В лесах Пашутовки

И снова открыли ему дверь в доме школьного учителя Иванчука, и снова он упал без сил на пороге, и снова врачевала его раны Таня, дочь учителя, сестра милосердия — врачевала и утешала мягким украинским говором. Она смазала целительной мазью страшные ожоги на спине, дала беглецу отцовскую одежду, и уже на вторую ночь девушка-связная Глаша отвела его в лесной лагерь партизанской бригады в окрестностях Веприка.

В то время бригада только создавалась, и у партизан не было надежной связи с фронтовыми штабами. Но уже две недели спустя это положение удалось исправить, так что вскоре отряд получил первые оперативные приказы, а также рацию, оружие, медикаменты и прочие необходимые вещи.

Прошло четыре года с того дня, и вот Авраам бен Шауль Йоффе сидит в моей комнате, рядом с письменным столом. На груди его блестят два боевых ордена — Красной Звезды и Богдана Хмельницкого.

— А какова судьба талисмана, Абрам Шаулович? — спрашиваю я.

Он молча отвинчивает с пиджака орден Богдана Хмельницкого и кладет его на стол передо мной. И я вижу, что в лунке с тыльной стороны впаяна маленькая жестяная пластинка, и догадываюсь: талисман там, за ней!

Рабби Ицхак бен Шломо Ашкенази Лурия, прозванный еще Святым Ари по первым буквам слов «Ашкенази рабби Ицхак», почти всю свою жизнь прожил в Египте. За два года до смерти он переехал в Землю Израиля, в святой город Цфат в Северной Галилее и там четыреста лет тому назад сотворил этот талисман. Истинный праведник и мудрец, он своими глазами видел Божественную благодать, провидел День Суда и глубоко понимал человеческую душу. А потом кусочек пергамента с начертанными на нем буквами и знаками был заключен в ладанку-медальон и передавался в семье из поколения в поколение, пока не попал в руки Авраама бен Шауля Йоффе, советского партизана. И вот теперь он лежит с обратной стороны ордена Богдана Хмельницкого — того самого вояки-казака Богдана Хмельницкого, который был для евреев безжалостным убийцей и палачом, мучил и косил их направо-налево…

Возможно, и в его дни три столетия тому назад точно так же стоял какой-нибудь Авраам бен Шауль на могилах людей, замученных и растерзанных страшным этим душегубом, — стоял и призывал на его голову такие же ужасные беды и проклятия.

Как все-таки странен этот мир! Как сложен, запутан, обманчив! И как в этом чудовищном лабиринте отыскать свою дорогу маленькому человеку?

О Шаддай, Шаддай, Шаддай!

1945

Вернувшийся к вере