Сломанная печать

31.

Родственников оставили наедине. Двери с магической защитой закрылись за Северином. Впереди оставалось самое сложное.

— Недавно вы сетовали, что я редко навещаю вас, дядя. И я решил, что действительно несправедлив к вам, — он склонил голову, будто отдавая дань уважения Делвину.

— Рад тебя видеть, дорогой мой. Надеюсь, что всё хорошо? Никаких трудностей или неожиданных событий?

Брум-старший коротким жестом коснулся плеча племянника и указал на кресло рядом с местом главы Совета.

— Очень ценю вашу заботу. Всё прекрасно, — с холодной бесстрастностью ответил Брум-младший, придерживаясь избранной роли. — Так же надеюсь, что государственные дела не слишком тревожат вас.

— Я с радостью найду немного времени для тебя, Рин. Государственные дела подождут.

Вместо того, чтобы проследовать за Делвином, молодой ментал неторопливо огляделся.

— Очень давно не бывал здесь. Вы позволите взглянуть на картины? Почтить память наших предков.

Верховный толкователь согласился и присоединился к племяннику в осмотре зала. Некоторое время они попутно обсуждали вопросы законов и государственного устройства. Северин старательно плёл беседу, чтобы балансировать на границе между необходимым и ничего не значащим. Они медленно переходили от одного портрета к другому, вспоминая то старого короля, то Валентайна или более древних Брумов.

— Я думал, что ты займёшься законами, — Делвин с плохо сдерживаемой неприязнью отвернулся от портрета отца.

— Власть и законы… — племянник же задумчиво смотрел на изображение седовласого мужчины, сохранившего и в старости тонкие благородные черты. — Наука привлекает меня сильнее. Только она способна дать мне все ответы.

Заложив руки за спину, Северин незаметно сжимал в каждой ладони по кубу ментала, ловко удерживая их, пока наносил необходимые схемы. Долгая и упорная тренировка помогла ему разделить две ментальных карты и работать с ними параллельно. Действуя на пределах собственных возможностей, Северин с видимым спокойствием продолжал вести беседу с Делвином. Если бы куб выпал из рук или дядя просто поймал молодого мага, заметив, что тот делает, то замысел провалился бы полностью. Что произойдёт следом, Брум-младший старался не думать. Он чувствовал, как по воле его дара передвигаются опорные точки в чарах, кончики пальцев молниеносно и заученно касаются граней, а кубы послушно переворачиваются в ладонях. Отведённое на заклинания время стремительно утекало. Они осмотрели все портреты и памятные вещицы, когда Северин замкнул одну схему, обратив куб в незримую иллюзию, а второй оставил на полочке шкафа за спиной Делвина Брума.

Проходя вдоль стола, молодой маг прилепил иллюзорный, колеблющийся артефакт под столешницей, скрепив с деревяшкой. Вряд ли кто-то обнаружит «подарок», который невозможно ни увидеть обычным зрением, ни обнаружить прикосновением. Северин и сам почти перестал чувствовать ребристые края, прежде чем спрятать куб. По поводу второго артефакта, лежавшего практически открыто, он не испытывал и мизера угрызений совести. В некоторых вопросах ментал предпочитал действовать бескомпромиссно, иногда жестоко, не допуская опасной мягкости с предателями или врагами.

Теперь, когда дело было сделано, можно постепенно свести беседу к закономерному и желанному финалу. Спину Брума-младшего холодило от пота. Никогда он не отдавал столько сил на создание заклинаний. Находиться рядом с верховным толкователем и сохранять отстранённость сделалось тяжело.

— Выглядишь усталым. Бледный, — цепкий взгляд Делвина иглой впился в племянника. — Не скрывай от меня ничего. Я тревожусь за тебя, — он подался вперёд, убеждая Северина или пытаясь внушить какую-то мысль.

— Вы знаете, у учёных мало времени на сон, — тот изобразил улыбку, неживую на безразличном лице.

Сцепив пальцы, Делвин откинулся в кресле, сузил глаза. Изредка, как и сейчас, он получал удовольствие от игры в заботливого родственника.

— Одна работа и ни минуты на личное? Ты молодой мужчина. Слова Надда… Прости, но думаю ты и сам не желаешь этого брака. И девица Талес не объявилась. Она не пыталась связаться с тобой?

— Мне неизвестно, где Элери Талес, — сквозь зубы бросил Северин скривив губы. — Полагаю, она заканчивает обучение в провинциальном пансионе.

— В моих силах разыскать твою невесту и убедить добровольно разорвать магический договор. Немного усилий магов трёх Ковенантов и ты освободишься от этих оков. Вряд ли из вашего союза выйдет что-то путное. Тебе нужно подумать о будущем, о наследниках.

Некоторое время Северин молчал, будто осмысливая речь дядюшки. Как Делвин ни старался, но вызвать в племяннике явные эмоции ему не удалось. Молодой маг оставался скрыт за ледяной стеной ни на минуту не допустив слабости. Это беспокоило Делвина. Он привык контролировать ситуацию и людей, а мальчишка постоянно ускользал от него.

Северин держался прямо и твёрдо.

— Оставим всё, как есть. Я никогда не смогу пересилить ненависть к Талесам. Понимаю, что дочь Фроста не виновата, но вряд ли она способна вызвать у меня добрые чувства, положенные между мужем и женой. Эта женщина не нужна мне, но когда она появится, то я хотел бы поговорить с ней первым. Я уважаю решение отца связать мою жизнь с Элери Талес, поэтому должен узнать, что она за человек. Союз даров не простой сговор между родителями новобрачных…

— Слишком разумен даже для ментала, — проворчал Делвин, когда за племянником закрылась дверь. — И осторожен… Но и с тобой, Рин, я справлюсь.

Размеренный стук прервал его речь, полную недовольства и досады. Получив разрешение, дверь приоткрыли. Секретарь, ментал средних лет, поклонился, сообщая, что человек, которого ожидал верховный толкователь прибыл.

— Ах, да! — Брум вспомнил, что весь разговор с племянником беспокоился, как бы эти двое не встретились на пороге зала Совета.

Проскользнув бочком, вошёл Арвел. Его беспокойно-назойливый взгляд избегал встречи с тёмными не отпускающими глазами Делвина. Руки лаборант то нервно прятал в кармашках сюртука, то сцеплял за спиной. Подвижное, обычно весёлое, лицо эмпата искусств было бледно и испугано.

— Чудом не столкнулся с Рином, невероятным чудом, — извиняясь затараторил Арвел. — Неприятная ситуация.

Поморщившись, Делвин словно отмахнулся от назойливой мухи, но ничего сказать не успел, потому что секретарь снова объявился с тоненькой папочкой в руках.

— Прошу простить за вторжение, но ваши подписи требуются немедленно, — он строго и непреклонно взирал на верховного толкователя через стекляшки круглых очков.

Ни от кого Делвин не потерпел бы такого нахальства, но он хорошо знал аккуратность и точность помощника. Без крайней необходимости тот не посмел бы тревожить главу Совета.

— Разберёмся с документами и закройте за собой дверь. Никого не пускайте, — отдав распоряжения, Брум отвлёкся на бумаги.

Он никогда не подписывал и клочка записей, не проверив текст. Пока Делвин занимался делами, лаборант из Академии переминался с ноги на ногу, но не забывал осматриваться. Как многих магов искусства его интересовало убранство зала и картины, следы эмоциональных чар на предметах. Несколько минут он глазел на изящные вещицы, выставленные на полочках, изучал портреты представителей рода Брумов, отмечая неуловимое сходство бывшего сокурсника с родичами. Посещая резиденцию не первый раз, Арвел всё равно упивался красотой и изяществом королевских покоев.

— Я не позволял бродить по залу, — с надменной резкостью Делвин привлёк внимание Арвела к своей персоне. — Не заставляй меня терять время. Появление Северина сегодня слишком внезапно. Он не говорил тебе, что собирается навестить дядюшку?

— Ни слова, — вжав голову в плечи, Арвел вернулся на место перед столом.

— Он перестал доверять? Ты выдал себя или решил предать и кормящую тебя руку, а не только друга?

— Я весь ваш, ваше величество, — эмпат склонился так низко, насколько это оставалось достойным, намеренно используя устаревшее обращение к верховному толкователю.

— Ближе к делу, для которого я тебя покупал.

Неприкрытая лесть раздражала Брума не меньше необходимости пользоваться услугами людей, которых он презирал. Толкователю требовались факты и подробности.

— Что нового? Северин продолжает посещать цветочницу?

— Каждое воскресенье.

— Про невесту говорит?

— Очень неохотно. Это запретная тема.

— Не жаловался, что его преследуют или хотят убить?

— Никогда!

Арвел отвечал поспешно, но боясь сболтнуть лишнего, уже давно он петлял по узкой и опасной тропе между приказами верховного толкователя и холодной сдержанностью Рина, который не спешил делиться своими тайнами. На самом деле эмпат страшился молодого Брума не меньше, чем его дядю. Когда-то тот успешно поймал студента Академии в ловушку из долгов, азарта и не слишком законных манипуляций с поддельными артефактами древности. Сдался Арвел быстро, так же скоро предав приятеля, с которым учился на одном курсе.

Толкователь Брум не предложил эмпату сесть, смотрел с брезгливостью. Большего, по мнению главы Совета, Арвел и не заслуживал. Он полчаса выспрашивал подробности жизни Северина, но рассказывать оказалось не о чем. Кроме воскресной вдовы, в жизни молодого ментала не происходило значительных событий. Ничего странного в девицах, осаждающих Рина, приятель также не видел. Упомянул вскользь о Грасии, добавив, что Брума-младшего она не интересует. Не забыл он и о первокурсницах в самых общих и размытых выражениях. По всему выходило, что Северин ведёт размеренную жизнь учёного, в которой есть немного места для необременительной интрижки, заинтересованного, но понятного внимания молоденьких студенток и скучной рутины.

Измученный допросом Арвел выкручивался и нервничал, понимая, что властитель королевства ожидает совсем иного. Только быт приятеля не оставлял места для ярких происшествий или невероятных тайн. Наконец отпущенный на свободу, он просто привалился к стене на выходе из резиденции, чтобы перевести дух. Арвел никогда не был смельчаком, а Делвин Брум, имеющий почти безграничную власть в королевстве, крепко держал его на привязи. Эмпат чувствовал себя мелкой мушкой, над которой уже была занесена карающая рука.

Охрана поглядывала с подозрением, и ему пришлось выйти на воздух. Отерев со лба пот, Арвел засунул руку в карман, где пальцы немедленно нащупали приятную ношу. Делвин, если и вытряхивал полностью нутро из соглядатая, платил всегда исправно и не скупясь. Повеселев, лаборант направился к выходу по широкой аллее, не заметив фигуры в чёрном, скрытой деревьями.

Скрестив руки на груди, Северин проводил бывшего сокурсника долгим ледяным взглядом. Он давно уже всё для себя решил в отношении Арвела и не испытывал острого негодования или ненависти к нему.

Ментал оставался на том же месте ещё несколько минут. Затем запрокинул голову, чтобы рассмотреть широкие окна зала Совета. Удовлетворённо кивнув, будто отвечая собственным мыслям, он не спеша покинул территорию королевской резиденции.