Рафаэль

32

Гектор по-прежнему лежал на земле, а его запястья и лодыжки были прикованы к длинной металлической перекладине. Эту штуковину полиция разработала специально для сверхъестественных заключенных, так что теперь некоторых из них можно было содержать в тюрьмах вместо того, чтобы ликвидировать всех подряд. Фредо и Пьеретта стояли наизготове с ножом и мечом. Когда Нева и две другие ведьмы уставились на меня, их глаза были чернее ночи и сияли холодным светом далеких звезд, а Гектор все смеялся.

— Величайшая магия, что есть у крыс, и ее все равно недостаточно. Вам не победить моего мастера.

— Что я должна сделать? — Спросила я.

— Покататься на моем члене. — Ответил Гектор, смеясь.

Я проигнорировала его, как будто его вообще здесь не было, и посмотрела на Неву.

— Наполни свои глаза межзвездным светом. — Произнесла она.

Я сделала так, как она сказала, и смогла увидеть красную ауру вокруг Гектора — она походила на рану, словно реальные повреждения были прямо у него на спине. Я видела внутреннее кровотечение там, где Пьеретта проколола ему почку. Это не было похоже на зрение в инфракрасном спектре, но смотрелось так, словно в его ауре произошла утечка, и красный с черным смешались, как содержимое двух пролитых банок с разной краской.

— Что мне нужно для вас сделать? — Спросила я.

— Мы можем использовать его, чтобы найти его хозяина. Мы видим, как он сидит в номере отеля, но нам не пробиться сквозь тьму вокруг него. Это кусочек Madre de la Oscuridad, и он встал стеной между нами и тем, что необходимо сделать.

— Мой мастер надеялся, что у тебя уже есть ребенок от одного из твоих мужчин. Он говорит, что ты должна ему сына. — Усмехнулся Гектор.

— Он отдал Фернандо ради спасения своей собственной шкуры, и он любил его гораздо больше тебя. — Бросила я.

— Только наследники линии Белль Морт станут говорить о любви и зверях зова в одном предложении. — Произнес он, и его ореховые глаза замерцали, став полностью карими.

— Вы знаете, в каком он отеле? Видите название, блокнот, карточку — что-нибудь из физической локации? — Спросила я Неву.

— Как только ты объединишь свои силы с нашими, ты увидишь то, что видим мы.

— И как нам это сделать? — Поинтересовалась я.

— Мне говорили, что все твои способности усиливаются от прикосновений, это правда?

— Большая их часть.

— Тогда опустись на колени и коснись его кожи руками, а мы положим свои руки поверх твоих. Ты будешь нашим тараном, который мы понесем к стене его замка.

— Ты несешь в себе слишком много зверей, Анита, коснешься меня — и моя сила овладеет тобой. Ты станешь моей так же, как это было с Гектором.

— Чушь собачья. — Парировала я.

— Тьма поглотит тебя, если ты до меня дотронешься.

Я улыбнулась, и моя реакция ему не понравилась. Сомнение у него на лице, замешательство — это было то, что я помнила с последнего визита Падмы. Забавно, что мимика сохраняется независимо от того, в каком теле ты сидишь.

— У тебя всего лишь крохотный кусочек ее силы, Падма, а у меня — все остальное.

Сказав это, я зарылась рукой в тьму, в красноту ауры Гектора, чтобы в итоге коснуться голой кожи на его груди и животе, и в этот момент я увидела нить связи, как метафизический поводок, идущий от Гектора в пол, в пустоту, в… Голос Невы раздался прямо у моего лица:

— Найди вампира, Анита, найди вампира на другом конце.

Моя некромантия раскрылась цветком, и тьма расступилась перед ней, после чего я вдруг увидела комнату, в которой Падма сидел на краю кровати. Это не был дорогой отель, скорее так-себе-отель. Как низко пали сильные. Я ощутила трепет Жан-Клода от этого открытия прежде, чем он отстранился и скрыл от меня свою реакцию. Мне даже не надо было мысленно спрашивать, что он делает — я знала, что он говорит с Пьеро. Арлекин выйдет на охоту за Падмой. Если мы выиграем время, они его выследят.

Падма посмотрел вверх, как будто я парила перед ним в воздухе.

— Стало быть, ты меня нашла. Я покину этот город задолго до того, как Арлекин найдет меня.

— Во время нашей последней встречи ты был одет в шелка и драгоценности. А теперь как-то поизносился.

Я ощутила движение, подобное бурлению океана силы за моей спиной — так же, как я ощущала ее на улице перед амбаром. Мне даже не надо было оглядываться, чтобы понять, что это вновь были те маленькие крысы, а я осталась прежней. Вместо пляжного песка у меня под ногами был черный мех — больше, чем в тот раз снаружи, куда больше. Тысячи крыс заполонили половину стадиона. Они сели и выжидали, наблюдая — слишком тихие, слишком сосредоточенные для обычных животных. Крыса с белым пятнышком на груди и белой лапкой приподнялась на задних и уставилась на меня.

— Я пережил смерть своего человека-слуги и своего тигра, когда мне пришлось бежать в Европу. Переживу и то, что ты сотворишь со мной на этот раз.

— Я сожалею о смерти Гидеона и Томаса.

Это были имена зверя его зова и человека-слуги. Вместе с ними когда-то Падма сформировал свой собственный триумвират силы. Тот факт, что он пережил их гибель, был равносилен тому, что Жан-Клод пережил бы мою смерть и смерть Ричарда. Это было впечатляюще.

Падма выглядел удивленным.

— Благодарю тебя, Анита Блейк.

— Не за что. Они заслуживали кого-нибудь получше тебя, куда лучше.

Он зашипел на меня, обнажая клыки, а по-настоящему старые вампиры делали это крайне редко. Они считали, что это недостойно — сверкать клыками, как животные.

— Ты оставил их так же, как оставил Гектора?

— Он знал, чем рискует.

— Значит, ты оставишь его умирать, как оставил своего сына.

Падма встал с кровати, гладя на меня и сжимая руки в кулаки. В воздухе вокруг него дрожала черная рябь.

— Я дождусь, когда у тебя появится ребенок, Анита, и тогда я вернусь, чтобы отомстить.

— Ты сам решил обменять свою жизнь на жизнь своего сына, Падма. Я бы с радостью убила тебя вместо него.

— Согласно информации, которой владеет Гектор, в ночь выборов нового царя веркрысы еще ни разу не допускали в бойцовские ямы посторонних. Сегодня тебя не должно было здесь быть, Анита.

— Без твоих подлянок Гектор бы не победил. Поднять его в воздух, сняв с лезвия, было перегибом. Ты себя выдал, и это никак не связано с моим присутствием. Даже если бы он убил Рафаэля, веркрысы бросали бы ему вызовы до тех пор, пока кто-нибудь не убил бы его. Он никогда бы не сел на трон и не принял тех клятв, которых тебе нужны, чтобы поработить их народ. Все это было напрасно, Падма. С долгосрочными планами у тебя всегда случались накладки.

— Ты слишком молода, чтобы знать об этом. — Возразил он.

— Я разделяю кучу воспоминаний с теми, кто видел, какой ты на самом деле слабак.

— Когда-то я был слаб, это правда, но это было до того, как Мать явилась ко мне, а вместе мы гораздо сильнее.

Воздух вокруг Падмы завибрировал, как темный туман, и в следующий миг тьма будто бы отделилась от него, замаячив у него за спиной. Я не могла решить, на что она больше похожа — на черное пламя или на темного призрака, но это была не просто темнота, это даже не была та межзвездная тьма, которая наполняла мои глаза и глаза бруха.

— Мне будет жаль потерять своего крыса, но у меня будут и другие крысы зова — другие животные, которых я смогу поработить.

— В чем-то ты прав. — Сказала я.

Я ощутила, как тьма шевельнулась во мне — жидкая и живая. Я испила саму ночь, и если у меня и мелькнули опасения на тему того, что Она была внутри меня все это время, дожидаясь того момента, когда сможет объединиться с потерянным кусочком себя, я знала, что что-то было не так. В Ирландии я встретила одного вампира, который нес в себе часть Ее силы, но там все было иначе — Ее способности усиливали те, что были, но тьма не могла отделиться.

— Тьма отступила от тебя. — Заметила Нева.

— Она ему не принадлежит. — Сказала я.

— Она принадлежит самой себе. — Добавила бруха, которую Нева называла дочкой.

— Она ищет, кого использовать. — Предупредила я.

Нева шепнула:

— Сейчас наша сила коснется тебя, не бойся.

Я не понимала, о чем она, до тех пор, пока не ощутила прикосновение кого-то куда меньшего, чем человек. Это застало меня врасплох, так что я посмотрела вниз, и моя концентрация на Падме сбилась. На меня уставилась черная крыса с белыми пятнышками. Остальные животные столпились вокруг нашего маленького островка, некоторые карабкались на ведьм, а одна лезла по моей руке. Я уставилась в эти маленькие бусинки глаз и, клянусь, веса личности в них было больше, чем у любой крысы, которую я встречала. Я о том, что они, конечно, умные, но не до такой степени.

— Они не причинят вреда другой крысе. — Подал голос Гектор.

Я рассмеялась, и на его лице появилась неуверенность — я знала, что она исходит от Падмы, а не от бахвалящегося парня, которым был Гектор.

— Тебе что-нибудь известно о настоящих крысах? — Поинтересовалась я.

Вмешалась Нева:

— Заставь его посмотреть тебе в глаза, Анита.

Я сделала так, как она просила, и уставилась в карие глаза Падмы на лице Гектора.

— Вампир здесь я, Анита, а не ты. — Его глаза замерцали карим огнем, как коричневый стакан, сквозь который просвечивают лучи солнца.

— Удерживай Богиню в своих глазах, Анита, нам предстоит захватить его не так, как это делают вампиры. — Сказала Нева.

Я постаралась сохранить в себе ту тьму, которой обучила меня Обсидиановая Бабочка. Наклонившись к Гектору, я посмотрела в мерцающие глаза Падмы тьмой своих собственных глаз.

— Они показали мне свои темные глаза, и это им не помогло. — Произнес Гектор, но это был голос Падмы — так же, как голос Пьеро исходил от Пьеретты.

— Это иная тьма. — Возразила Нева. — На небесах богиня вовсе не одна, Мастер Зверей.

— Понятия не имею, о чем ты бормочешь, женщина.

В следующий миг я увидела крыс в темноте и поняла, что она вовсе не была межзвездной тьмой — это была чернота, созданная из крыс, как если бы они сплелись со вселенной, или во вселенной не было ничего, кроме крыс: черных и теплых. Тьма обратилась в лавину из крыс и протекла сквозь глаза Невы, мои глаза, в глаза Падмы на лице Гектора.

— Что ты делаешь? — Спросил он, и в его голосе прозвучали первые нотки страха.

Нева ответила ему:

— Она открыла нам путь.

Я чувствовала, как падаю вместе с крысами во тьму карего сияния глаз Падмы. Гектор закричал, и мне хотелось к нему присоединиться. Я повторяла у себя в голове, что доверяю Неве, доверяю родере и их магии, я доверяю Рафаэлю, Клодии, Бенито, и в этот момент крысы, которых я направляла, пролились в номер отеля, где находился Падма, вот только они не были метафорическими кусками тьмы — они были настоящими, они пищали, карабкались и извивались, заполоняя комнату.

— Ты не можешь навредить мне при помощи крыс, они — мой первый зверь зова. — Заявил Падма.

Он был прав — крысы слонялись по комнате, но не трогали его, однако в следующую секунду я ощутила, как эхо, прикосновение черной крысы с белой грудкой к моей руке: ее усы пощекотали мне кожу. Это напомнило мне о том, что я стою на коленях на песке, прямо над Гектором, и еще кое о чем.

— Крысы теперь и мои звери зова тоже. — Сказала я.