Сломанная печать

10.

Поднялся нестройный гул, отражаясь от стен и пола.

— Назад! Ставь щиты! — голос Фроста Талеса накрыл многоголовую толпу, но непоправимо опоздал.

Из пространства как будто вытянули воздух, оглушив магов, замедлив сплетение чар и схем менталов. Те, что стояли ближе и пытались остановить волну, так и застыли полупрозрачными фигурами с поднятыми руками для создания заклинаний. Поначалу невидимая сила будто выбила всю плоть из ранее незримой ауры. Теперь они мерцали красивыми амарантовыми всполохами.

Рядом взвыли родные магов, кинулись к неподвижным телам, но были удержаны остальными, кто сумел сохранить хладнокровие. Толпа оттеснила часть людей назад. Несколько человек преодолели оцепенение и бросились на улицу. Одновременно с этим двери залы Иллюзий распахнулись, доламывая бесполезную расколотую печать, выплёскивая амарантовый импульс такой силы, что никто из менталов, эмпатов или сензитивов не смог бы его остановить. За доли секунды Фрост Талес разложил куб менталов, увеличив принимающую поверхность, и встал на пути потока. Кто-то из магов позади успел накрыть его охранным блоком.

— Бегите. Все на улицу! — голос Талеса сорвался.

Больше он не произнёс ни слова, погрузившись в создание ментальных схем. Стоя на галерее, Брум не двинулся с места. Надд прильнул к гранитному бортику, почти перегибаясь через него, протянул руки вперёд, чтобы помочь Талесу в работе над схемой. Юинг что-то орал над ухом, но верховный толкователь не слышал. Он не отводил взгляда от куба в руках Фроста, куда бил основной поток.

Переполнившись силой, куб сложился до минимального размера, а толкователь упал навзничь, сражённый слабостью. Фрост отдал весь ресурс. Тогда до Делвина долетели и другие звуки. Импульс разметал людей, точно кукол, за мгновенья. Сконцентрировавшись в воздухе и на поверхностях, лилово-розовый туман поднимался к потолку, утекая через окна, находя мелкие щели в корпусе здания. Немного позже горожане видели огромное облако, уносимое ветром в сторону моря. Среди густых сиренево-лиловых сгустков сверкали молнии.

— Спасайте раненых! Выводите всех из здания! — Брум пришёл в себя и начал отдавать приказы, которых от него ждали. — Собрать все Ковенанты за пределами Академии! Поставить щиты на фасад и крышу.

Делвин распоряжался, произносил какие-то нужные в этот момент слова, а сам смотрел, как Фолэнт подтащил Фроста к дальней стене и пытается забрать куб, наполненный силой креаторов. Яркая синяя лента развязалась, и белые волосы Грэмиса рассыпались по плечам, пряди падали на яростное лицо. Потом Брума всё-таки отвлекли. Он запомнил, как уносили совершенно целые, но безжизненные тела, как зачищали место взрыва от иллюзорных статуй, одной из которых стал его младший брат Валентайн, а Делвин думал только об артефакте внутри Зала Иллюзий и кубе менталов, оставшемся у толкователя Талеса.

Через несколько часов Делвин смог заглянуть в искорёженный проём с остатками разбитых дверей, чтобы понять — артефакт потерян навсегда. Та же сила, что вырвалась наружу, превратила залу в настоящую иллюзию. Прозрачное основание винтовой лестницы всё так же вело на верхушку башни, всё убранство осталось на местах, но переливалось амарантово-лиловыми оттенками, потеряв материальность и свою суть. Скелет прежнего мира выглядел грандиозно прекрасно и ужасающе. Лишь узкая полоса гранитных плит у входа осталась нетронутой. Вероятно, силы других Ковенантов на печати хватило, чтобы удержать кусочек реальности от искажения.

— Вся башня заражена, — Юинг запыхался, пока бежал с улицы, где успел проверить внешние стены Академии, поставленные защиты и оценить ущерб.

Надд стоял неподалёку, с бесстрастностью ментала осматривая печальные итоги ритуала. Его плотно сомкнутые губы, его взгляд точно обвиняли верховного толкователя. Но, как это часто случалось, Надд промолчал, оставив при себе логические выводы.

— Заложим полностью камнем, — сухо ответит Делвин, отворачиваясь. — Больше никаких магических печатей без дополнительных исследований.

+++ Недовольный рык Фолэнта вернул верховного толкователя в настоящее. — Просил по-хорошему, просил по-плохому. Идиот Талес вцепился в игрушку, а потом сбежал. Всё ещё жалею, что не дал ему хорошенько по голове. Слишком много свидетелей. Да и на этот счёт ты не успел отдать приказа. — Он о чём-то догадался. Долгие годы раздумий привели Делвина к определённым выводам. — Твои угрозы подтвердили сомнения Талеса. — Что, по-твоему, я должен был делать? — лицо Грэмиса покраснело от ярости. — Забудем, — примирительно, немного мягче, сказал Брум. Его спокойствие подействовало и на Грэма. — Уверен, если Фрост жив, то не забыл и не простил, что я его подставил под удар. Приказ о наказании бывшего толкователя Фроста Талеса публиковали во всех провинциях. Изгой без имущества. Он вне закона… Никто из рода не помог бы ему. — Новый толкователь Талес так трясётся, боясь и слово поперёк сказать, что сам бы сдал преступника нам в руки, — кивнул Делвин. — У него, кажется, была девчонка, — Фолэнт поднялся и шарил рукой под кроватью, пытаясь отыскать сапог. Слова приятеля заставили Брума задуматься. — Разве он не отправил дочь в пансион? — Мне-то откуда знать! — Грэм сопел, полностью засунув голову под кровать. — А это что за… Он поднялся, держа в одной руке сапог, а в другой самый маленький из возможных куб ментала, где на гранях горели алые огоньки. Немедленно приложив пальцы к губам, призывая молчать, Брум подошёл тихой поступью и подставил ладонь, куда приятель аккуратно переложил вещицу. Они оба смотрели на куб, пытаясь считать структуру, но неожиданно грани дрогнули, выпуская тоненькие струйки тумана. Зашипев, Делвин отбросил находку в сторону. На ладони проступил слабый ожог, а куб полностью скрылся в облачке амарантового пара. Плотный и небольшой сгусток поднялся на уровень приоткрытого окна и улетел, растворяясь в темнеющем небе. — Предательство. Они оба произнесли слово одними губами, будто их кто-то мог слышать. — Прослушка в твоей спальне! — лицо Фолэнта стало белее простыни на кровати. — Неужели Фрост жив! Он использует силу, полученную при разломе печати, — Делвин почувствовал, как по спине побежала капелька холодного пота. — Куб ментала, куда вплетены нити магии креаторов. — Десять лет никаких признаков, — возразил Грэмис, продолжив одеваться. — Всему своё время. Разве ты не знаешь, как менталы умеют готовить месть? — Брум не показывал волнения, но вцепился пальцами в ткань халата. Руки дрожали. — Никто не сравнится с менталами в изысканности мести, — согласился Грэм. — Но мы тоже не чувствительные эмпаты. — Займись подходами к завесе, — Брум совладал с собой. — И дочь Талеса. Перерой все пансионы. Найди девчонку. Нам нужен щит от её папаши, и она может знать о затеях отца. К тому же… — Какая-то новая мысль отразилась в тёмных глазах верховного толкователя, глаза сузились, будто он вспомнил о чём-то важном, но прикрыл рот рукой. — Что? — советник нетерпеливо притопнул ногой. — Найди девицу, — коротко повторил Делвин. — Согласен, — Фолэнт быстрым жестом коснулся лица любовника, положил ладонь на плечо. — Я всё сделаю.

+++

— Я готова, готова, — Мариса несколько раз повторяла одни и те же слова, убеждая магистра, но на самом деле уверяла и саму себя.

— Записку для коменданта не забыла? — Виктор не ожидал, что станет так сильно волноваться, словно отпускал в самостоятельную жизнь родную дочь.

Трудно стать близкими людьми за несколько дней знакомства, но он как будто знал Марису очень давно. Вглядываясь в лицо, напоминающее ему любимую Регину, лекарь испытывал нежность и тревогу. Накануне он пытался уговорить Марису остаться в его доме. Добираться до Академии пришлось бы на экипаже, как это делал он сам, но девушка смущённо отказалась. Он понимал, что в общежитии она будет чувствовать себя свободнее, да и Мариса привыкла к самостоятельной жизни. Утешало его только одно — в Академии им предстоит часто встречаться на занятиях или просто в учебном корпусе. Он присмотрит за ней.

— Если тебя кто-нибудь обидит, ничего не скрывай от меня, — маг перебирал в голове сотни мыслей и все касались Марисы.

Они быстро пересекли двор перед центральной башней. Девушка лишь мельком взглянула на полупрозрачный призрак былой архитектуры, возвышавшийся над крышами Академии. Общежитие для студентов скрывалось позади основного корпуса.

— Подумаешь, — Мариса безразлично пожала плечами. — Чем меня можно обидеть после… — не договорив, она прикусила губу и сделала вид, что заинтересовалась жилым зданием.

— Сколько бы ты не пережила, моя девочка, душа остаётся чуткой, — магистр говорил тихо и мягко. — Нам кажется, что она холодна и надёжно спрятана от новых страданий, а на самом деле обнажена и беззащитна, словно нерв, лишённый оболочки из кожи и мяса. Эмпату положено помнить об этом. Знать, как и на какие точки воздействовать, чтобы исцелить душу и тело.

— У меня есть цель, поэтому никакие насмешки или глупые шутки не помешают учёбе в Академии, — твёрдо ответила Мариса. — Я справлюсь.

— Решительная и непреклонная, как и Регина, — грустно улыбнулся он. — Прости, мне пора на занятия. Покажешь записку коменданту. Дальше он объяснит и поможет донести вещи. Как устроишься, найди меня в главном корпусе. Аудитория сорок три.

Виктор оставил чемоданчик на скамье в холле общежития и стремительно скрылся за дверью, продолжая оглядываться на девушку. Несколько минут Мариса осматривалась, вцепившись в небольшую расшитую сумку, перекинутую через плечо. Содержимое сумки и чемоданчика составляли всё её богатство, приобретённое благодаря магистру Дэю. Она чувствовала себя неуютно под высокими сводами старинного здания. От потёртых мраморных ступеней и колонн веяло неприветливым холодом. Сделалось одиноко и пусто.

Выдохнув, она постаралась запихнуть подальше чувства, делающие её слабой. Она помнила, что страшнее там, где есть люди, а не среди каменной тишины. Мариса не была уверена, продержится ли в Академии все шесть положенных для обучения лет, но собиралась взять от неожиданно полученной возможности всё, чтобы вернуть себе хотя бы часть нормальной жизни.