Последний из медоваров

Глава 5

***
Рони

Мы шли и шли. Терри строил из себя очень умного и сильного. Когда не строил, был точно лучше. Мы шли все дальше на закат солнца, куда обычно нормальные горцы ходят только по большой необходимости. На мои вопросы куда идем или зачем мой предводитель не отвечал ничего понятного.

Говорят, что любить надо до конца, так что надо постараться. Я нащупала дудочку в кармане, но играть побоялась - Терри кажется похожим на грозовое небо. Если он рассердится, я не переживу. В лесу мокро и холодно. Промозгло в одном платье.

Не знаю, в правильное ли место меня привели предчувствия? Ударилась носком ботинка о корень, и идти стало совсем тяжело. Захотелось домой к очагу, а в глазах и в носу стало противно щекотать.

Каркали вороны и иногда было слышно родных горлиц. Но так тихо и робко, словно меня ничего хорошего не ожидало...

И тут моя правая лодыжка с размаху врезалась в сучок на поваленном дереве, и я вскрикнула. Больно и неожиданно! В глазах потемнело. Казалось, что косточку разодрали когтями медведи. Переводя дух, я села на ствол дерева. Он был влажный и мягкий от мха. Посмотрела на ногу: пошла кровь. Меня затошнило.

- Терри! - позвала я несмело и вдруг обнаружила, что осипла. Огляделась... Вокруг только кусты и деревья. Он пропал! Ушел! Ушел вперед, забыв обо мне! И, судя по кусочкам неба среди веток вверху, начинает вечереть и пытается срываться дождь!

Нельзя плакать, хотя ручьи по щекам текли сами собой. Отчаяние значит повернуться спиной к Богу, как говорит священник. Сначала... надо что-то сделать с ногой. Я зажала пальцами ссадину и стала ждать. Папа говорит, что живое тело удивительно и может само себя исцелять, если быть терпеливым.

Ботинок тоже порвался.

- Терри! - я попробовала позвать еще раз, не сильно надеясь на успех.

Снова каркнул ворон. Если... если придет сейчас сумеречный народец?.. Мне показалось, что я где-то слышу их песню. Зажала уши, забыв про лодыжку. Что делать?.. Если я не услышу как они поют, может, они не уведут меня за собой... А их пение уже пробивалось в уши, которые я заткнула! Я зажмурилась и стала петь как можно громче:

На ярмарку в Скарборо когда ты поедешь,
Разыщи для меня ту, что живет в тех краях...

***
Терри

Девчонка болтала без умолку. То про цвет мха слева, то про форму листиков справа. Идет и идет, будто теленок за коровой. Прилипала надоедливая. Так что я погрузился в свои мысли, раздвигая хлесткие ветки кустов. Все равно не отстанет.

Сколько мне нужно будет сырья? Инструментов? Смогу ли все унести? И получится ли уговорить Тэма..?

А точно ли это хорошая идея - варить фраох? Отец бы... Я сжимал зубы, думая о нем, и ненавидел его уже просто за то, что он сделал мою жизнь разодранной на куски. За то, что мне до смерти хотелось встретить его и обнять, и убить одновременно. За то, что я скучал по тому, кто предал меня. Снова и снова я думал про утес. Если бы мы не пошли туда в тот день...

... Мы завели "Виски во фляге", как обычно. Внизу волны бились о утес, как бешеные псы, чайки реяли и кричали что-то о лучшей жизни, вереск соцветиями ложился в корзины, а затем... появились красные мундиры на конях. Их было полно в порту, и сердце у меня не йокнуло. А зря... Отец отставил корзину и посмотрел на их капитана. А офицер сузил глаза, ответил ему злым взглядом и потребовал фраоха. Отец сказал своим добрым голосом (тем, который использовал для своих врагов), что если они придут вечером в пивоварню... А офицер рявкнул, что отец знает, что ему нужен рецепт... Мы молчали, а он пугал нас плетями, позорным столбом... У меня волосы шевелились от его голоса, и я понять не мог, с чего это вдруг. Было бы смешно, если бы кто мне рассказал. Но не там и не тогда. Я вспоминал слова отца "пока мы храним тайны, они хранят нас". А наша тайна, наоборот, нас подставила. А потом:

- Свяжите его покрепче и бросьте в море!

Как он мог?!

Если я буду варить фраох, я снова подставлю себя под удар. Но... я не против. Я хочу помешать триумфу отца у красных мундиров. Это единственное, что я могу в ответ на его предательство...

Я не заметил, как сделалось темно, и глаза мои перестали разбирать дорогу. Я оказался в непроходимой чаще, где каждый куст шевелился странной тенью, где-то слышалось сопение, а где-то крик... Девчонка! Я обернулся. Малявки не было.

- Эй! - крикнул я, не уверенный, что она все же вылезет из кустов. - Малявка! - оказывается, я не знал ее имени. Ответа не было.

***
Тэм

Вечер надвинулся ливневой тучей. Верно предсказывали погоду. Пастухи собрались в кабанку*, набивая трубки и настраивая голоса. Собаки остались с овцами под дождем. До смерти лета недолго осталось.

*Кабанка - шотландский пастуший домик из камней.

***