Сломанная печать

6.

Мариса сдвинулась на самый краешек стула, слушая магистра Дэя. Лекарь был прав — она должна учитывать каждый факт и нюанс, чтобы выжить. Несправедливо, что Совет толкователей, по сути, ограбил маленькую девочку, какой она была десять лет назад. И вернуться, чтобы открыто заявить о правах, Мариса не могла. Слишком многое отдалило её от прошлой жизни, а новая никак не складывалась. Вряд ли Талесы обрадуются появлению дочери преступника, о котором все желают забыть. Может быть потом, когда она станет сильнее и увереннее в безопасности.

Значит, следует пойти другим путём. В Академии труднее затеряться, но это шанс попасть в библиотеку. Сумей она совладать с той, чужеродной силой, станет спокойнее. Старый Крэнк, бежавший от службы безопасности и скрывшийся среди нищих, подсказал Марисе, как не выплёскивать странный дар вместе с эмоциями. Надлом в эмпатии отчасти помог ей, но практиковаться придётся долгие годы. Даже последний маг Ковенанта иллюзий не понимал, откуда в девчонке взялась сила, на получение которой в прежние времена адепты тратили годы обучения. Мариса не знала, но догадывалась.

Магистр Дэй показал гостье комнату, извинившись за беспорядок.

— В доме несколько пустующих спален. Надо бы прибраться, но времени нет. Я и не захожу сюда.

— Очень хорошая комната, — возразила Мариса, осматриваясь.

После прежнего жилища дом лекаря был для неё дворцом. К одной из стен небольшого помещения составили старые кресла и стулья, навалили непонятные тюки, сгрудив весь хлам, чтобы освободить часть комнаты. Постель Грета застелила свежим бельём, положила поверх аккуратно свёрнутую ночную рубашку. Мариса не верила, что сегодня будет спать в настоящей кровати. В доходном доме у неё был старый, дырявый матрас.

Когда, пожелав хороших снов, Виктор ушёл, она всё-таки перетащила кресло к дверям и подпёрла ручку. Так было спокойнее. Только после этого Мариса переоделась и забралась под одеяло, наслаждаясь теплом и мягкостью белья. Казалось, что заснуть получится быстро, но грань между явью и сном никак не удавалось преодолеть. Девушка долго лежала с закрытыми глазами, слушая скрип деревянных панелей в доме, шорохи и птиц, топающих по черепице. Вскоре все затихли. Рядом с комнатой закрылась дверь в спальню Виктора. В голове продолжали крутиться слова мага о любви к Регине, об Академии, его бесконечные вопросы, касающиеся прошлого.

Мариса повернулась набок, подложив ладошки под щеку, точно маленькая девочка. Она всегда любила спать так. Невольно мысли подхватили её, унося слишком далеко.

— Спи, малышка, спи, — она почти ощутила тёплую ладонь на волосах.

Женский голос всегда был нежен с ней, но привёл за собой и другие воспоминания. Не такие приятные. Ледяная вода иглами пробивала кожу. Близкая зима сделала море опасным. Особенно возле острова Юингов. Ветер и волны раскачивали лодку. Небо и вода слились в одно пространство, где Марису закружило, убивая холодом. Она уцепилась за какой-то обломок и на миг чуть поднялась над водой, хватая ртом воздух.

Море со стороны города окрасилось лилово-амарантовым заревом. Башенки Академии чуть колебались за ним, а одна приобрела необычную прозрачность, налитую всеми оттенками сиренево-красного. Красота цвета зачаровала, отозвалась силой в груди, и Мариса на время забыла о пронизывающей насквозь боли.

Она болталась на волнах, пока позади не вздулось море, выгибаясь огромной спиной незримого чудовища. Показалось, что вода разевает пасть, готовясь поглотить тело маленькой девочки. Облако, принесённое из столицы ветром или иной стихией, осело на воду амарантовым туманом, встретившись с натянутой дугой водой. Напряжение нарастало.

Как ни мала была Мариса, но поняла, что нужно скорее отплывать дальше. Один раз её уже ударило в грудь этой силой, выбило дыхание. Второго раза она не переживёт. И всё же не успела. Мощным рывком толкнуло в спину, выбрасывая ближе к острову Юингов. Зажмурившись, девочка позволила волне крутить себя, подчинившись морю, слабые пальцы разжались, не удержав кусок лодки. Спустя секунду обломок оглушил, ударил по голове. Последнее, что она увидела — лопающийся над водой гигантский пузырь, оставляющий после себя иллюзорную завесу. Случайная рыбёшка взлетела вместе с волной и немедленно обрела мертвенную прозрачность, застряв среди нитей магического полога, словно мушка в капельке янтаря.

Мариса перестала чувствовать холод. Всё закрыла собой чёрная пустота, терзавшая её потом много лет. Остальное она знала с чужих слов. Говорили, что море выбросило девочку на берег, где рыбаки пытались лучше закрепить лодки, чтобы их не унесло бурей. Хозяин острова лично выехал для наблюдений за непонятными всполохами магии в проливе, а домой вернулся с ребёнком на руках.

— У тебя на попечительстве пансион, — веский мужской шёпот звучал грубовато. — Мало забот?

Мариса боялась открыть глаза, слушала разговоры. Этот голос ей не нравился. Она лежала в кровати, завёрнутая во что-то большое и пушистое. Сухо и жарко. Рядом потрескивал камин.

— Не отдам девочку, — женский голос настаивал. — Я так мечтала о дочери. Море Юингов подарило её нам. Мариса — дар моря.

— Уже и имя придумала! Совсем меня не слушаешь! — Прогромыхал мужчина. — Занимайся сыном! Найдёныш прекрасно поживёт в деревне. Пансион для неё слишком много.

— Почему же?!

— Она не маг, Лидия. Таким лучше сразу знать своё место. Не внушай девчонке лишних надежд. Не стоит приучать к мысли, что она ровня нам.

«Магия?» — Мариса с удивлением искала в себе что-то важное, всегда бывшее с ней раньше, но натыкалась на чёрную дыру. Стало очень страшно.

Такая же пустота зияла и в памяти, словно кто-то стёр яркие картинки, отпечатавшиеся в сознании, а теперь поблёкшие и рассыпавшиеся сухой шелухой. Кто эти люди возле постели? Ласковый голос и тёплые руки могли принадлежать только её маме. Почему они говорят о Марисе, как о чужой? А мужчина так зол? Она не нравится ему. Чернота неизвестности со всей силы навалилась на маленькую девочку, медленно заползала в каждую клеточку тела, внушая тревогу и ужас.

— Откуда тебе знать, кто она?! — женщина не желала сдаваться.

— Девочки из приличных семей сидят дома с няньками. И брошь. Обычный деревенский оберег с лекарской магией. Другие бы приобрели артефакт или зачаровали сами сплавы подороже. Сама посмотри! Ты видишь в ней магию?!

— Пусть! Она человек. Ты принёс Марису в дом, а я вылечила. Она наша.

Осмелев, девочка приоткрыла глаза. Женский голос манил добротой и лаской. Высокий, грузный мужчина стоял у камина. Рыжеватые усы топорщились, так он был зол.

— Уже жалею, что не оставил её рыбакам! Поступай, как знаешь! — Юинг махнул рукой. — Но помни, что у тебя есть сын. Винс весь день крутится возле двери, чтобы увидеть мать, спрашивает о тебе. Ты избаловала мальчишку, не отпуская из-под юбки. Мне это не нравится, но лучше позаботься о Винсенте.

Хозяин дома взялся за ручку двери, резко с треском дёрнул на себя.

— Напишу родичу Юингу из Совета. На море творится какая-то непотребная дрянь!

Громко, топая он покинул комнату.

— Винс, сынок, подойди, — ласковый голос женщины потёк в жарком воздухе.

У Марисы защемило в груди, а в носу защекотало. Так хотелось, чтобы и с ней говорили нежно, с материнской заботой, чтобы заполнилась пустота, а образы обрели краски. Рядом с постелью появился мальчишка лет двенадцати — сероглазый, рыжие вихры старательно приглажены, взгляд хмурый. Мариса с удивлением разглядывала того самого Винса, упомянутого сердитым господином.

— Кто она? — идеально правильные черты сложились в недовольную гримасу. — Слуги сказали, что девчонку, точно медузу, выбросило на берег.

— Это Мариса. Твоя сестра, Винс, — Лидия притянула сына к себе, попыталась обнять, погладить по голове. — Не обижай её. У тебя же доброе сердце, а девочке нужна наша помощь.

— У меня нет сестры! — вырвавшись, он отступил от кровати назад. — Это медуза! Мерзкая и склизкая! — на кончиках пальцев мальчишки заискрился огонь.

Марису точно окатило ледяной водой. Никто и никогда не смотрел на неё с таким презрением и ненавистью. Она не помнила, но точно знала, впервые почувствовала себя никчёмной вещью, оказавшейся на чужом пути. Не помня себя от обиды, Мариса подскочила и вцепилась в женщину, спрятав лицо на её груди. Только там стало спокойно и безопасно.

— Мамочка… — слова сами собой сорвались с её губ.

— Медуза! — топнув ногой Винс выбежал из комнаты.

— Не бойся, маленькая, — нежные руки гладили по волосам. — Винс немного горяч, как все стихийные маги. Он ещё плохо умеет управляться с собой, но мой сын не обидит тебя. Веришь мне?

— Верю… — прошептала девочка

…

Взрослая Мариса резко подняла голову, ударила кулачком по подушке. Заснуть никак не получалось. От ненужных мыслей она хорошо научилась избавляться. Вот и теперь все силы направила на повторение уроков старого мага из трущоб, сдерживая амарантовый огонь, вспыхнувший в солнечном сплетении. Крэнк не любил рассказывать, как оказался в ночлежке, но об основных событиях Мариса догадалась сама.

Никто не знал, сколько в королевстве осталось креаторов или магов иллюзий, как их обычно называли. Возможно, Крэнк был последним. Всех адептов уничтожили сто лет назад после массовых арестов в столице и провинциях. Один раз Крэнк упомянул о резне в Зале Иллюзий, но в подробности вдаваться не стал, а Мариса была слишком занята собственными переживаниями. Не менее ста лет служба безопасности королевства следит за соблюдением закона о магических практиках, запрете Ковенанта иллюзий и сохранении печати.

— Зачем, отец? Зачем… — вслух произнесла Мариса, стерев одну единственную слезу со щеки.

Крэнка не арестовали. Каким-то образом, будучи самым младшим учеником, он убежал и доживал свой век среди гулящих девок и нищих. Маги, давшие клятву Ковенанту иллюзий, жили долго. Мариса ни разу не проговорилась старику, кем был её отец, и что толкователь Талес сломал магическую печать. Она не понимала, что это означает, но слышала разговоры в доме Юингов на острове. Правда тогда девочка Мариса не знала, что они касаются и её.

Обругав себя за слабость, она устроилась удобнее и всё-таки заснула. А с утра сразу же попала в круговорот приятной суеты, когда просто не успевала думать о всяких глупостях. Виктор ушёл после завтрака, наказав Грете заняться гардеробом юной госпожи и её внешним видом.

— Вернётесь, не узнаете нашу птичку, — заверила его служанка.

Магистр Дэй рассмеялся:

— Хотелось бы, чтобы в дом вернулась та же милая девочка, а не чужая.

В лавке от Марисы требовалось лишь примерять платья, да шустро крутиться, показываясь со всех сторон. Она отчаянно смущалась взглядов торговцев, расхваливающих «госпожу» и свой товар. Несмотря на все уговоры, были куплены скромные и неброские платья, в которых не стыдно показаться в Академии.

Напоследок служанка отвела девушку к дамскому кауферу, где Марису аккуратно подстригли и уложили волосы. Возникшее в первые минуты знакомства, напряжение между гостьей лекаря и Гретой рассеялось. Та оказалась разговорчивой дамой, довольно острой на язык. Служанка постоянно отпускала едкие и точные замечания относительно лавочников, веселя спутницу. Новая жизнь для Марисы начиналась не так уж и плохо. Она почти перестала бояться будущего.