В лесах Пашутовки

Агония

Что будет тебе опорой в горе?

Что скажешь, когда исполнится срок

и двинешься в путь долиной смертной тени? СамехИзхар[59]

Мириам еще не исполнилось шестнадцати, когда налетел на нее этот пройдоха, дьявол-искуситель. Забилось сильнее сердечко, заблестели особым блеском высокомерные глаза, растянулись в улыбке горячие губы, приоткрывая дерзкое сияние ровных красивых зубов. Все чаще стали посматривать на Мириам парни и взрослые мужчины; их откровенные взгляды падали на нее, как капли дождя. Что ж, пусть смотрят, пусть радуются: он ведь и в самом деле прекрасен, этот весенний луг. Гордо и смело идет она сквозь ливень взглядов, греховных помыслов и затаенных желаний, гордо и надменно.

Она встает рано, чтобы успеть в школу, к премудростям литературы и математики. «Мертвые души» Гоголя зевают там меж синусов и котангенсов, и во всем этом скука, скука смертная. Господь Создатель! Жизнь нашептывает на ухо совсем-совсем другое. Ей, жизни, и дела нет до каких-то там мертвых душ. Мало-помалу узнает Мириам, какие интереснейшие вещи происходят за задернутыми занавесками, за закрытыми ширмами. Чем больше вглядывается она в окружающий мир, тем больше удивительного и манящего предстает ее любопытному взору. В этом мире вскипает веселье, разгуливают парни, и запах цветов наполняет сияющую солнцем голубизну. А за занавесками… о, там между девушками и парнями свершается нечто запретное, неприличное и ужасно влекущее.

Мириам не знала матери — та умерла при родах. О девочке заботится бабушка Нехама, а отец с новой семьей проживает в другом городе. Раз в месяц он присылает денежный перевод.

У старой Нехамы рак. Одну грудь ей уже отрезали, но это не помогло: снова появилась злокачественная опухоль, появилась и растет с каждой неделей. Какими тихими, какими неверными стали вдруг бабушкины шаги! Все теперь мешает Нехаме, все раздражает ее — и солнечный свет, и уличный шум, и вся эта жизнь, бьющая ключом за порогом. Бабушка закрывает окна, чтобы не видеть, затыкает уши, чтобы не слышать. Месяцем раньше она еще вставала по утрам с кровати, распрямлялась с протяжным стоном и брела к плите — вскипятить чайник, проводить девочку в школу. Сейчас нет у нее сил даже на это. Сейчас Мириам сама ставит чайник и выполняет всю домашнюю работу.

Что и говорить, совсем не похожа нынешняя бабушкина жизнь на внучкину. В классе Мириам три десятка учеников и учениц. Некоторые девочки — из тех, кого называют «ранними», — уже бегают за парнями. Причем парни эти взрослые, не одноклассники. Кому нужны такие молокососы, когда снаружи разгуливают настоящие мужчины, во всем подобные тем, которые описаны в романах? И вот, представьте себе, одна из учениц по имени Лина поддалась-таки дурному влечению и позволила своему возлюбленному сделать с ней то, что никак, ну то есть никак не дозволено. Известие об этом тут же разнеслось по всему классу и вызвало у некоторых подружек Лины восхищение, смешанное с завистью. Еще бы: она первая отважилась переступить через сокровенный барьер, трепетный и опасный. А вот Мириам прекрасно представляет себе возможные последствия подобных игр. Нет, она пока еще не сошла с ума. Никогда — вы слышите? — никогда Мириам не позволит себе шагнуть за эту черту!

Но, как известно, пройдоха-дьявол умеет менять личины. Он заявляется к нам в самых разных формах и одеяниях. Поэтому Мириам внимательна и осторожна: безжалостно подавляет лишние желания, скрепя сердце отказывается от заманчивых приглашений и возможностей. Нет-нет, ее время еще не пришло. А на улице снова буйствует весна, отменяет длинные рукава и теплые воротники, обнажает шеи и плечи. Снова заглядываются парни и мужчины на красивую девушку — просто прохода не дают!

Вот только не до того ей сейчас, совсем не до того. Бабушка Нехама больна, больна смертельной болезнью. Она угасает прямо на глазах. На подушке — худое темное лицо, искаженное болью. Мириам подходит к изголовью кровати. Решетка света и тени тянется от окна, ложится на белое одеяло, дрожит и смещается туда и сюда. Старая Нехама открывает глаза и молча смотрит на стройную красивую внучку. Под этим всевидящим взглядом Мириам невольно горбится, угасает сияние жизни на ее лице. Тускнеют блестящие глаза, сползает с губ улыбка, крепко сжимается рот, скрывая безупречную линию зубов. Девушка поправляет платок, чтобы не так видны были стройная гладкость шеи, выпуклость высокой груди. Вся ее торжествующая юность словно меркнет и съеживается под тяжелым взглядом старой Нехамы.

Слезы наворачиваются на глаза умирающей.

— Бабушка, выпьешь немного молока? — шепотом спрашивает Мириам.

Нет ответа. Лишь слезы медленно сползают по глубоким морщинам, одна за другой, одна за другой. Мириам отворачивается и на цыпочках выходит из комнаты.

Прошел еще год. Окончена школа, Мириам уже восемнадцать лет. После смерти бабушки она проживает одна в комнате третьего этажа пятиэтажного дома на улице Пушкина. Тиха жизнь в этой комнате без бабушки Нехамы, без ее внимательного взгляда. Отец по-прежнему присылает дочери деньги на житье, месяц за месяцем.

Мириам решила продолжить учебу в университете. Там на факультете и произошла с ней первая незадача. Студента звали Олег, а фамилия… нет, фамилию она довольно быстро забыла. Этот Олег пристал к ней намертво — так, что не отдерешь, просто смех и слезы. Он был уже не мальчик — с небольшими залысинами, красивым лицом, пухлым ртом и бархатным обволакивающим голосом, голосом опытного мужчины. Ходили слухи, что из-за него уже покончила с собой одна девушка, и это придавало Олегу ореол пагубной таинственности.

Немалый дока в науке обольщения, он быстро добился своего: однажды вечером Мириам уступила, отдала себя этому лысеющему ловеласу с чувственными губами. За первым вечером пришли другие вечера и ночи — сладкие, бессонные праздники любовной страсти. О, бурление крови, забвение души! Они предавались друг другу без устали, до полного изнеможения и расставались лишь затем, чтобы встретиться вновь и как можно скорее. Но прошли и эти дни, а за ними настали другие времена. Олег стал уклоняться от встреч, а затем и надолго исчезать: теперь его сердце тянулось к другой женщине.

Так Мириам впервые узнала, какова она — пора безутешных слез и горького разочарования. О чем она не думала ни минуты, так это о самоубийстве. Жизнь слишком прекрасна и полна, чтобы расставаться с ней из-за какого-то Олега… какая же у него была фамилия?.. — нет, забыла, забыла напрочь. За шесть университетских лет было у нее не меньше четырех близких знакомств для сердечных нужд. Причем без нежелательных последствий: предохраняться Мириам умела.

Замуж она вышла в возрасте двадцати восьми лет за инженера, который был влюблен в нее по уши. Он был евреем, как и Мириам, но это совпадение получилось как-то само собой, случайно: национальность мужа не имела для нее никакого значения. К тому времени она твердо решила остепениться и стать примерной матерью, женой и хозяйкой. В течение последующих шести лет Мириам успешно исполняла задуманное. Родила дочку — черненькую девочку с округлыми бровками и высокомерным взглядом. Когда ей исполнилось четыре года, Мириам решила вывезти дочь в Анапу, на берег Черного моря. Там-то, в Анапе, и повстречался ей мужчина, очень похожий на первое увлечение ее юности — бесфамильного Олега. Те же намечающиеся залысины, те же красные чувственные губы, тот же интимно-бархатный голос опытного любовника. И снова после трудной, но кратковременной осады крепость Мириам, матери, жены и хозяйки, сдалась на милость победителя, Олега Второго.

Нельзя сказать, что она не сопротивлялась: Олегу Второму пришлось-таки приложить немало усилий. Но на его стороне были сильные союзники: свойственная роду людскому тяга к приключениям, тонкое искусство обольщения, мягкий голос и томные романсы. А еще: нежный шепот волн, легкий ласковый ветерок, звуки дальних песен, утробные серенады лягушек и дурманящий запах ночных цветов…

Конечно, Мириам было крайне трудно устоять в таких тяжелейших условиях. Только на сей раз она уже не чувствовала себя той неопытной девочкой, которую соблазнил Олег бесфамильный. Черти, живущие в туманных уголках наших душ, сумели посеять в сердце женщины щепотку адского огня. Да, начало их романа нельзя было назвать гладким, но затем Мириам сделала так, что Олег Второй забыл обо всем на свете в омуте ее объятий. О, радости жизни! О, счастье бытия! О, пылающий в темноте круговорот страсти!

Быстро проходят дни, таща за собой года, а вместе с ними шаг за шагом, пядь за пядью утекает в никуда и жизнь, подаренная нам всемилостивейшим Отцом.

Муж Мириам был по горло завален работой, она же занималась домашним хозяйством и продолжала между делом посвящать себя то тому, то этому любовному увлечению. Уже выросла дочь Нина, стали появляться у нее первые ухажеры, а неверная жена Мириам все никак не могла избавиться от своей ненасытной слабости. Единственным, что как-то нарушало ее безмятежность, были неприятные боли в животе. Врачи порекомендовали съездить на Кавказ, к лечебным водам Ессентуков. Там Мириам провела несколько отпусков, исправно выпивая предписанные объемы воды из источников номер семнадцать и номер четыре. Это помогало, неприятные ощущения отступали.

Зрелая красивая женщина, прогуливающаяся по чисто выметенным аллеям курортного парка, она привлекала внимание многих. Мириам было уже за сорок, но мужчины по-прежнему увивались вокруг нее. Теперь она была настоящей мастерицей флирта, точно знающей мужские слабости и повадки. Надменная посадка ее гордой головы и черные высокомерные глаза сразу отпугивали тех наивных дурачков, которые полагали, будто здесь им что-то отломится. Нет, теперь выбирала она, выбирала одного, самого лучшего, и безжалостно отшивала всех остальных. А выбрав, обрушивала на счастливца огонь всех своих батарей. Как правило, это был мужчина лет тридцати пяти с серыми глазами и мягким говором. Всю жизнь ее тянуло именно к таким сероглазым ловеласам, чей интимно-бархатный голос выдает немалый любовный опыт.

И все бы ничего, если бы не продолжали ей докучать боли в желудке. Вот ведь несчастье! Настала пора, когда и воды Ессентуков не принесли облегчения. Повторные обследования обнаружили раковую опухоль, но домашние скрыли от Мириам этот печальный диагноз. Проклятая болезнь передавалась в семье из рода в род, горе и беда, злая участь! Мириам сильно осунулась, ее красивое лицо худело день ото дня. Уровень гемоглобина упал, тело пожелтело от пальцев ног до мочек ушей. Врачи потребовали срочную операцию. После удаления опухоли и долгого восстановительного периода женщина встала с постели и, казалось, выздоровела. Временами она даже напоминала себя прежнюю, только волосы сильно поседели.

После пятидесяти Мириам вдруг резко одряхлела, словно старость внезапно догнала и разом подмяла ее под себя. Волей-неволей пришлось расстаться с любовными приключениями, отказаться от молодых мужчин и парней. Зато пришла пора для дочери Нины. Как некогда мать, она зевала на уроках, слушая про «Мертвые души», характер Чичикова и тангенсы-косинусы. Красивая девочка, она привлекала внимание многих парней. Как видно, внешняя привлекательность и тяга к мужчинам передавались по наследству наряду с раком. Мириам наблюдала за дочкой с растущей тревогой. Нина уже достаточно выросла для того, чтобы тоже наткнуться на какого-нибудь бесфамильного Олега — наткнуться и упасть, а потом подняться и упасть еще раз, и повторить все то же самое снова, и снова, и снова, как это заведено среди дочерей Евы во веки веков.