Сломанная печать

46.

Уговорить Северина оказалось невозможной задачей. Мариса внутренне металась между мукой и счастьем. Она бесконечно любима. Рин готов совершить невозможное ради будущего. Она же в итоге поставит его перед фактом, что общего пути у них нет. Стоит только сказать, что Лирой Фолэнт сделал с ней на Дозорной Башне. Северин Брум уйдёт, чтобы никогда не вернуться. И смерть родных. Этого достаточно, чтобы оттолкнуть его от дочери Фроста Талеса.

— Рин… — она робко приподняла голову.

Несколько минут они тихо сидели в объятиях друг друга. Он с вниманием склонился к Марисе. Во взгляде горела смутная, неуловимая мысль.

— Я хотела сказать… Должна признаться тебе.

— Вы разминулись с Арвелом?

Рин неожиданно встревожился. Его вопрос как будто отвечал собственному ходу рассуждений и переживаний.

— Почти. Пришлось пройти мимо комнаты, — вдохнув, Мариса с удовольствием пристроилась снова не плече мага.

Она так и не нашла смелости рассказать ему о насилии.

«Ещё немножечко побуду счастливой. После он и прикасаться ко мне не захочет», — подумала Мариса.

— Никак не удавалось его выставить раньше. Арвел бывает удивительно настырным, — с досадой пояснил Рин..

— Не доверяешь ему?

— Ни капли доверия. Есть причины. Ты хотела что-то сказать?

— Я? — она невольно отклонилась, но быстро нашла безобидную отговорку. — Я поняла, что не смогу жить без тебя, Рин.

Он молча с силой прижал её к себе. В его неосознанном движении выплеснулись отчаянье и любовь.

— И я! Если потеряю и тебя… — Северин не договорил, лицо застыло маской. — Ни в чём не будет смысла, — он молчал не меньше минуты. — Все, кого я любил ушли навсегда. Я никому не рассказывал о ночи в родовом склепе, но хочу, чтобы ты знала обо мне всё.

Мариса слушала, боясь неловким словом помешать Рину в признании. О традиции провожать умерших, проводя ночь подле тел, она слышала и раньше. Старший мужчина в семье брал на себя эту обязанность. Тринадцатилетнему Северину пришлось стать стражем мёртвых.

— После прямого магического удара тело отца превратилось в иллюзорную статую, но я увидел трухлявые останки. Казалось, из него вытянули все силы дара вместе с чуждой магией креаторов. Первое, что смутило мою юный, но пытливый ум. Искажённая взрывом сила выбивает природный дар, при соприкосновении раздирает кожу, но не иссушает магов, — плечи Северина напряглись, дыхание тяжело вздымало грудь.

Всей душой Мариса ощущала его горе, слёзы душили, не смея вырваться на свободу. Она уткнулась лицом в плечо мага, принимая на себя боль и мучаясь от вины Фроста Талеса. Не затей отец повторного ритуала с печатью на двери Зала Иллюзий, многие семьи не потеряли бы родных.

— Тело мамы стало вторым доказательством, что с погибшими проводили манипуляции. Она почти не изменилась, но выглядела полностью обескровленной. Прощаясь, я обнял её, долго держал за руку. Вся исколотая, с надрезами на шее, кисти… Заметив, я осмотрел тело. Я рос в семье целителей и немного понимал, какие действия предпринимают лекари в таких случаях. Вистиана стала последним доказательством.

Сглотнув, он судорожно вдохнул, голос заледенел.

— Она была красивой и доброй. Всегда спокойная, с улыбкой смотрела на проделки младшего брата. Иногда я вредничал, как все мальчишки. Если бы можно было вернуть прошлое… Сестра жила несколько дней. Магия взрыва прошлась по ней, осела на коже, но не убила. Один раз меня пустили навестить Висти в лазарете, куда свезли всех пострадавших. Надежда оставалась. Лекари заверили, что она придёт в себя. На следующий день раненые начали умирать один за другим. Делвин не хотел допускать меня к телу Вистианы под предлогом заботы о безопасности. Совет выпустил приказ не выдавать мёртвых, которых посчитали заражёнными магией иллюзий. Я настаивал, требовал, умолял и добился ночи в усыпальнице.

На этот раз Северин молчал так долго, что Мариса не выдержала.

— Что с сестрой?

— Вся изрезана. Пустая. Без дара и крови. Они искромсали её, древние боги знают зачем! Нет, теперь-то я знаю! После пытались залечить раны, чтобы тело выглядело пристойно, но умирающая плоть плохо поддаётся воздействию зелий и мазей.

— Кто и зачем?

Она совсем ничего не понимала, стоя на пороге безграничного ужаса, куда и заглядывать было жутко. Северин жил с этим десять лет. Он посмотрел на Марису изменившимся взглядом, потемневшим и тягучим. Смятение и чувство вины отразились в нём.

— Моя добрая девочка. Не нужно тебе знать. Не плачь, — поцелуи Северина хаотично касались век, лба, щёк Марисы, мокрых от слёз. — Расстроил тебя.

— Неважно, — она сама прильнула к его губам. — Я заберу твою боль.

Маг шумно вздохнул, будто бы отпуская прошлое, которое слишком долго клещами сжимало сердце, заставляло выстраивать непроницаемые стены между собой и реальностью. Губы Рина были горячими и немного дрожали. Ей так хотелось подарить любимому хотя бы частичку света. Целуя, она гладила плечи Северина, зарывалась пальцами в волосы, как умела отдавала нежность.

Тихо застонав, он с решимостью прижал к себе девичье тело. Что-то новое появилось в их ласках, но Мариса не сразу почувствовала, куда страсть повела Рина. Несгибаемая, требовательная сила уложила Марису на постель. Он не отпускал, навалившись сверху. Пальцы мага жарко сжимали грудь, а язык исследовал рот. Никогда прежде он не целовал так жадно, не давая пути к отступлению.

Осознание, неловкость, страх захватили Марису. Напряжение сковало её, превратив приятное томление и смутное желание в череду бесконечных мучительных мгновений. Золотистое сияние дара собралось в плотный узел, не желая соединяться с даром ментала.

«Нет! Рин… Пожалуйста не сейчас», — мысль вспыхнула ярким заревом в лабиринте из противоречивых чувств и желаний.

Она раскинула руки и отвернулась, сдерживая рыдания, пальцы комкали покрывало. Любовь к магу сделала её слабой, не позволяя оттолкнуть Рина, остановить то, что сейчас она никак не смогла бы принять. Из глубокой тьмы, стоя на Дозорной Башне, ухмылялся Лирой Фолэнт.

Северин ласкал губами шею, тесно прижимая к себе бёдра Марисы со сбившимся платьем. Она понимала, что всё рушится. Если он не остановится, то больше ничего не будет. Сердце заныло болью и тоской.

Он оторвался от неё и рывком сел. Затуманенный взгляд постепенно обретал осознанность, но не ясность, оставаясь тёмной глубокой водой. Маг провёл по лицу нервной ладонью, строго и недовольно сжал губы. Мариса так и лежала, замерев, только изредка всхлипывала и вздрагивала, словно продолжая чувствовать мучительные ласки.

Осторожные мужские руки расправили платье, коснулись бёдер поверх одежды. Рин сложился пополам, как будто его одним взмахом перерубили, упал вперёд. Горячий лоб мага прижался к солнечному сплетению Марисы, где золотистые ниточки дара ожили и потянулись к менталу.

— Прости меня, — глухой монотонный голос Брума был чуть слышен. — Это не должно случиться так. Набросился точно животное. Мерзок сам себе. Я пойму, если ты решишь уйти и больше никогда не смотреть в мою сторону, но знай, что глупый ментал всё равно будет стараться заслужить твою любовь. День за днём.

Выдохнув, помедлив немного, Мариса положила ладони на голову мага.

— Я люблю тебя, Рин.

Он прилёг рядом. Пальцы нашли руку Марисы. Несколько минут они провели в тишине, прикрыв глаза и взявшись за руки.

— В моей комнате это невозможно, — она улыбнулась.

— Соседка?

— Узкая кровать. Ты бы давно оказался на полу.

— Мне повезло. Видимо привилегии стажёров распространяются и на ширину кровати.

— Так и не позанимались, — Мариса села, заглядывая в бледное лицо Северина, где за тщательно выверенной маской скрывались смятение и грусть. — Может быть завтра?

— Воскресенье, — напомнил он. — В этот день я не принадлежу себе.

— А кому ты принадлежишь? — проснувшееся любопытство сделало Марису настойчивой.

— Службе безопасности королевства.

Рин не шутил. Она смотрела на него широко распахнув глаза, ожидая лукавой улыбки в ответ, но ментал остался серьёзен. Так вот почему его легко отпустили при взломе хранилища. Он без опасений работал с амарантовой силой, вероятно, получив разрешение. Но у неожиданного факта была и другая сторона. Холод коснулся сердца Марисы.

— И ты сдаёшь правосудию наивных студенток, практикующих запретную магию? — невольная язвительность и ей показалась чрезмерно жестокой.

— Десятками, — приподнявшись на локтях, Северин прищурился, разглядывая Марису.

— Так сдай и меня, — будто поверив, она соскочила с постели, остановилась посреди комнаты не понимая, что здесь делает.

Всё было игрой, чтобы раскрыть тайну и наказать отступницу? Менталы коварны и любят сложные задачки. Одним рывком он потянулся к Марисе, взял за руки. Она стояла над ним, сидящим на постели. Тёплые руки, нежный и прямой взгляд — как не поверить.

— Я стал работать на службу безопасности не ради борьбы с адептами Ковенанта иллюзий. Их и не осталось в королевстве. Разобраться с прошлым, наказать виновных и попытаться уничтожить аномалию на море — вот моя цель. Что касается студентов… Ты первая, кто попытался незаконно достать книги. Не веришь мне?

Северин провёл пальцами по коже изувеченной магической завесой, спрятал руку Марисы в собственной ладони.

— Зачем ты рассказываешь о службе безопасности? Это тайна? — она снова не понимала, как относиться к словам Брума.

— Хочу, чтобы ты знала. По двум причинам.

— Так много?

Мариса, усмехнувшись вначале, прикусила язык, ругая себя за холодный яд, которым отвечала на печальную ласку мага. Упрямая мысль о хитреце Бруме, смотрителе закона, сводила с ума. Может ли она верить его поступкам? Или это лишь продуманные шаги агента на службе?

— А ты колючка, — усталая улыбка не сделала его лицо радостным. — Любимая колючка. Если со мной что-нибудь случится, ты всегда найдёшь помощь. Командор Рэнби. Запомни имя. Я предупредил его.

— О запретной магии, которую практикует первокурсница?

— Ни слова, — покачав головой, Северин вздохнул. — Ты так и не веришь мне. Рэнби готов предоставить любую защиту моей невесте Марисе Дэй, если понадобится. Связь через цветочную лавку на улице Светлых Искусств, — неожиданно взгляд Рина заискрился озорством. — Наш агент — хозяйка лавки. Прирождённая актриса. Никому не удаётся сыграть страсть к молодому аристократу настолько естественно. Даже Арвел купился, когда следил за мной.

— Она? Твоя любовница? — мысль Марисы зацепилась лишь за часть фактов.

— Для всех, — Северин стал похож на мальчишку довольного проделкой.

— Так сложно, Рин, — она всё ещё сомневалась. — Никогда не думала, что за холодной сдержанностью стажёра Академии может скрываться столько секретов. А вторая причина?

— Вторая…

Поднявшись на ноги, маг взял лицо Марисы в ладони, долго смотрел в глаза.

— Не стоит начинать отношения с недомолвок и тайн. Правда?

Марисе показалось, что ментал видит насквозь всю её ложь. Она даже про Фолэнта и его опасный подарок промолчала, не говоря о более страшных секретах.