Рафаэль

21

Не знаю, в чем было дело — в моем контакте с Франко или в магии, но я чувствовала себя спокойно до тех пор, пока не увидела свое отражение в зеркале, которое занимало половину стены. Конечно, я не была похожа на Кэрри во время выпускного (персонаж книги Стивена Кинга — прим. переводчика), только кончики волос с одной стороны были испачканы кровью, а брюнеткам проще скрыть подобное, чем тем, у кого клубничный блонд (цвет волос Кэрри — прим. переводчика), как и тем, кто носит черную одежду. Если вы не попадали в переделки с большим количеством насилия, вы могли и не заметить, что мои шмотки покрыты кровью, но я-то попадала, и совершенно точно знала, куда надо смотреть. Я чувствовала, как кровь высыхает на моей коже, как ткань моей футболки становится жестче в тех местах, где мое тело не прикрывал лифчик. Раньше мне не приходило в голову, что спортивные лифчики созданы для того, чтобы впитывать пот, и что кровь для них была просто еще одним видом жидкости. Надо запомнить на будущее.

Клодия помахала рукой у меня перед носом. Я моргнула и уставилась на нее. Для меня все как будто бы двигалось в замедленной съемке.

— Ты в шоке. — Констатировала она.

Я подумала об этом и, наконец, сказала:

— Да.

— Не могу сказать, как много крови я на ней чую. — Заметила Пьеретта, стоя рядом со мной. Она и раньше там стояла или только что подошла? Это происходит со мной только от шока?

Клодия позвала кого-то, и к нам зашла доктор Лилиан. Свои густые седые волосы она стригла очень коротко, подчеркивая изящную костную структуру лица. Она выглядела старше, но не слишком старо, если можно так сказать, но учитывая, насколько старше был Рафаэль, чем мне когда-то казалось, я вдруг поняла, что с такими данными ей может быть и восемьдесят, или даже больше. Ей может быть больше ста?

Она улыбнулась, и ее серо-голубые глаза наполнились той серьезной теплотой, которая часто встречалась у самых лучших врачей и медсестер.

— Как ты себя чувствуешь, Анита?

— Я в порядке. — Автоматически ответила я.

Ее улыбка померкла и она посветила маленьким фонариком мне в глаза, после чего заставила меня проследить за движением своего пальца.

— Ты не в порядке. У тебя шок. — Она посмотрела на Клодию. — Ты сказала, что эта кровь не ее.

— Большая ее часть.

Доктор Лилиан вздохнула.

— Огражденные места переполнены, но нам нужно осмотреть ее рану.

У них были три огражденные занавесками зоны в раздевалке — нечто-то вроде импровизированных травмпунктов. Кто-то кричал, кто-то матерился на испанском так громко, что было слышно даже сквозь крики. В третьей зоне кровь текла из-под занавесок, как… Я отвернулась от нее. На сегодня с меня было достаточно крови. Остальная часть помещения выглядела как обычная раздевалка в большинстве залов для смешанных единоборств, с той только разницей, что на одной из стен висело большое зеркало, а такое чаще встречаешь в женских раздевалках.

— Анита, мне нужно осмотреть твою рану. — Напомнила доктор Лилиан.

— Хорошо. — Согласилась я.

— Это значит, что тебе придется раздеться, чтобы я смогла увидеть ее.

Я кивнула.

— Не вопрос.

— Анита, чтобы это сделать, мне нужно, чтобы ты спустила штаны.

Я вновь кивнула.

— Ты можешь сделать это прямо сейчас? — Уточнила она.

Я потянулась к своему ремню и начала расстегивать его. Я смутно понимала, что в обычной ситуации не стала бы спускать с себя штаны на виду у всех, но сейчас это не казалось мне такой уж большой проблемой.

Доктор Лилиан опустилась рядом со мной на колени. Незнакомый мужчина появился с лотком, полным медицинских инструментов. Когда-то меня бы обеспокоило, что незнакомец оказался поблизости, когда мои штаны спущены до колен, но этот парень был в халате и вел себя, как настоящий профессионал. К тому же, Пьеретта была моей любовницей, и дни, когда меня могли смутить исключительно мужчины, давно прошли, а если кого-то заведет вид моего нижнего белья и обнаженного бедра, то это кто-то может пойти нахер.

Нога у меня даже не болела до тех пор, пока Лилиан не облила ее антисептиком. Резкая боль пронзила туман в моей голове, а когда Лилиан протирала мою ногу куском марли, та прилипла к краям раны. Это ощущение заставило мой желудок сделать сальто.

— Все не так уж и плохо. — Заметила Лилиан. — Однако придется наложить швы.

Мне пришлось проглотить комок тошноты в горле, прежде чем я смогла ответить:

— Можно мне сперва обезболивающее?

— Твое тело все еще воспринимает лекарства, как человеческое? — Уточнила она.

Мне пришлось поразмыслить над этим.

— Если это обычная рана, то она заживает слишком быстро для стандартного медицинского ухода, но эта как-то тормозит, так что, может, попробуем?

— Лезвие было серебряным. — Сказала Клодия.

— А сперва было обычное? — Спросила Лилиан.

— Нет. — Ответила Клодия. — Думаю, Тони хотел убить ее.

— Он хотел пырнуть меня в бедро с внутренней стороны, но я успела повернуться, так что бедренную артерию он не задел. — Пояснила я.

— Ты развернулась, чтобы рана была нанесена снаружи. — Догадалась Лилиан.

— Ага.

— Думаю, можно обезболить прежде, чем я начну тебя зашивать.

— Блеск. — Ответила я, и это было всерьез, потому что я терпеть не могла, когда меня зашивают без обезбола.

— Можем подождать, пока освободится огражденное место. — Добавила Лилиан.

Я покачала головой. Лучше я просто стисну зубы и вытерплю это, так что…

— Я маленькая. Я могу растянуться на скамейке рядом со шкафчиками.

Она улыбнулась мне так, словно гордилась тем, какая я храбрая. Доктор Лилиан работала со мной и раньше, и она знала, какая я ужасная пациентка, но сейчас на это не было времени. Мне нужно было добраться до Рафаэля. Не знаю, может, из-за лужи крови на полу, но я вдруг почувствовала острую необходимость оказаться рядом с ним. В этот момент я поняла, что он беспокоится обо мне, гадает, где я сейчас. Я чувствовала его необходимость, а не свою. Связь между нами я могла контролировать, но он был достаточно силен, чтобы пробиться через мой контроль. В любом случае, он был прав.

— Как много еще осталось драк до основного поединка? — Спросила я, когда доктор Лилиан объясняла, как именно мне нужно держать поврежденную ногу, пока я полулежала на узкой скамье.

Пьеретта села рядом со мной и сказала:

— Я буду твоей подушкой, моя королева.

— Раз уж я кладу голову к тебе на колени, может, будешь звать меня Анитой, а не своей королевой?

— Ты имеешь в виду, сегодня?

— Ага. — Сказала я и положила голову ей на бедро. Раньше мы с ней никогда так не делали, и это было что-то типа первого поцелуя, когда ты не очень понимаешь, куда деть носы, но вот моя щека нашла то удобное местечко, где голова могла спокойно отдохнуть на бедре Пьеретты.

Она предложила мне свою ладонь, чтобы я могла подержаться за нее, когда доктор Лилиан приготовила шприц. Я не пыталась выглядеть крутой — просто взяла предложенную мне руку. Я также постаралась найти какую-нибудь точку, в которую могла бы смотреть, пока доктор вводила обезбол. Я уже говорила, что терпеть не могу иглы? Занавески на одной из отгороженных зон колыхались так, словно внутри шла драка. Я уставилась туда и попыталась понять, что происходит за ними. Это позволило мне отвлечься, пока игла проникала внутрь, после чего Лилиан начала спрашивать, чувствую ли я, как она трогает мою кожу.

Мужчина в халате оступился и начал падать из-за занавесок. Я открыла рот, чтобы крикнуть: «Берегись!» медбрату, державшему лоток с инструментами, но он так ловко увернулся, что даже ничего не уронил. Одновременно с этим другой медбрат едва не упал назад — на меня и Пьеретту, но она успел выставить руку, и этого было достаточно, чтобы парень поймал равновесие.

— Он тебя задел? — Спросила Лилиан.

Медбрат поднял руку. Она кровоточила.

— Нож или когти? — Уточнила доктор Лилиан.

Лицо медбрата исказилось презрением.

— Он недостаточно силен, чтобы выпустить когти.

— А ему можно ранить медперсонал? — Спросила я.

— Нет. — Ответила она.

Медбрат, которого порезали, сказал:

— Да.

Я уставилась на Лилиан.

— У меня правило: если ты причиняешь вред моему персоналу, мы с тобой не работаем.

Раненый медбрат возразил:

— Правило здесь такое, что если ты не можешь себя защитить, то ты заслуживаешь того, чтобы тебя ранили.

Лилиан коснулась моей ноги.

— Все еще чувствуешь?

— Только давление. — Ответила я и поинтересовалась. — Как вы справляетесь, если тут все время кто-то дерется?

— Я начну тебя зашивать.

— Только предупреди, когда начнешь — я не хочу дернуться и испортить шов. — Сказала я. Я постаралась сконцентрироваться на занавеске, из-за которой упал медбрат, а потом посмотрела на его руку.

— Почему рана не затягивается?

— Серебро. — Ответил он, и, казалось, его совершенно не оскорбил мой вопрос. Я бы взбесилась.

— Почему он тебя порезал? — Спросила я.

— Анита, я начинаю. — Предупредила Лилиан.

— Давайте, док. — Ответила я.

Я почувствовала давление иглы, а потом неприятное ощущение, когда она начала проникать сквозь кожу. Это чувство не было острым, так что боли я не словила, и была благодарна за это, но от того, как игла проникает сквозь кожу, мой желудок слегка кувыркнулся. Я покрепче вцепилась в ладонь Пьеретты и мне стало чуть-чуть полегче.

— Почему он тебя порезал? — Снова спросила я.

— Диего. — Сказала Клодия, стоя над нами. Очевидно, она собиралась не допустить, чтобы еще кто-нибудь из персонала свалился на Пьеретту.

Я повторила:

— Диего, почему он тебя порезал?

— Он мудак.

— Помимо этого. — Сказала я и улыбнулась, а потом Лилиан начала затягивать стежки на моем бедре. Мой желудок сделал еще одно сальто.

— Этот малыш не смог выдержать пару стежков. Сказал, что я нарочно причиняю ему боль.

Вмешалась Клодия:

— Обезбол на нас не работает.

— Меня зашивали без обезбола, это реально больно. — Я постаралась сконцентрироваться на том, что тогда мне было хреновее, чем сейчас. Оно и правда было.

— Ты причинил ему боль умышленно? — Спросила Пьеретта.

— Пока нет. — Ответил Диего.

Лилиан натягивала стежки, и это заставило меня напрячься от ощущения тугой нитки под кожей. Желудок дернулся и попытался одновременно кувыркнуться. Я посильнее сжала ладонь Пьеретты.

Диего вынул нож из-под халата и скрылся за занавесками. Ткань колыхнулась достаточно, чтобы он проскользнул внутрь, и произнес:

— Давай попробуем еще раз, Педро.

— Педро мудак. — Сказала Клодия.

— Он задира. — Добавила Лилиан, заканчивая стягивать вместе края моей кожи. Желудок сделал еще одно сальто, и я посильнее вцепилась в ладонь Пьеретты. Она наклонилась ко мне и шепнула:

— Ты сломаешь мне кости, моя… Анита.

Я разжала ладонь и попыталась отпустить ее руку, но она удержала ее.

— Все хорошо, Анита, ты привыкнешь к своей новой силе.

— Я мужику руку оторвала. Как мне к этому привыкнуть?

— Время. — Сказала Клодия. Она опустилась на колено, чтобы мне не пришлось поднимать голову ей навстречу. Ее лицо было переполнено сочувствием и чем-то еще — возможно, разделенной горечью, как если бы мои нынешние страдания пробудили каких-то призраков из ее прошлого. Она тоже случайно разорвала кого-то на части? Мне хотелось спросить ее об этом, но, глядя в ее карие глаза, видя в них эту боль, я усомнилась. Делиться плохими воспоминаниями не всегда хорошо. Иногда это только ухудшает ситуацию для всех, а не улучшает ее.