Сломанная печать

44.

Порог маленького дома мага Мариса переступила с радостным удовольствием. Грета, хлопотавшая на кухне, от избытка чувств расцеловала родственницу хозяина и довольная вернулась к готовке. Она, как всегда, затеяла что-то очень ароматное и вкусное на обед. Приятные запахи так и витали в воздухе. Визиты Марисы были не частыми, но помощница одинокого магистра успела привязаться к девушке. Виктор радовался не меньше.

За столом они долго беседовали, вспоминая последние события в Академии и планы. Магистра интересовало всё, что происходит в жизни дочери друга, а она осторожно выбирала темы для разговора. О неприятном умолчала, но и тайные радости не спешила доверить лекарю.

— Лазар исправно платит стипендию, я надеюсь? — сразу же поинтересовался маг. — С него станет напутать с приказами или намеренно придержать деньги. Нехорошие слухи сейчас ходят о ректоре. Говорят, им заинтересовался Совет толкователей. Проверяют отчёты и счета.

— Платят, дядя, и мне хватает, — Мариса не любила говорить с Виктором о деньгах, не желая пользоваться его добротой и скромными доходами.

— Что же… Я всегда готов помочь, если возникнет необходимость, — кашлянув, он поспешил заговорить о другом — обижать Марису маг совсем не хотел. — Рад, что твои успехи становятся всё заметнее, моя девочка, — ласковый взгляд Виктора дарил тепло. — Ты сильный эмпат и достойна самой высшей похвалы за старание. Магистерс Астрид отметила, как ты продвинулась в практикумах.

— Я и правда чувствую себя уверенней.

—Ты довольна и глаза светятся. Для меня нет большей радости. Хотел бы подарить тебе кое-что на память.

Он обошёл стол и положил перед Марисой небольшой свёрток, который она тут же вскрыла. Браслет выглядел простенькой поделкой, но идеально подходил к броши на платье. Она не расставалась с подарком Виктора матери, а теперь он дополнил его новым украшением с вплетёнными защитными чарами эмпата.

— Нравится? — мягкая улыбка магистра была немного смущённой.

— Очень-очень! — с живостью, редкой для прежней Марисы, она поцеловала его в щеку. — Спасибо. Ох, совсем забыла. Там на каминной полке я оставила коробочку, — проговорила она, примеряя безделушку на узкую кисть. — Утром принесли в мою комнату. Странный подарок.

— От кого же?

— Без имени. Я думала он от Рина, — расслабившись за приятной беседой, Мариса забылась и проболталась о том, что собиралась скрыть.

Виктор смотрел с заинтересованным вниманием. Потом сам принёс коробочку к столу.

— И кто же у нас этот Рин? Не Северин Брум, случайно?

Чувствуя, как жар прилил к лицу, Мариса опустила взгляд, пальцы сжали край скатерти. Как магистр отнесётся к Рину? Оказывается, мнение Дэя ей не безразлично, а неизвестность пугает. В конце концов, они не делают ничего постыдного. Мариса резко подняла голову.

— Я люблю его. Наверное… Нет. Я уверена, — в смятении она закрыла пылающее лицо ладонями.

Осторожные прикосновения лекаря к плечам успокоили её. Виктор, как всегда, не обошёлся без профессиональных привычек использовать чары.

— Что говорит ментал?

— Рин любит меня.

Мариса услышала вздох мага. Виктор сел за стол напротив неё. Серьёзный и задумчивый.

— Он знает, кто ты?

— Никогда, — собравшись, она с силой выдавила ответ. — Никогда Брум не узнает, что Мариса Дэй и Элери Талес один человек.

Помолчав, магистр Дэй кивнул, показывая, что понимает принятое решение, но складки возле губ говорили ей, что крайне не одобряет ложь.

— Обманывать близкого человека невероятно тяжело, девочка. Ты измучаешь себя, и правда выйдет наружу. Уверяю тебя, что момент будет самым неподходящим для откровений. Закон жизни жесток, но справедлив.

— Это не обман. Дочь Фроста Талеса умерла десять лет назад, — тьма из прошлого сдавила Марисе сердце. — Северин Брум любит не Элери, а меня — Марису. Я думаю, что он никогда бы не посмотрел в сторону избалованной девчонки, какой я могла бы стать. Одной из тех, кого часто вижу в Академии — капризные гордячки без сердца. Рин слишком хорош для них!

Она задохнулась, зная, что именно такая девица однажды воспользуется правом забрать себе «ледяного принца».

— Ты вспомнила прошлое? — а вот Виктор тут же подумал о другом, поймав Марису на слове. — К сожалению, я долго отсутствовал и не знал тебя девочкой.

— Я была невыносима. Отравила последние часы жизни папы капризами и непониманием, — губы Марисы задрожали.

— Фрост сильно любил тебя. Не терзай сердце.

— Отец утонул в ночь разлома печати, — слова, которые она так долго держала взаперти, вырвались из Марисы.

Она подумала — любовь к Рину заставила рухнуть последние преграды, размягчила душу, что сулило гибель. Мариса выстояла после мерзости, сотворённой Лироем, выжила в бедном квартале, затем под насмешками в Академии. Сможет ли она противостоять реальности сейчас? Она не умела, как Брум, вместе с обстоятельствами и окружением менять личины, становясь то сильной и бесчувственной, то нежной и открытой. А Северин при этом как-то сумел сохранить себя — прямого, открытого и благородного человека. Подобные опыты, вероятно, доступны лишь менталам.

— Мы плыли на остров Юингов, — несмотря на сомнения, Мариса не замолчала. — Отец вёз с собой артефакт. Мне кажется, что из-за куба облако, принесённое от Академии, настигло нас. Магическая буря сошлась с непогодой на море. Меня вынесло на берег. Нашли рыбаки.

— Почему ты скрыла настоящее имя?

— Забыла. Всё забыла. Даже не чувствовала дара. Амарантовое облако, куб в руках отца, который светился теми же оттенками. Помните, вы говорили, что завеса лишила магистерс Астрид магии. Та же сила и меня покалечила. Потом стало поздно заявлять о правах и доказывать происхождение. Я узнала, что отца обвинили в гибели людей, конфисковали часть имущества.

Мариса намеренно обошла в истории Юингов и жизнь на острове, а магистру Дэю, кажется, хватило и этих объяснений.

— Бедняга Фрост, — эмпат сочувственно покачал головой. — Он всегда был идеалистом и верил, что всё можно изменить к лучшему.

— У него не получилось. Пусть всё остаётся, как есть. Я — Мариса Дэй, благодарная вам племянница, ученица Академии и будущий целитель. Этого достаточно для меня и для Северина тоже.

— Ты доверяешь ему?

Виктора продолжали тревожить неожиданные вести. Он и не скрывал переживаний от Марисы, как будто она была его родной племянницей или даже дочерью. Девочка влюбилась, поэтому расцвёл дар и сияли глаза. Он ничего не сказал, но подумал, что уничтожит Брума, если тот заставит Марису страдать.

— Пытаюсь доверять. Северин не способен обидеть меня. Много раз он имел возможность навредить или предать, но ни разу не дал повода сомневаться.

— Он близок к Делвину, а Совет строго следит за исполнением закона. Если кто-то узнает об отце… Они замучают тебя допросами.

— Не могу раскрывать чужие тайны, дядя, но мне нечего опасаться. Посмотрите, что в коробке, — спеша завершить сложный разговор, Мариса напомнила о таинственном подарке, так и лежавшем на столе рядом с магом.

Проведя рукой над коробочкой, он немного помедлил.

— Тебя что-то испугало?

— Горячее, как… Стихии. Огонь, — она не хотела упоминать сензитивов, но подумала о Лирое.

Магистр был прав — лгать близким невероятно трудно.

— Любовь так же горяча, — улыбнулся Виктор. — Тот, кто запаковывал подарок, испытывал сильные чувства. Не скажу добрые или злые, но весьма жаркие.

Магистр Дэй дёрнул за ленту и снял крышку.

— Хм… Она пустая, — брови Виктора удивлённо приподнялись.

Мариса потянулась через стол, чтобы заглянуть внутрь. В следующий миг комнату наполнило неприятное и назойливое жужжание. Магистр успел отбросить коробку в сторону, но маленькое облако зависло у его лица оранжевым маревом.

— Беги из комнаты, — сквозь зубы он тяжело протолкнул слова, отслеживая рой, наливающийся настоящим огнём.

Мариса и не думала трусливо прятаться. Сердце колотилось о рёбра, но голова осталась удивительно ясной. Она увидела, что магистр не может сам создать защитных заклинаний. На его попытки пошевелить хотя бы кончиками пальцев злобно гудящее облако грозно придвигалось ближе. Вот уже на побледневшем лице эмпата появились оранжевые отсветы, а в зрачках отразились огоньки.

Присмотревшись, она заметила, что рой состоит из маленьких пчёл с раскалённым брюшком и язычками пламени вместо крыльев. Капли горячей влаги собирались на тельце каждой пчелы в шарик. Падая вниз, он прожигал скатерть, обугливая края получившейся дырочки. Магистр кусал губы — несколько капель попали ему на одежду и добрались до кожи.

Времени оставалось немного. Одним плавным движением Мариса наложила защиту на Виктора. Золотистая вязь мгновенно впиталась в тело — это должно было ослабить вред от ран и боль. Второй взмах ладони — и Мариса не задумываясь направила амарантовую силу на вредных насекомых, соединив с удерживающим заклинанием целителей. В запасе у эмпатов мало возможностей для нанесения вреда. Вот и сейчас Мариса использовала оковы, чтобы отсрочить атаку роя. Торопясь, она немного ошиблась. Три или четыре горящих точки ринулись к цели, когда остальные замерли на месте.

— Нет! — отчаянно воскликнула Мариса, выбрасывая вперёд руку со сложенными для чар пальцами.

Повторный удар чистой силы креаторов ударил по облаку и подвижным огням, уже скользнувшим по лицу магистра Дэя. Жужжание оборвалось, а сухие тельца опали на скатерть и пол черными хлопьями. Пеплом они оставались недолго. Вскоре потеряли цвет до прозрачно-розовых иллюзорных катышков.

— Сейчас! Не касайтесь лица!

Вооружившись салфетками и водой из графина, Мариса кинулась обрабатывать ожоги.

— Глупое положение для старика-эмпата.

Виктор посмеивался, сдерживая болезненные спазмы, когда Мариса притрагивалась к коже вокруг вздувшихся пятнышек. Один прорвался, обнажая плоть. На раны следовало нанести специальную мазь, которая нашлась в доме лекаря. Пришлось позвать Грету. На удивление та не стала охать и паниковать, а следуя наставлениям магистра, очень быстро принесла баночку со снадобьем. Мариса завершила дело, наложив печати от боли и воспаления.

— Я бы и сам справился, но неплохая практика для юной целительницы, — присутствие духа не покидало Виктора.

Маг через силу улыбался. Беспокоился он не о себе, а о воспитаннице. Происшествие показало несколько больше, чем хотелось бы Марисе.

— Интересное объяснение в любви, — сказал он, когда всё закончилось.

— Скорее в ненависти, — злость на Лироя переполняла Марису.

Никаких сомнений, что Фолэнт нашёл новый способ досаждать ей. Ударил подло, задев и того, кого она любила. Она не знала как, но Фолэнт должен быть наказан.

— Ты успела схлестнуться с каким-то стихийником?

Внимательный взгляд Виктора заставил Марису ёрзать на стуле.

— Глупость. У некоторых студентов отвратительное чувство юмора.

— Убийственная шутка. Тебе нужна помощь? И, девочка… — маг потёр переносицу, собираясь с мыслями. — Никогда не показывай при посторонних магию иллюзий. Не знаю уж, кто обучил тебя, но это опасно.