Напоминание о нем

9

Кенна

Еще нет и десяти утра, а я уже побывала в шести местах в поисках работы. И везде одно и то же. Они давали мне заявление. Спрашивали насчет опыта. Я говорила, что у меня его нет. И объясняла почему.

Тогда они извинялись и отказывали, но прежде оглядывали меня с ног до головы. Я знаю, что они думали. То же самое, что сказала моя квартирная хозяйка Рут, когда увидела меня в первый раз. Не думала, что ты будешь выглядеть вот так.

Люди думают, что женщина, побывавшая в тюрьме, выглядит определенным образом. Что мы все одинаковые. Но мы матери, жены, дочери, люди.

И все, что мы хотим, — это просто чертова передышка.

Хотя бы одна.

Седьмым местом, куда я пришла, стал продуктовый магазин. Он находился чуть дальше от моего дома, чем мне хотелось, примерно в шести километрах, но я уже попробовала все, что можно, между ним и домом.

Входя туда, я была вся потная, так что зашла в туалет умыться. Я мыла руки, когда в туалет зашла невысокая женщина с шелковистыми темными волосами. Она не пошла в кабинку. Просто прислонилась к стене и закрыла глаза. На ее табличке было написано «Эми».

Когда она открыла глаза, то заметила, что я смотрю на ее туфли. Она надела пару мокасин с вышивкой белыми и красными бусинами.

— Нравится? — спросила она, подняв ногу и покачивая ею из стороны в сторону.

— Да. Очень красиво.

— Их делает моя бабушка. Мы тут должны носить кроссовки, но старший менеджер не возражал против моих туфель. Думаю, он меня боится.

Я посмотрела на свои грязные кроссовки. Мне стало противно. Я даже не понимала, что хожу в такой грязной обуви.

В таком виде нельзя искать работу. Я сняла одну кроссовку и начала мыть ее в раковине.

— Я прячусь, — сказала женщина. — Так-то обычно я не торчу в туалете, но там в магазине сейчас одна старуха, которая всегда на все жалуется, а я, ну честно, сегодня не в состоянии выносить всю эту фигню. У меня дома двухлетка, и она не спала всю ночь, и я правда хотела взять больничный, но я старшая по смене, а старшим по смене больничный не положен. Так что мы приходим.

— И прячемся в туалете.

— Именно, — ухмыльнулась она.

Я поменяла кроссовки и начала мыть вторую. С комком в горле я спросила:

— А вы нанимаете персонал? Я ищу работу.

— Вообще да, но у нас, наверное, нет ничего для тебя.

Она не должна заметить мое отчаяние.

— А кого же вы нанимаете?

— Упаковщика продуктов. Это не полная ставка, мы обычно держим их открытыми для подростков с особыми потребностями.

— А. Ясно. Нет, конечно, я не хотела бы отнимать у кого-то работу.

— Да не в этом дело, — сказала она. — У нас не так-то много желающих из-за малого количества часов, но нам действительно нужен кто-то на частичную ставку. Вроде двадцати часов в неделю.

Этого не хватило бы даже на квартплату, но, если я стану хорошо работать, то, может, и смогу дослужиться до другой позиции.

— Я могу поработать, пока не появится кто-то с особыми потребностями. Мне бы сейчас не помешали деньги.

Эми оглядела меня сверху вниз.

— А почему тебе так это нужно? Платят очень фигово.

Я стала обуваться.

— Ну, я… — Я завязала кроссовку, оттягивая неизбежное признание. — Я только что вышла из тюрьмы. — Я постаралась произнести это быстро и уверенно, как будто меня это особо не волновало. — Но я не… Я смогу это делать. Я никого не подведу, и от меня не будет неприятностей.

Эми рассмеялась довольно громко, но когда я не засмеялась вместе с нею, она сложила руки на груди и наклонила голову.

— Черт. Да ты что, серьезно?

Я кивнула.

— Ага. Но если это против правил, я полностью понимаю. Ничего страшного.

Она отмахнулась.

— Да ну. У нас и правил-то особых нет. Мы не сетевой магазин — мы можем нанимать кого хотим. Если честно, я обожаю смотреть этот сериал, Оранжевый — новый черный, так что если ты мне расскажешь, что там не так, то я дам тебе заполнить заявление.

Я чуть не расплакалась. Но вместо этого изобразила улыбку.

— Я слышала столько шуток про эту передачу. Думаю, мне надо ее посмотреть.

Эми закивала.

— Да. Да. Да. Лучшее кино, и актеры отличные. Пошли со мной.

Мы с ней пришли к стойке обслуживания клиентов у входа в магазин. Она порылась в ящиках, нашла бланк заявления и протянула мне вместе с ручкой.

— Если заполнишь прямо на месте, я поставлю тебя на инструктаж уже в понедельник.

Я взяла у нее заявление. Мне так хотелось поблагодарить ее, обнять, сказать, что она изменила всю мою жизнь. Но я просто улыбнулась и тихо пошла с заявлением на лавочку возле входа.

Я вписала свое полное имя, но возле среднего имени поставила кавычки, чтобы они поняли, что меня надо называть Николь. Я не могу носить в этом городе табличку с именем «Кенна». Кто-нибудь узнает его. И начнутся разговоры.

Я успела заполнить половину первой страницы, когда меня прервали.

— Привет.

Услышав этот голос, я крепко сжала ручку пальцами. Я медленно подняла голову — и передо мной стоял Леджер с тележкой, в которой лежала дюжина упаковок «Гаторейда»[1].

Я перевернула листок, надеясь, что он не успел прочесть вписанное туда имя. Сглотнув, я постаралась продемонстрировать более спокойное состояние по сравнению со вчерашним. Я указала на «Гаторейд».

— В баре сегодня особый заказ?

Казалось, он испытал облегчение, как будто ожидал, что я пошлю его к черту. Он постучал по упаковке.

— Тренирую детишек в бейсбол.

Я отвернулась, этот ответ почему-то смутил меня. Он не походил на детского тренера. Повезло этим мамашкам. Нет. Он тренирует детей. Разве у него есть ребенок? Ребенок и жена? Я что, едва не переспала с женатым бейсбольным тренером? Я постучала ручкой по скамейке.

— А ты, что… х-м-м… Разве ты женат?

Его ухмылка сказала мне, что нет. Он мог даже не говорить этого, но он покачал головой и сказал:

— Нет. — А потом кивнул на заявление у меня на коленках. — Ты нанимаешься на работу?

— Ага. — Я взглянула в сторону стола обслуживания. Эми смотрела на меня. Мне так нужна была эта работа, и я боялась, что она может подумать, что я стану отвлекаться на симпатичных барменов во время работы. Я отвернулась, боясь, что разговор с Леджером испортит все мои шансы. Я снова перевернула заявление, но положила его так, чтобы он не видел моего имени. И начала писать адрес, надеясь, что он уйдет.

Но Леджер не ушел. Он отодвинул тележку в сторону, чтобы люди могли ходить мимо него, прислонился плечом к стене и сказал:

— Я надеялся снова встретить тебя.

Нет, я не сделаю этого.

Я не буду давать ему никаких подсказок, пока он не понимает, кто я.

И не буду подвергать опасности эту работу, заигрывая с посетителями. — Ты можешь уйти? — прошептала я, но так, чтобы он услышал.

Он скорчил гримасу.

— Я сделал что-то не так?

— Нет, но мне правда нужно это сделать.

Он напряг челюсть и оттолкнулся от стены.

— Мне просто показалось, что ты сердишься, и я как-то неловко чувствовал себя после вчерашнего, так что…

— Все в порядке. — Я снова оглянулась на стойку, и Эми продолжала смотреть на меня. Обернувшись к Леджеру, я взмолилась: — Мне правда очень нужна эта работа. А прямо сейчас мой будущий босс смотрит сюда, и — ничего личного, но ты весь в татуировках и выглядишь не очень, а мне надо, чтобы она не подумала, что от меня у нее возникнут неприятности. Мне плевать, что было вчера вечером. Все было по согласию. Все было нормально.

Он медленно кивнул и схватился за ручку тележки.

— Это было нормально, — повторил он, заметно обиженный.

Я почувствовала некоторую неловкость, но не собиралась ему врать. Он засунул руку мне в джинсы, и, если бы нам не помешали, мы бы, наверное, закончили бы тем, что трахнулись. В его грузовике. Ну и как бы все это было?

Но он прав — это было больше, чем нормально. Я даже не могла взглянуть на него, чтобы не залипнуть на его губы. Он отлично целовался, я не могла отпустить эту мысль, а ведь у меня столько гораздо более важных дел в жизни, чем пялиться на его рот.

Он пару секунд постоял молча, а потом вытащил из тележки пакет и достал коричневую бутылку.

— Я купил карамель. На случай, если ты снова зайдешь. — Он кинул бутылку в тележку. — В любом случае — удачи.

Он неуверенно повернулся и вышел за дверь.

Я попыталась продолжить заполнять заявление, но поняла, что вся дрожу. Мне казалось, будто во мне застряла бомба, которая начинает тикать в присутствии Леджера, приближаясь к тому, чтобы взорваться и выдать ему все мои тайны.

Я заполнила заявление, хотя почерк не получился четким, потому что руки дрожали. Когда я вернулась к стойке и отдала его Эми, она спросила:

— Это твой приятель?

Я изобразила дурочку.

— Кто?

— Леджер Уард.

Уард? Бар назывался «У Уарда». Он хозяин бара?

В ответ на вопрос Эми я помотала головой.

— Нет, я его почти не знаю.

— Жаль. Он тут у нас лакомый кусочек, с тех пор как они с Леа разошлись.

Она сказала это так, будто я должна была знать эту Леа. Наверное, в таком городке все знают всех. Я поглядела на дверь, в которую ушел Леджер.

— Я не ищу лакомых кусочков. Мне бы обычную работу.

Эми рассмеялась и просмотрела мое заявление.

— Ты выросла здесь?

— Нет, я из Денвера. Я приехала сюда учиться в колледже. — Я врала, ведь я никогда не ходила ни в какой колледж — но это был университетский город, и когда-то я собиралась пойти учиться. Просто этого так и не случилось.

— А, да? И что ты учила?

— Я не закончила. Потому и вернулась, — снова соврала я. — Хочу записаться со следующего семестра.

— Тогда эта работа для тебя идеальна; можно составить удобное расписание. Приходи в понедельник в восемь на инструктаж. У тебя есть права?

Я кивнула.

— Да, я принесу. — Я не стала говорить, что получила права только месяц назад, после того как много месяцев их восстанавливала. — Спасибо. — Я попыталась сказать это как можно более искренне. Пока у меня все получалось. У меня было жилье, и вот работа.

Теперь только осталось найти мою дочь.

Я повернулась, чтобы уйти, но Эми сказала:

— Погоди. Ты что, не хочешь узнать, сколько тебе будут платить?

— Ой. Да, конечно.

— Минимальная оплата. Я знаю, это смешно. Я тут не хозяйка, иначе я бы добавила. — Она наклонилась и понизила голос. — Знаешь, может, попробуешь найти работу на складе у Лоу? Они платят вдвое больше даже начинающим.

— Я на той неделе подавала заявление онлайн. Они не берут таких, как я.

— О. Черт. Ладно. Тогда до понедельника.

Прежде чем уйти, я еще задала ей вопрос, который, наверное, не должна была задавать.

— Еще одно. Вы знаете того парня, с которым я разговаривала? Леджера?

Она удивленно подняла бровь.

— А что?

— У него есть дети?

— Племянница или что-то такое. Она иногда приходит с ним сюда. Милая малышка, но я уверена, что он не женат и без детей.

Племянница?

А может, дочка его умершего лучшего друга?

И он приходит сюда с моей дочкой?

Я выдавила улыбку, несмотря на всю бурю раздиравших меня эмоций. Еще раз поблагодарила и быстро выскочила, надеясь, что каким-то чудом грузовик Леджера все еще стоит на улице и что моя дочь там вместе с ним.