Рафаэль

17

После встречи с Невой и крысами снаружи, я была уверена, что готова ко всему, что могу увидеть внутри, но я ошибалась. Они хотели меня потрогать, и вовсе не для того, чтобы причинить мне вред — женщины, мужчины, дети, старики, они трогали мои руки, сжимали мои плечи, пожимали мои ладони. Первого, кто попытался меня обнять, я едва не ударила, но Клодия вовремя коснулась моей руки, так что объятие осталось безнаказанным.

— Приятно встретить тебя вживую. — Сказала какая-то женщина и обняла меня так, словно я была ее давно потерянной подругой.

Я улыбнулась, кивнула ей и ответила:

— Я рада быть здесь сегодня ночью.

Какой-то мужчина весьма рьяно притянул меня в объятия и попытался поцеловать. Я повернула голову так, чтобы его губы впечатались в мою щеку, а Клодия оттащила его от меня прежде, чем я успела решить, насколько сильно мне стоит приложить его за это вынужденный поцелуй.

— Прости. — Сказал он. — Прости.

Женщина с наполовину выбритой головой и таким количеством татуировок и пирсинга, какое я уже давно не видела, взяла меня за руку и сказала:

— Когда ты кормишь на нас ardeur, это потрясающе.

— Спасибо. — Ответила я, не зная, что еще можно было на это сказать.

Она шагнула чуть ближе, держа мои руки в своих. Сперва мне показалось, что глаза у нее черные, но теперь я поняла, что они были самого темного оттенка серого, который я когда-либо видела.

— Меня зовут Марисоль, это значит «бабочка».

Я посмотрела на татуировку в форме бабочки на ее левом плече и улыбнулась. Кажется, эта улыбка придала ей слишком много уверенности, потому что она подошла еще ближе и сказала:

— Я бы очень хотела, чтобы ты покормилась на мне лично.

Должно быть, на моем лице отразилось мое замешательство, потому что она рассмеялась и добавила:

— Только не говори, что я первая, кто попросил тебя об этом.

Я кивнула. Она вновь рассмеялась, и ее рот раскрылся достаточно, чтобы я увидела, что у нее проколот язык.

Пьеретта обхватила меня одной рукой за оба плеча и притянула к себе в объятия. Марисоль ухмыльнулась и отошла, пропуская вперед следующего, кто хотел пожать мне руку. Она была первой, кто предложил мне кормиться, но далеко не последней. Я знала, что на ardeur можно подсесть, но надеялась, что Рафаэль достаточно силен, чтобы устоять перед этим соблазном. Мне и в голову не приходило подумать о том, что может произойти с другими веркрысами. Я поняла, что была слишком беспечной, упустив эту мысль. Дыхание Жан-Клода пронеслось в моей голове, дав понять, что он тоже об этом не думал, и это помогло мне почувствовать себя менее тормознутой и непредусмотрительной.

Какой-то мужчина схватил меня за руку, но в последние минуты меня перетрогало такое количество людей, что я просто обернулась к нему с улыбкой, стараясь быть дружелюбной или хотя бы дипломатичной. Я почувствовала, как он сделал выпад, раньше, чем увидела нож в его руке. У меня не было времени достать свой, поэтому все, что мне оставалось, это использовать свободную руку, чтобы пропустить его удар мимо меня. Он вложил в свою атаку слишком много энергии, так что, когда я увернулась от его руки, он пролетел мимо меня даже дальше, чем я планировала. Я схватила его за руку, которой он все еще цеплялся за меня, и использовала ее, как рычаг, чтобы превратить его заминку в падение, и поставить его на колени.

Он попытался развернуться ко мне с ножом, но его рука все еще была в моей. Я изменила хват и использовала ее, чтобы заблокировать его руку в локте. Я давила достаточно сильно, чтобы он понял, что я сломаю ее, если он не прекратит двигаться.

Однако он продолжал тянуться ко мне, и я сломала ему локоть. Раздался сочный мясной треск. Нормальные люди после такого орут и прекращают драку, но он даже не пискнул. Он продолжал поворачиваться ко мне, и сломанная рука больше не была для него препятствием. Он позволил мне выломать ему руку, и тут же метнулся к моему бедру, а я попыталась перехватить его одной рукой за плечо, чтобы не дать ему добраться до меня.