Ива, Антония или Вероника

Глава тридцать девятая

Наверно, проще было бы ему позвонить, и он бы вернулся. Но мне хотелось поехать по его следам, догнать, выполоскать душу в светлом море глаз, вдохнуть его запах, смешанный с морозным воздухом, и пропитаться им полностью – одеждой, кожей и волосами, заполнить им вместо крови все свои вены. Поймать его дыхание в плен, вдохнуть – и выдохнуть только дома.

И я, наскоро одевшись, схватила барсетку и побежала к «шевроле». Попробую догнать – может, удастся…

Выехав на трассу, я влилась в бесконечный поток машин и двинулась, стараясь выловить взглядом «чероки». Поток терялся в тумане, машины шли непрерывной цепью, и я обнаружила джип только на повороте в город. Он мелькнул и исчез, испарился, как призрак, несущий в себе парня с аквамариновыми глазами. Тогда я, вспомнив юность и мотоциклы, резко прибавила скорость и, обогнав пёстрый ряд легковушек и фур, устремилась вперёд.

Повернув, я заметила «чероки» в ленте автомобилей уже гораздо ближе, но решила, что слишком приближаться нельзя. Нащупала пачку сигарет, нервно закурила и тихой сапой потащилась в стройном ряду за чьей-то «Ладой-Калиной». Так мы плелись в спокойной обстановке до самого Старицка. Мой «шевроле» находился от «чероки» метрах в пятидесяти. Я старалась не высовываться, маскируясь и прячась, как шпионка.

По дороге часть машин свернула на разных поворотах, шеренга рассосалась, Дмитрий вырулил из неё и набрал высокую скорость.

Я поймала себя на ощущении, что мы летим на мотоцикле – ночь, пустое шоссе, ветер в лицо, слёзы из глаз, мои длинные волосы развеваются, как флаг… Я обнимаю его, и руки переплетаются на его животе.

Я долго держала Дмитрия в поле зрения, не приближаясь сама. Он, разумеется, не ожидал слежки и даже не предполагал, что я тенью следую за его быстрым, рассекающим снег джипом. Он никуда не ускользал и постоянно был на виду. Нас разделяло десять или двенадцать машин.

Наконец мы въехали в Старицк, и мне вдруг стало интересно, куда он едет. Где он работает, где живёт. И я рулила, то прибавляя ход, обгоняя автобусы, еле плетущиеся машины, то, наоборот, сбавляла скорость и снова пряталась в глубине потока, стараясь оставаться незамеченной.

Мы давно проехали центр, а Дмитрий всё ещё продолжал стремительно гнать вперёд, нигде не останавливаясь. «Куда же он направляется? – недоумевала я. – Может быть, за обещанным сюрпризом?..» Вот мы обогнули площадь Резанова, где меня снимал фотограф в распахнутой дублёнке, миновали Театральный проезд, где вчера Ника целовала Алекса, первую городскую больницу, где в отделении терапии томилась Ива с холециститом и загипсованным пальцем. Остался позади бутик Bella’s style, где, облокотившись на прилавок, унывала Алина Батникова, и узкий проход, ведущий в бар «Джерри без Тома», осиротевший без Германа Вайнера. Промчалась мимо улица Трёх Деревянных Королей (я бросила тоскливый взгляд на уходящие вдаль ряды домов, среди которых терялся в гуще заснеженных деревьев мой покинутый коттедж…), Детский переулок, ведущий к несчастной Зое Лавровской, фонтан, за которым маскировалась гостиница «Пурпурная звезда», где два месяца назад тайно останавливалась Тони.

И наконец, когда моё сердце уже начало тревожно учащать стук, мы выехали в отдалённый западный район города. Район для меня далёкий и неизведанный, не самый благоустроенный и не самый престижный. За окном начали мелькать едва знакомые улицы – Емельяна Пугачёва, Родниковая, Рыбоводческая.

Потом пошли и те, о которых я вообще никогда не слышала. Вместо новостроек появились старые пятиэтажки, но вскоре и их ряд оборвался, и по краям дороги возникли жмущиеся друг к другу маленькие деревянные домики, как из фильмов семидесятых годов. У покосившихся заборчиков из сугробов высовывались носы врытых по горло в снег колонок, из труб на крышах валил печной дым.

Миновав и эти убогие жилища, Дмитрий свернул в какой-то неприметный тупик. Я – за ним.

Казалось, что следующими по рангу за низкими избушками должны идти заброшенные общаги или бараки с алкашами, однако узкая дорога неожиданно выровнялась и расширилась, кочки и колдобины сменились идеально ровным асфальтом, который вывел нас на прекрасную тихую улицу.

«Улица Белая», – прочитала я на табличке, прикреплённой к угловому дому, и непонятный трепет охватил меня.

Район, где мы оказались, напомнил мне мой собственный – тишина, вдоль дороги фонари, покорно склонившие головы, как уснувшие колокольчики; сверкающие крыши коттеджей за высокими заборами.

Теперь между «чероки» и «шевроле» осталась всего пара машин, и мне, чтобы не быть рассекреченной, пришлось аккуратно свернуть с дороги и въехать в нутро какого-то чужого двора.

Дмитрий тем временем проехал далеко вперёд. Я вышла из «шевроле» и, прячась за сухими кустами, торчащими по краю тротуара, крадучись пошла за ним. Пройдя несколько метров до запорошенного снегом дерева, пришлось остановиться – дальше шло открытое пространство. Однако из-за дерева было хорошо видно, как Хамзин наконец остановил машину, заглушил мотор и вышел. Потом быстрым шагом направился к дому, скрытому в глубине, за кованой витой оградой. Уверенно подойдя к калитке, он ловко похлопал ладонями по карманам и вдруг растерянно замер. Приподнял куртку, взглянул на пояс джинсов, постоял пару секунд и метнулся обратно к джипу.

А у меня вдруг сам собой открылся рот, а глаза прилипли к тому, что выглядывало из-за ограды, весело блестя на солнышке.

Ничего не скажешь, сюрприз удался!

Телефон в моём кармане не зазвенел, а лишь завибрировал – к счастью, я забыла подключить «нормальный» режим.

– Это Дмитрий, – раздался расстроенный голос Хамзина, и его чистый, звонкий, напевный тембр невольно полоснул ножом по сердцу. – Представляешь, Лер, барсетку на даче забыл! Не могу домой попасть.

– Тебе привезти? – спросила я, стараясь незаметно проглотить комок в горле. – Или сам приедешь? – А если он приедет… Как успеть оказаться в Ярцеве раньше него?

Я видела, как Дмитрий задумчиво теребит серую спортивную шапку – мы разговаривали стоя метрах в тридцати друг от друга.

Холодный испуг вдруг окатил меня, как ушатом ледяной воды.

– Да нет… – наконец произнёс Хамзин после паузы, и у меня отлегло от сердца. – Я кое-что взять хотел и переодеться, но уже не успеваю. Поеду на работу.

– Хорошо, – сказала я, облегчённо выдыхая. – Тогда до вечера. Жду сюрприза.

Да-а, пожалуй, большего сюрприза, чем красная «ауди» К459АА, стоящая за оградой его дома, он мне преподнести не смог бы.

Через несколько секунд Хамзин оказался в джипе и, развернувшись, быстро помчался обратно по Белой улице. Дождавшись, когда «чероки» скользнёт в тупик, я выскочила из-за дерева, задыхаясь, добежала до «шевроле» и бросилась в погоню.

Мы снова пересекли те же улицы и перекрёстки, только в обратной последовательности. Со свистом в ушах проехали мимо фонтана, площади Резанова и первой городской больницы, и я уже почти не удивилась, когда джип остановился возле «Ремонта компьютеров и ноутбуков» на Карла Маркса, 191.

Дмитрий спокойно вышел, запер машину и исчез в дверях.

А я осталась в «шевроле», абсолютно ничего не понимая.

Так это его «ауди»? Его визитка в моём «смарте»? Выходит, он давно и прекрасно знает, кто я такая… И его объявление «Сдаётся домик в Ярцеве» висело на столбе у моего коттеджа нарочно для меня… Так это он всё подстроил?!

– Дима… – побледнела я, бродя зажжённой зажигалкой вокруг кончика сигареты.

Перекурив, я двинулась в обратный путь.

Руки вспотели и руль выскальзывал, но через двадцать минут я снова очутилась на безмолвной и безлюдной улице Белой, возле того самого дома.

Оглядевшись по сторонам, взяла с сиденья барсетку, вытащила связку ключей.

Быстрее, Фло, быстрее…

Ключ заплясал возле узкой прорези в калитке. Руки тряслись так, что пришлось поддержать левой ладонью правую, чтобы в конце концов попасть куда надо.

Наконец калитка открылась, и я, кинув взгляд на «ауди», спокойно стоящую под навесом, взбежала на широкое крыльцо.

Следующий ключ из связки… Не подходит… Другой, третий… Ага, вот!

Четыре поворота налево – и дверь открылась.

Я проскользнула внутрь, в широкий коридор. Приподняла занавеску на боковом окошке, выглянула на улицу.

Всё спокойно.

Разулась и пошла вперёд.

Чисто, светло, всюду убрано – кто бы сомневался, у такого-то хозяйственного парня! Дом бережно хранил его шаги, следы ладоней на дверных ручках, запах парфюма, туманящий моё сознание.

Одна комната, вторая, третья… Зал, столовая, рабочий кабинет… Очень уютно!

А вот и спальня – односпальная кровать у окна, застланная пледом цвета моря – как его глаза.

Тяжёлые изумрудные портьеры без всякого тюля.

Небольшой шкаф шоколадного оттенка у стены.

Повинуясь внутреннему зову, я резко распахнула его дверцу.

В руки вплыл шелковистый рукав серебристо-серой куртки – похоже, той самой.

Но не она приковала мой взгляд, а кое-что другое.

Снизу, из-под аккуратно висящих на плечиках рубашек, на меня смотрел знакомый уголок рамы.

Я схватила за этот уголок и вытянула из шкафа на свет.

Дыхание перекрыло, как будто кто-то невидимый привернул в горле кран.

В моих дрожащих руках была картина Бенедетти «Весёлый щебет».