Сломанная печать

20.

Листая учебник, Мариса с трудом понимала написанное. Все мысли были даже не о двери в хранилище, а о стажёре. Отстранённый, сдержанно-строгий, он будто бы больше не замечал знакомую студентку, зачаровывая кубы. Должно быть, Северин занимался этим каждый день, раз ему выделили особое место рядом с хранилищем свеженьких артефактов.

«Никуда от него не деться! Он тут постоянно сидит?!» — Она поёрзала на стуле, моргнула, поймав и тут же отбросив глупую мысль. — «Этот ментал может знать, как открыть дверь. Что, если попытаться…»

Ясно, что ничего не выйдет. Это тебе не трактирщик, на которого легко действуют чары. На обученного ментала с развитым самоконтролем у Марисы силёнок не хватит. К тому же большинство магов имеют собственные защиты от чужих воздействий.

«Или соблазнить…», — в голове Марисы вихрем пронеслись обрывки болтовни уличных девиц о клиентах, но эту идею она отбросила ещё скорее прежней.

Ознобом охватило плечи, стоило представить, что придётся улыбаться и завлекать стажёра, похожего скорее на ледяную статую, чем на живого мужчину из плоти и крови. А если он поддастся и за маленькую услугу с хранилищем захочет… Её скрутило. Со дна души поднялась такая муть, что пришлось применить лекарские чары. Нет, на это она никогда не пойдёт. Лучше умереть. Да и какая из неё соблазнительница?!

Рядом с дверью она просидела, наверное, не меньше часа. Время от времени удавалось углубиться в практикум и что-то полезное Мариса для себя обнаружила. Проблема с базовыми знаниями никуда не исчезла, но постепенно она навёрстывала упущенное. Иногда она ловила на себе безразличный, но острый взгляд тёмно-серых глаз Северина.

— Господин Брум, ректор ожидает вас в кабинете, — в библиотечный зал быстрым шагом вошёл служащий и поклонился стажёру. — Верховный толкователь также прибыл в Академию.

Молодой ментал аккуратно сложил все бумаги, спрятал пустые кубы на место, оставляя стол чистым. Только после этого он покинул библиотеку.

— Ага! — тихонько воскликнула Мариса, откладывая конспекты, которые делала по прочитанному.

Она огляделась по сторонам и поднялась, чтобы наконец вблизи оценить сложность замка. Делая вид, что рассматривает книги на полках, подобралась к двери. Через минут пять Мариса обречённо вернулась на место за столом. Вряд ли она сумеет вскрыть тройной замок. К тому же дверь запиралась на обычный ключ. Печати, поставленные для защиты, принадлежали к общей школе магии. Представитель любого Ковенанта создал бы такие, но Мариса не дотягивала до нужной ступени подготовки. Некоторые узлы и плетения оставались ей незнакомы. Придётся изучить несколько больше, чем она рассчитывала. С этой мыслью Мариса отправилась к стеллажам с книгами по общей магии.

+++

Неспеша Северин прошёл по галерее и поднялся в кабинет. Делвин Брум расположился за столом ректора, а Лазар, чуть склонив голову, стоял перед ним и смиренно слушал.

— Предоставьте все счета, — последняя фраза верховного толкователя, которую и услышал Северин, завершала их разговор.

Растерянное лицо ректора было бледно. Сделав вид, что не замечает ни этой растерянности, ни недовольного вида дяди, Северин сдержанно поприветствовал обоих. Несмотря на молодость, он привык умело балансировать между эмоциональностью и холодной логикой менталов. Пожалуй, только это и спасало его изо дня в день.

— Вы желали видеть меня? — обратился он не к ректору Лазару, которого словно не существовало для молодого стажёра Академии, а к родному дяде.

Сделав знак рукой, показывающий, что Игнасиусу следует покинуть помещение, Делвин кивнул.

— Садись Северин, раз уж я посетил Академию, то решил встретиться и с тобой. Редкая удача.

Ректор чуть ли не на цыпочках вышел и плотно прикрыл за собой дверь, кажется, даже выдохнув с облегчением и утирая платком вспотевшее лицо. С прямой спиной, спокойный и незыблемый точно скалы острова Юингов, Северин сел в кресло возле стола с несколькими стопками папок и бумаг.

— Совсем не бываешь в резиденции, — верховный толкователь изобразил родственную, довольно мягкую, несвойственную для него улыбку. — Не навещаешь старика, — лукавый взгляд тёмных глаз скользнул по племяннику.

— Старика? — чёрные брови Северина едва приподнялись, что должно было означать удивление. — Вы в хорошей форме, дядя. Разве время думать о старости?

— Льстишь, — Делвин продолжал улыбаться, подавшись вперёд, изучая неподвижное лицо племянника, в котором удивительным образом сплелись черты погибшего Валентайна и его жены.

Это хорошо, что Северин не являл собой точную копию младшего брата, иначе Брум не смог бы спокойно смотреть на него. Мысль промелькнула и была уничтожена ментальным усилием. Он завидовал и одновременно не понимал юного воспитанника, которому удавалось сохранять невозмутимую холодность при любых обстоятельствах. Мальчишка обещал стать непревзойдённым мастером менталистом, что неприятно уязвляло гордость Делвина. Рядом с Северином, который оставался приветлив, благодарен и прост в общении, верховный толкователь чувствовал неуверенность, будто ожидая подвоха. Как-то поделившись мыслями с Грэмисом, он получил малоутешительный ответ. Фолэнт в привычной манере расхохотался:

— Не знал, что у тебя есть совесть, Дел! И что она станет мучить тебя при виде малыша Рина.

Вспоминать о младшем брате и его семье Делвин не хотел. С него достаточно ночных кошмаров, где он нередко видел Валентайна. Северин не изменил позы, хотя явно почувствовал внимание верховного толкователя, не понимавшего, что на самом деле думает или чувствует молодой родственник.

— Вы знаете, что я всегда стараюсь говорить правду. Особенно вам, человеку, который столько сделал для осиротевшего мальчика, — ровный и плавный голос Брума-младшего стал тише, открытый взгляд не оставлял места для двойного толкования слов.

Делвин расслабленно откинулся в кресле. Как он мог опасаться Северина? Племянник вырос слишком правильным и прямолинейным. Обученный лучшими менталами, он на удивление ретиво придерживался старой школы и принципов Ковенанта. Такие не предают тех, кого считают своими. Коварство, ложь, изысканная интрига — всё это не чуждо менталам, но претило Северину, каким его видел дядя. Только для верховного толкователя это ничего не меняло.

— Мне жаль, что так получилось, Рин. Я был привязан к Валентайну и всегда готов отдать тебе самое лучшее, что имею. Почему ты избегаешь резиденции? Или особняки в городе? Они к твоим услугам.

— Общежитие Академии полностью меня устраивает. Я часто работаю по ночам, не хочу прерываться, — его ответы всегда оставались логичны и разумны, ни тени лишних эмоций.

— Учёный… Я думал, что ты выберешь Закон. Ах, да! — толкователь вспомнил о чём-то, усмехнулся. — Что за история с Данисом Лазаром? Папаша сделал попытку пожаловаться из-за обиженного сыночка. Ты был груб на занятии? Я удивлён, зная о твоей сдержанности.

— Данис Лазар не умеет управлять собой и признавать ошибки. Плохо для ментала, — безразлично отозвался Северин, чуть поведя рукой, как бы говоря, что разговор не стоит потраченного на него времени.

— Хорошо, — Делвину не было дела до сына ректора, но эпизод показался ему забавным. — Как ты живёшь? Может быть есть просьбы? Я готов выполнить любую. Никто не приглянулся из молоденьких выпускниц? — вопрос прозвучал шутливо, легкомысленно, но намеренно, поэтому Брум не сводил внимательных глаз с племянника.

— Нет, — в коротком ответе скрывалось нечто большее, чем простое отрицание и дядя это понял.

— Мы могли бы попытаться решить… — Делвин задумчиво водил ладонью по краю стола. — По закону. Всё-таки я имею власть.

— Законы королевства не всегда пересекаются с магическими, — молодой ментал бросал слова с ледяной отстранённостью.

«Какая выдержка», — мысленно восхитился верховный толкователь, чувствуя, как опасения, терзавшие его с совершеннолетия Северина, снова захватили разум. Тогда он пошёл немного дальше в этой словесной игре со множеством подтекстов и целей.

— Ну и свинью тебе подложил Валентайн, — будто сокрушаясь, Делвин покачал головой, показывая, насколько сильно сочувствует племяннику.

— Я не виню отца. Он желал лучшего для меня, как и вы, дядя. Благодарю за желание помочь, но я сам решу эту… — он помолчал, — проблему. Вступать в отношения и жениться в ближайшее время я не собираюсь.

— Рано или поздно придётся. Род Брумов нуждается в поддержке, — лёгкая улыбка растянула тонкие губы Делвина, а сам будто повеселел. — Ты единственный молодой потомок по прямой линии. Твоя обязанность позаботиться о наследниках.

— У меня достаточно времени, — Северин не отрицал, но и не подтверждал готовность последовать предписанному негласными правилами общества, отстранился.

Верховный толкователь поднялся из-за стола. Молодой ментал также незамедлительно покинул кресло.

— Мне пора. Фолэнт уже ожидает в экипаже, — оглядываясь на окно, словно оттуда можно было увидеть советника, проговорил Делвин.

Северин чуть склонил голову, прощаясь, и Брум-старший не заметил, как исказилось лицо племянника при упоминании толкователя Фолэнта. Рин дождался, когда уйдёт дядя, и вышел следом. Ректора Лазара поблизости не было. Оставив кабинет, Северин совсем немного прошёл дальше по галерее, приостановился возле одной из арок и положил узкую ладонь на холодный камень. Пальцы дрожали. Он постоял так не меньше минуты, опустив голову, точно рассматривая носки собственных изящных сапог из дорогой кожи. Дыхание было тяжёлым, медленным, губы плотно сжаты. В конце галереи показались студенты и Брум выпрямился, продолжив путь.