Последний из медоваров

Глава 10

***
Тэм

Знахарка-бабка уперлась и отказалась идти со мной в дождь. А еще лекарь.

- Даже за четырехлистник, - проворчала она, копаясь в своих корешках и складывая что-то с ступку. - Не те года уже. Да ты присядь, - указала пестиком мне на табурет, покрытый шкурками.

Я человек простой, и в жизни много мне не надо. Еще никто не менял моего уклада столь бесцеремонно. Даже Мэри не позволила бы себе такой вольности.

- Снова о капитанше своей думаешь? - начала бабка старую песню. Как бы и нежно так спрашивает, а у самой с голове сплетня плетется. Как же хотел бы я обходить стороной весь этот женский род. Им бы только косточки перемыть. И языком помолоть. - Может, оно и к лучшему, - продолжала бабка-знахарка. - С твоим-то тихим характером. В море за ней потащился бы, что ли? - думает, людям нужны ее советы. А сердце-то от ее слов ноет, как старый перелом. - И она жить жизнью пастушки бы не стала.

Я резко поднялся. Уши горели. Я знал, что нет смысла перечить, но и слушать эти женские утешения больше не мог.

- Я... зайду позднее, - и я выскочил из дома знахарки вон.

Мерзкая погода. И мерзкое состояние. Когда нужно вот так много думать. И так много разговаривать. И столько чувствовать, что впору заблудиться в лесу собственных чувств. Я плелся под дождем мимо кабака, когда случилось еще кое-что, готовящееся перевернуть мою размеренную жизнь.

- Ба! Да кого я вижу! - и из ночной мглы под свет из окна Хэмиша вывалился красный капитан. Несло от него водой жизни за милю, и на ногах еле стоял. А рожа цветом догнала мундир. Он ткнул в меня пальцем и сощурился: - Поганый отарщик!

Пьянство - отвратительная сторона мира сего. Я кивнул вместо приветствия и собрался дальше в дождь, жалуясь Мэри потихоньку на такой приплод людей в моей жизни. Какая разница, что думает какой-то британский солдат.

- Э-э, нет, - схватил красный капитан меня за плечо и развернул резко. Я чуть в плетень Хэмиша не угодил от неожиданности. - Не думай, что снова позволю уйти!

Я уставился на него. Не понимаю. Чего ему от меня надо? Уж, если на то пошло, сердиться должен я, за Терри. Несчастный парнишка лежит там под присмотром гусельницы и стонет в лихорадке. И верно. Если б не этот краснорожий вояка, был бы я сейчас в привычной лачуге в блаженной тишине с трубкой. И только дождь бы за порогом капал.

Между тем, капитан, не отпуская моего плеча, продолжал, покачиваясь, словно молочный ягненок:

- Пойло в вашей дыре - дрянь. Это тебе не фраох.

Фраох? Я насторожился. Терри тоже что-то там твердил про фраох, его редкость и свои умения.

- Но ничего, - похлопал второй рукой капитан меня по плечу с утешительной гримасой, - говорят, Барнз добыл последнего медовара с побережья и увез в Камбрию*. Так что, вернусь из похода... - глаза его стали туманиться, но тут же капитан икнул и взял себя в руки, - а сначала разберусь в тобой.

И он занес кулак. Ну уж, ни один истинный шотландец не сдастся врагу за просто так. Я выдернул плечо из его руки и легонько ткнул в челюсть. Славный британец свалился в грязь своим красным рылом, а я собрался пойти своим путем. Он отплатил за свои грехи. Не сполна. Но и я не Высший Судья.

- Дядя Тэм! Дядя Тэм! - окликнули меня детским визгливым голоском и впились в руку прежде, чем я понял, что происходит.

* Камбрия - англ.графство рядом с Шотландией. Ранее называлось Камберлэнд, автор
умышленно использует современное название.

***
Рони

- Говорят, Барнз добыл последнего медовара с побережья и увез в Камбрию...

Я так и застыла, как стояла, у окна, в папином килте. Это отец мальчика из баллады Джона. И... тот, о ком расспрашивал Терри со слезами. Это... я была уже уверена, когда полетела отпирать задвижку на входной двери. Последний медовар в Камбрии - отец Терри!

- Дядя Тэм! Дядя Тэм! - вцепилась я в руку пастуха. Почему-то капитан Фергюссон лежал лицом в грязи и фыркал, как старушка Лиа, таскающая тележку дядюшки Пима. Пытался встать, но что-то ему мешало, и он снова валился в лужу. - Это же отец Терри!

Это странно. Пастух Тэм смотрел на меня странно. Словно, как говорил дядя, у него "не все дома".

Потом пастух Тэм поглядел на капитана - тот уже смог встать на четвереньки - и кивнул, словно спрашивая с удивлением: "Он?".

Я замотала головой, но не отпустила его рукав. Он странный, и пусть у него дома не все, но Терри - там. А Терри - моя любовь. А за любовь надо бороться... Не на жизнь, а на смерть. Тюлень я или нет?

- Тот... медовар. В Камбрии.

И тут случилось неожиданное. Глаза Тэма - очень быстро сверкнули. Он отодвинул меня к плетню и схватил капитана Фергюссона за шкирку. Тот начал ругаться хуже кузнеца Сомбра, но пастух Тэм его прервал:

- Где этот медовар? - я почти никогда не слышала, чтоб он говорил, и точно никогда - чтоб так грозно.

- Так я тебе и сказал, - прохрипел капитан Фергюссон.

- Я спрашиваю, где он!

Я смотрела во все глаза. Капитан Тэм казался взбешенной медведицей, оставшейся без детей.

- Я тебя арестую, - прошипел капитан в ответ. - За нападение на офицера королевской армии. Тэм, - и осклабился.

Пастух Тэм отпустил капитана также внезапно. И снова стал таким "не все дома". Он втянул голову в плечи и собрался уходить.

- Капитан! - закричали с саксонским акцентом из ночи. - Капитан! - это были тот Джастин, что нас стерег, и еще другой, который держал Терри. - Вы в порядке?

Капитан Фергюссон, который снова упал в грязь, ткнул в дядю Тэма:

- Арестуйте его, - и схватился за плетень дяди Хэмиша. Потому что хотел встать, и не получалось.
Нельзя медлить ни секунды!

- Бегите, дядя Тэм! - воскликнула я, бросаясь Джастину под ноги. Он очень больно о меня споткнулся и упал, ругаясь. А потом... они сражались! С дядей Тэмом! Кулаками! И его глаза снова блестели, и он снова был похож на медведицу.

А я вся была грязная, и нога снова болела.

И потом, когда все враги были повержены и стонали в грязи, он стер кровь со своего кулака и носа и заметил меня:

- Иди в дом.

И сам пошел тоже. Только в дождь и в ночь.

***
Джон

Терри все еще лихорадило. Правда, компрессом удалось его успокоить. Вспоминала хозяина-тролля и ежилась. Балахон у очага подсох, пока я в рубашке сидела около Терри, кутаясь в клетчатый грубый плед. От которого разило навозом. Но что поделаешь. Я - не принцесса голубых кровей, и болеть для меня - роскошь.

Уже и воду нагрела (да боялась, что он придет, потому ополоснулась еле теплой, не дождалась), и балахон высох (стирать я не рискнула) с гадкими разводами, и у Терри горячка спала, и даже дождь закончился...

И не мечталось мне на кухне Одли-хауса, что стану я птицей вольной однажды. Точнее, мечталось, да не верилось. Зато пелось. Если бы не эсквайр со своими сальными улыбками и руками загребущими, не решилась бы никогда. Благодарить этого типа? Фу!

Мне захотелось сплюнуть на пол. Но потом вытирать самой. А, впрочем... Я с удовольствием и смаком исполнила желание.

Хах. Глаза мои метали искры, как мне казалось. Я подтянула ноги к подбородку, поправляя подштанники. Мужчинам всегда везет с удобной одеждой.

А этот тролль, дурак, носит юбку. Что он понимает в жизни.

Веселый денек. Спать хочется, и не хочется. Я вскочила на ноги и начала кружить контраданс, напевая себе под нос "Дженни собирает груши"*.

Что бы ни говорили, судьбу изменить можно! Еще на празднике заработаю и...

Да! Я хлопнула в ладоши и продолжила, наращивая темп. И... вдруг увидела, что хозяин вернулся и стоит в дверном проеме. В придачу к и так страшному виду, нос у него распух как большой боб. А глаза казались встревоженными, испуганными, решительными, восторженными, предвкушающими... Короче, они были живые.

- Лекарство, - сунул тролль мне в руки мешочек и вышел. Я так и стояла в рубашке и подштанниках, а плед валялся, где слетел с моих плеч. Слышно, как тролль полощется в бочке. Я обнаружила, что стою, уставившись в след собственного плевка. Так. Ладно. Я потянула балахон, вытерла полой следы своего сумасшествия и развязала мешочек. Что за лекарство притащил господин тролль?..

Легок на помине. Он вошел внутрь, весь мокрый и... без рубашки. Зрелище ничем не примечательное, конечно, но... Я уселась и предпочла заинтересоваться содержимым мешочка. Порошок и порошок. Воняет, конечно.

- Завтра мы уезжаем, - сказал вдруг голос тролля совсем близко от меня, и я вздрогнула. Он собирался влезть в сундук, на который я плюхнулась. Страшное лицо! Я поспешила встать и попятиться бочком в сторону. Тролль вынул из сундука видавшее виды полотенце и начал энергично растирать спину.

Я же мужчина. Посмотрела ему прямо в глаза, правда, успела заметить, что он, кажется, довольно сильный... Стоп. Уезжаем? Это с какого перепугу? Я выступаю на празднике. Может, даже с эльфенком. И, вообще, он пастух, а не кочевник.

- С чего это вдруг? - дождь за окном снова застучал. А, казалось, небо проясняется.

Тот пожал плечами и натянул обратно мокрую рубашку. Вот же! Я ему подчиняться не обязана, и вообще...

- Зачем мыться, если одежду не стирать, - пробурчала я в отместку. Он никогда не ответит, вероятно.

- Ты сделала так же.

Ох, это ж надо. Разговорился. Стоп. Сделала? Он правда догадался?..

- Я не... - собралась возразить, но уперлась... в его спину. Тролль подошел к матрасу Терри, снова проигнорировав меня. - Я не поеду никуда, понятно? - добавила поупрямее.

- Медовара можно будет нести на спине, что думаешь?

Да. Очень к месту вопрос. Медовара?.. Вдруг у меня в голове сложился витраж из всех стеклышек. Медовар, баллада, Терри.

- Он... это его сбросили со скалы?..

Тролль обернулся и посмотрел на меня испытывающе. Потом решил кивнуть. И смотрел, ожидая ответа. А что он спросил?.. Ах, да...

- Я же не лекарь... - протянула я. Время подчеркнуть: - А гусельник. Так мальчик выжил, как и говорила Рони..!

"Дженни собирает груши" - один из популярных британских деревенских танцев "контраданс".

***
Терри

- Дядя Тэм! Дядя Тэм! - этот голос и мертвого с берегов Стикса вернет. Та визгливая малявка, зуб даю.

В голове немного звенело, но на лбу что-то прохладное, и я с удовольствием отметил, что боли нет. Только странная черная-пречерная дыра в памяти. Малявку помню. А кто я - не очень. - Они вас ищут по всей деревне, дядя Тэм!

Кто такой дядя Тэм?.. Глаза все не хотели открываться. В темноте было почти хорошо.

- Уходим сейчас, - кратко бросил другой голос. Низкий, чуть хриплый. И тоже знакомый.

- Что вы там натворить успели? - а этот третий был странный. Я его и знаю, и не знаю. Он и мужской, и женский. И приятный, и нет. - Дядя Тэм? - а вот это уже прозвучало издевательски. - А я-то причем?
Я все же должен открыть глаза.

- Дядя Тэм... подрался с капитаном Фергюссоном, - доложил голос малявки. - И теперь его хотят арестовать.

Я сделал это. Открыл глаза и сел. Блеснул свет, а потом сделалось темнее, чем было. Ухватился за матрас. Резкий запах вереска. Вереск. Фраох. Отец. Предательство. Я заморгал. Вспомнил. И увидел все.

- Терри! - завопила малявка и вихрем бросилась мне на шею. Гусельник Джон и пастух Тэм. Казалось, они собирались ссориться, но теперь смотрели на меня во все глаза. - Терри, - тем временем продолжала мелкая, - мы нашли твоего отца!