковала и совершила ошибку, но она заплатила за нее. Когда мы перестанем обвинять ее?

Он предпочел ответить мне кулаком. И ударил меня прямо в челюсть.

Я ничего не сделал в ответ, потому что чувствовал себя таким виноватым из-за того, что они узнали обо всем вот так, что дал бы ему ударить меня миллион раз и не стал бы защищаться.

— Эй! — мой отец бежал к нам из нашего дома. Патрик снова ударил меня, и тут из их дома выбежала Грейс. Мой отец встал между нами до того, как Патрик ударил меня в третий раз.

— Какого черта, Пат? — закричал он.

Патрик не смотрел на него. Он смотрел на меня без капли сожаления. Я шагнул к нему, чтобы сказать что-то, потому что не хотел, чтобы этот разговор теперь, когда все прояснилось, закончился вот так, но на улицу выбежала Диэм. Патрик не заметил ее, пока она не кинулась ко мне.

— Господи! — закричал мой отец, отталкивая его. — Прекрати!

Диэм, увидев, что происходит, заплакала. Грейс кинулась к ней и попыталась забрать ее в дом, но Диэм хотела ко мне. Она вцепилась в меня, и я не знал, что делать.

— Я хочу к Леджеру, — плакала Диэм.

Грейс обернулась и посмотрела на меня. Я видел по ее обиженному измученному лицу, что она переживает все это еще тяжелее, чем Патрик.

— Грейс, пожалуйста. Выслушайте меня.

Она отвернулась от меня и вместе с девочкой скрылась в доме. Я даже через закрытую дверь слышал плач Диэм, и мне казалось, что меня просто разрывает на части.

— Не смей навязывать нам свой выбор, — сказал Патрик. — Ты можешь выбрать эту женщину, а можешь выбрать Диэм, но не смей пытаться навязать нам вину за то решение, которое помогло нам выжить пять лет назад. Ты сам устроил себе все это, Леджер. — Патрик развернулся и тоже ушел в дом.

Мой отец выпустил мою руку и встал передо мной. Наверняка он хотел как-то успокоить меня, но я не дал ему этой возможности. Я сел в машину и уехал.

Я поехал в бар, но вместо того чтобы войти туда, постучал в заднюю дверь к Роману. Я стучал и стучал, пока он не открыл мне. Он казался сонным, но, увидев мою разбитую губу, сказал: «Вот черт», отступил в сторону, впустил меня и поднялся по лестнице вслед за мной.

Я зашел в кухню, взял бумажные полотенца и вытер кровь с губы.

— Что случилось?

— Я провел ночь у Кенны. А Ландри об этом узнали.

— Это сделал Патрик?

Я кивнул.

Роман прищурился.

— Но ты же не дал ему сдачи, да? Ему лет шестьдесят.

— Конечно, нет, но не из-за возраста. Он чуть ли не сильнее меня. Я не дал ему сдачи, потому что это заслужил. — Я отнял ото рта пропитавшееся кровью полотенце. Я прошел в ванную и посмотрел на себя в зеркало. Глаз выглядел не так уж страшно. Наверное, будет синяк-другой, а вот губа была разбита изнутри. Наверное, он ударил меня так, что я прокусил ее. — Черт. — У меня изо рта лилась кровь. — Наверное, придется зашивать.