Рафаэль

6

Мы с Рафаэлем оделись, вернули на место свое оружие и теперь шли по коридору в сопровождении Клодии и Бенито, держась за руки. Я пыталась уговорить их остаться и принять душ, но они были твердо намерены проводить нас до спальни. Рафаэль отнесся к этому спокойно, так что я тоже решила не спорить. Он все-таки их царь, и в этом мне его не превзойти, что бы я ни сказала или ни сделала.

Мы с Рафаэлем передвигались без каких-либо проблем — никакой неловкости, которая бывает, когда прогулка рука об руку на свидании становится настоящим вызовом ритму ходьбы, как если бы ваша внутренняя музыка не сочеталась, но это все еще не было романтично. Я снова почувствовала, как меня напрягает тот факт, что мне физически комфортно с любовником, в которого я не влюблена. Мысль об этом ранила ту маленькую и лиричную часть меня, которая искренне верила в белое платье и единственную любовь на всю жизнь. Я смирилась с тем, что у меня было больше одной любви, но какая-то часть меня по-прежнему держалась за мысль о том, что некоторые вещи происходят только когда в твоей жизни случается Любовь с большой буквы. Очередная разрушенная иллюзия.

Рафаэль покачивал моей рукой, зажав ее в своей ладони, как он всегда делал, если считал, что я слишком глубоко задумалась над чем-то помимо его присутствия рядом со мной. Я знала, что сейчас он что-нибудь скажет, потому что это было то самое покачивание.

— У тебя есть какие-нибудь предпочтения относительно гостевой комнаты, которую нам следует выбрать? — Поинтересовался он.

У себя в голове я подумала: «комната, в которой я ни разу не была с кем-то еще», но это казалось совсем уж бестактным, так что вслух я сказала:

— В двух гостевых теперь есть душ. Думаю, стоит выбрать одну из них.

— Мне казалось, ты хочешь, чтобы сегодня мы были в постели. — Заметил он, улыбаясь мне.

Я послала ему улыбку в ответ и сказала:

— Так и есть, но после всего мы сможем спокойно помыться и нам не придется никого выгонять из общих душевых.

Он приподнял мою руку и потерся об нее губами, пока мы продолжали идти. Это движение было мягким и не нарушило темпа нашей ходьбы.

— Ты каждый раз так переживаешь о том, что доставляешь неудобства другим. Но скоро ты станешь королевой. Тебе следует пользоваться этим, Анита.

Я покачала головой.

— Не думаю, что официальный титул сильно меня изменит.

— Будь ты моей царицей, я бы хотел наряжать тебя, как мою леди, и завалил бы тебя подарками.

Я рассмеялась.

— Жан-Клоду повезло, что он уломал меня на свадебное платье, сшитое дизайнером на заказ. Он знает, что не стоит давить на меня в плане шикарных шмоток каждый божий день.

— Думаешь, свадьба ничего не изменит? — Спросил Рафаэль.

— Уж лучше бы не изменила. — Ответила я, и в моем тоне было немного угрозы, которую я и не пыталась скрыть.

— Желаю тебе больше удачи, чем я получил на этом поприще.

Я уставилась на Рафаэля, изучая его лицо. Не знаю, что бы я ему ответила, но в этот момент я ощутила всплеск энергии в противоположном конце коридора. Чудесной и радостной энергии двоих любовей всей моей жизни.

Мика с Натэниэлом показались на том конце коридора, держась за руки, и это было как будто солнце взошло внутри моей грудной клетки — настолько трудно мне стало дышать. Моя реакция была настолько бурной, что это было просто смешно. До того, как в моей жизни появились Жан-Клод и эти двое, меня никогда так не уносило от чувств. Мика был моего роста — единственный настолько же невысокий мужчина, как и я, с которым мне доводилось встречаться. Натэниэл был повыше — где-то пять футов и девять дюймов (175 см. — прим. переводчика). С тех пор, как я его встретила, он вырос на три дюйма и неплохо раздался в плечах. Его темно-рыжие волосы когда-то спускались к лодыжкам. Сейчас они были лишь чуть ниже плеч — сияющие и абсолютно прямые. Темно-каштановые волосы Мики были такой же длины, но они так сильно вились, что в намоченном состоянии становились гораздо длиннее. Обычно я не считаю Мику более изящным из них двоих, но, может, это потому, что чаще всего они находятся рядом со мной, и мне редко удается увидеть их вдвоем со стороны.

Мика был сложен, как пловец, с той самой V-образной линией плеч, которая спускалась к узкой талии и бедрам. Он мог бы проводить столько же времени в качалке, сколько и Натэниэл, но ему никогда не светит нарастить такой же мышечной массы, как у нашего общего парня. Они оба были сильными, но за футболкой, джинсами и ботинками Мика мог это скрыть, а Натэниэл — нет. Он был этакой мужской версией старомодного пин-апа — сочный и мускулистый, но лицом скорее красивый. До того, как он подрос и набрал мышц, его красота была практически андрогинной. Сейчас он по-прежнему был красив, но даже со спины и с длинными волосами казался исключительно мужчиной. Мика по-прежнему маячил где-то на границе с андрогинностью, и это его немного бесило. Нам с ним обоим уже за тридцать, и никаких скачков роста нам больше не видать.

Рафаэль сжал мою руку, и это заставило меня посмотреть на него. На секунду мне показалось, что я перегнула палку с полиаморией, потому что откровенно влюбленно пялилась на своих мужчин, но в следующий миг Рафаэль улыбнулся.

— Ступай к ним. Мое сердце радуется, когда видит, как вы счастливы вместе — это дает мне надежду, что когда-нибудь я и сам найду свое сумасшедшее счастье.

Мне не надо было повторять дважды. Я оставила Рафаэля с Бенито и Клодией, а сама чуть ли не рванула к своим мальчикам. Мы были вместе уже пять лет, но я по-прежнему хотела оказаться как можно ближе к ним, стоило мне их увидеть. Бежать я не стала, но двигалась достаточно быстро, и вот я уже у них в руках, потому что это были именно их руки. С самого начала мы были втроем и никогда не были парой. Мы прислонились друг к другу лицами перед тем, как поцеловаться — мы с Микой лбом ко лбу, а Натэниэл над нами, и все мы стояли в кольце наших общих рук. После этого Мика поцеловал меня в щеку, и это заставило меня повернуться к нему так, чтобы он мог поцеловать меня уже в губы. Это был хороший поцелуй — нежный и полноценный, но все еще достаточно приличный с точки зрения публичности. Мы могли бы просто стоять и целоваться вот так в коридоре, и никого бы не смутили своим поведением. Я отстранилась, чтобы посмотреть в шартрезовые глаза Мики — золотые и зеленые одновременно, такие, какие могли бы быть у кота, потому что это были глаза его леопарда, запертые в его человеческом лице. Если слишком долго проторчать в животной форме, то однажды ты вернешься в человеческую уже не полностью. Из-за этого Мике приходилось носить очки с диоптрием, потому что леопарды плохо видят вдали — если что-то находится слишком далеко, чтобы охотиться на него или напасть, то это уже не так интересно, как то, что двигается прямо у тебя перед носом. Солнечные очки, которые он все еще носил на публике, чтобы спрятать глаза, тоже были выписаны по рецепту, и я этого не знала. Но это объясняло, почему он так часто носил очки в помещении.

Я уставилась на него, практически глаза в глаза, хотя мои ботинки были скорее военного типа, так что микины клубные туфли добавляли ему пару дюймов. Но он носил их не для того, чтобы казаться выше, а потому что их выбрал для него Натэниэл. По своему же выбору Мика обычно носил кроссовки или хорошие модельные туфли. У нас обоих в гардеробе были вещи, которые выбрал для нас наш третий.

Натэниэл воспользовался кольцом наших рук, чтобы развернуть меня к себе так, словно в его голове играла какая-то музыка, которую я не слышала, и он приглашал меня на танец. Мика отпустил нас обоих и отошел в сторонку, чтобы дать нам пространство для реализации того, что задумал Натэниэл, потому что одного только этого танцевального движения хватило, чтобы понять: у него в планах нечто поинтереснее микиного поцелуя.

Издалека глаза Натэниэла казались темно-фиалковыми, но с близкого расстояния становилось ясно, что они просто сиреневые. В водительских правах ему пришлось указать голубые, потому что фиолетовых там просто не было. Естественным цветом его глаз был светло-лавандовый, а нынешний более темный оттенок дал мне понять, что Натэниэл в приподнятом настроении. Одну руку он положил мне на поясницу, а другой обхватил мою ладонь, и буквально начал со мной вальсировать. На секунду я стушевалась, как это всегда бывает, когда мне приходится, но заставила себя перестать закрываться так сильно от него и от нашей связи, и вот я уже нормально танцую, потому что Натэниэл знал, как это надо делать.

Мы танцевали в коридоре и он смотрел вниз, на меня, а его глаза сияли от счастья, и это настроение заполнило меня, как и его навыки в танцах. Я рассмеялась вслух, переполненная счастьем, которое буквально пузырилось из него наружу. Интересно, что сделало его таким счастливым? Он притянул меня ближе, используя ладонь, которую держал на моей пояснице, и я почувствовала, в каких еще местах у него было приподнятое настроение. Ощущение его, прижатого так близко ко мне спереди, заставило меня оступиться. Меня накрыло флешбэком о том, что они с Микой делали сегодня днем, и от этого у меня подогнулись колени — так, что я бы упала, если бы он меня не подхватил. Мне нравилось быть зажатой между ними двумя во время секса, но с приближением их свадьбы наш по большей части гетеросексуальный Мика старался работать над своими проблемами по части свиданий с мальчиками без девочек.

Мне удалось выговорить голосом, хриплым от накативших воспоминаний:

— Прости, что я это пропустила.

— У тебя еще будет шанс. — Ответил Натэниэл, поднял меня над полом и закружил, смеясь.

— Это не просто штучки между парами, вы разделили свои чувства и мысли. — Заметил Рафаэль.

Натэниэл поставил меня на пол, но продолжал обнимать, а я обнимала его. Колени у меня больше не подкашивались, но мы ведь еще не поцеловались. Натэниэл хотел поделиться со мной своей радостью, но он еще не закончил.

— Да. — Ответил он Рафаэлю, но продолжал смотреть на меня. Он наклонился, чтобы поцеловать меня, и я привстала на цыпочках, чтобы помочь ему в этом.

Мои глаза были закрыты, но я знала, что Мика позади меня отошел к веркрысам. Он не был привязан ко мне так, как Натэниэл, и все-таки он — мой Нимир-Радж, а там своя магия. В следующий миг Натэниэл поцеловал меня, и я забыла обо всем остальном.

Наши рты будто бы продолжительно замкнулись друг на друге, его руки прижимались к моей спине, а мои куда более маленькие ладони оглаживали его мускулистую спину. Руки Натэниэла старались обойти мою плечевую кобуру с девятимиллиметровым Спрингфилдом EMP и большой нож, который крепился вдоль моего позвоночника, а также дополнительные патроны справа от моей кобуры и внутреннюю набедренную кобуру с Зиг Сойером. Натэниэл предположил, что я все еще чувствую себя так, словно изменяю своему старому Браунингу BDM, потому что девятимиллиметровый Спрингфилд ношу каждый день, а Спрингфилд сорок пятого калибра — когда я на вызове, как маршал. Я почувствовала, что он скучает по моему телу под своими руками безо всех этих ремней и оружия. В какой-то момент я не была уверена в том, чьи мысли, руки, рты и тело кому из нас принадлежали. Я попыталась вернуть себе контроль или что-то типа того, но вдруг почувствовала, как проснулся Дамиан. Внезапно мир сузился до нас троих, и я ощутила его первый вдох — как у пловца, который почти захлебнулся, но боролся за свою жизнь.