Земля мертвых. Боги войны

Глава 34

Через час блужданий по подземельям мы нашли место первого приклада. В огромном помещении со сводчатым потолком, где стены были покрыты копотью от многочисленных факелов, стоял куб из чёрной скальной породы. Заметив следы горения, я посмотрел на барометр на запястье. Снаружи было почти нормальное давление – только температура была по-прежнему ниже нуля.

Я открыл клапан возле основания шлема. Лёгкое шипение, чуть заложило уши – и давление выровнялось. Я снял шлем. Тревор, Алина и Михалыч, наблюдая за моими манипуляциями, переглянулись и тоже избавились от шлемов. Женя остался в шлеме. Он всегда отличался патологической осторожностью. Даже на турниках перестраховывался, когда учился делать динамические эле_ менты.

– Ну и как оно здесь держится? – заметил Тревор, аккуратно положив шлем на пол.

– Что держится? – спросила Алина.

– Давление, конечно, – ответил разведчик. – Что-то никаких шлюзов по пути сюда я не заметил.

– Тут много странного… – заметил я, – привыкайте.

Я, стараясь ступать осторожно и бесшумно, подошёл к кубу. Положил на него ладонь. Камень оказался тёплым – и это тепло резко контрастировало с холодным воздухом в помещении.

– Слышите? – спросила Алина, тоже приблизившись.

– Слышим что? – спросил Тревор.

В этот момент мне показалось, что из-под земли исходит какой-то звук. Я поднял ладонь в знак внимания.

Это было похоже на отдалённый стон. Или завывание ветра. Точнее сказать невозможно.

– Так, давайте сначала попробуем сдвинуть эту штуку своими силами, – сказал я, упираясь плечом в чёрный камень. Остальные встали рядом. Ручные фонарики пришлось положить на пол.

Камень от наших усилий со скрежетом сдвинулся с места. И в этот момент тварь, которая наверняка была частью Даниила, решила себя проявить.

Я почувствовал тёплое дуновение затылком. Потом уловил красноватые отблески.

– Внимание! – крикнул я, резко оборачиваясь.

Тварь пролезала в проход, через который мы только что прошли. Я оглянулся в поисках другого выхода. Но лучи фонариков упирались только в глухие каменные стены. Я мгновение колебался: поднять ближайший и поискать выход или хватать пулемёт?

Алина опередила меня. Она первой достала оружие и дала очередь по твари.

В замкнутом помещении грохот был оглушительный.

Я видел, как разлетались красноватые чешуйки на голове твари, брызгая огнём. Ей это явно не понравилось: недовольно взвыв, она скрылась в проходе.

Я рванулся к фонарику. Посветил по сторонам. Другой проход нашёлся: ещё ближе того, где скрылась тварь.

– Бежим! – крикнул я.

– Ты знаешь, куда он ведёт? – спросил Тревор, который тоже успел взять свой пулемёт на изготовку.

– Нет, – ответил я.

– Тогда другой план. Надо выбить эту штуку наружу! Сбросить вниз. Потом спокойно доделать работу, как и планировали.

Я колебался секунду. Что-то мне не нравилось. Очень уж легко эта штука отступила… но, может, не стоит множить сущности там, где их нет? Отступление в незнакомый тоннель тоже так себе идея…

– Давай, – кивнул я.

И мы синхронно ринулись в тоннель.

Михалыч что-то крикнул, но я не разобрал. Алина дала очередь в тоннель, где всё ещё мелькали красноватые отсветы.

Свою ошибку я понял за ближайшим поворотом. Это было похоже на удар в голову. Резко стало нечем дышать, свет фонарика потемнел. Я чувствовал, как отекает лицо, распираемое давлением изнутри. Звуки исчезли.

Мы вбежали в тоннель без шлемов!

Воя от боли, я упал на колени. И тут почувствовал, как что-то толкает меня обратно, ритмично и настойчиво.

Я почти потерял сознание, когда вдруг лёгкие снова заработали, вдыхая морозный воздух.

Зрение медленно возвращалось. Надо мной стоял Михалыч. Он палил из пулемёта. Я посмотрел в ту сторону, куда он вёл огонь. Тварь напирала из тоннеля. Она словно бы увеличилась в размерах, разбухла.

Я вспомнил про Тревора и Алину. Рядом их не было.

– Где они?! – крикнул я, чувствуя привкус крови во рту.

Михалыч не ответил. Только спустя мгновение я сообразил, что он в шлеме, как и Женя.

Я поднялся, метнулся к тому месту, где мы оставили свои. Надел шлем и активировал связь.

– Где они? – повторил я.

– Оно сожрало, – ответил Михалыч, не прекращая вести огонь, – они внутри.

Тварь тем временем полностью вползла в пещеру и, подёргиваясь от попадания пуль, неожиданно проворно ринулась к другому проходу. Мы, не сговариваясь, последовали за ней.

Я знал, что Алина и Тревор не погибли. Чувствовал это. Похожим образом я ощущал животных. Присутствие жизни.

Поняв это, я вдруг обнаружил, что горы вовсе не безжизненны. И эта пещера тоже.

Здесь, на высоте, в тоннелях, где поддерживалось нормальное давление, обитали живые существа. Летучие мыши. Ниже, там, где холод и низкое давление не были такими убийственными, жили и вили гнёзда птицы. Ещё ниже обитали грызуны и хищники, которые на них охотились.

Всё это я осознал за доли мгновения.

Я видел чужими глазами, как тварь движется по тоннелю – туда, где залы с глубокими каменными ямами стоят под основаниями будущих башен.

И тут я понял весь замысел Замка.

То, как между собой должны взаимодействовать башни, открывая проход между мирами.

То, почему в прикладах обязательно должны быть живые – точнее, бесконечно умирающие – люди…

Я остановился. Это было сложно: всё моё существо рвалось вперёд. Я знал, что вот-вот тварь запихнёт Алину и Тревора в каменные мешки и навеки закроет их камнями. И после этого будет поздно. Произойдёт нечто ужасное. Мой мир и эта земля вечной войны объединятся. Ошалевший поток военных хлынет на нашу сторону, сметая все линии обороны… Растерянные правительства, не знающие, куда бить. Мирный народ в больших городах, добыча жадных до крови и мучений, изголодавшихся солдат…

И всё же я преодолел себя.

Это было почти физически больно – перестать думать об Алине, оценивать участь, которую ей уготовили…

Наблюдая через тысячи крохотных глаз, как существо с горящей пастью ползёт по подземельям, я вдруг увидел всю картину происходящего. Это случилось разом, щелчком, вдруг – как это часто бывает с озарениями.

Там, где мне виделось до этого множество ям и закладок будущих башен, на самом деле была всего одна. И она предназначалась мне.

Люди, которые уже пребывали в этом мире, по каким-то причинам не годились на роль приклада.

В коллекции замка не хватало только меня.

Единственного по-настоящему живого в этом царстве войны.

Я закрыл глаза, не обращая внимания на окрики Жени и Михалыча.

С того момента, как я попал сюда, у хозяина этого мира была одна-единственная цель – отправить меня сюда. В эту самую яму. Туда же, где уже пребывали все мои товарищи. Я – последняя деталь, которой не хватало для завершения замысла.

Он был очень осторожен с тех пор, как обнаружил меня здесь. Видимо, знал, что на этой стороне мне будут подчиняться силы, ему недоступные. Почему так? Я не знаю. И это неважно. Важно то, что он продумал каждый свой шаг, раз за разом пытаясь загнать меня в ловушку.

Сначала он присматривался ко мне. Пытался понять, насколько я осознаю свои возможности. Сблизился со мной. Взял на задание. Но, видимо, ему не понравилось то, что он обнаружил. Встреча с медведицей и случай с Алиной его напугали. Он свернул развитие операции, теперь это было ясно. Скорее всего, мы должны были по первоначальному замыслу попасть в Горы Недоступности, «взломав» вражеский план с аэростатом.

Но он решил, что слишком опасно действовать втёмную, что я слишком рано всё пойму. Попробовал действовать по-другому – в лоб. Устроил игру в доверие. Но и этот план был сорван человеком, организовавшим на меня покушение.

Тогда он решил снова перекинуть действие на ту сторону. Разыграл хитрую комбинацию с Тревором.

Не исключено, что он строил её заранее, с того самого момента, как снайпер выстрелил себе в голову и попал в его мир. Просто как подстраховку.

И уже это сработало почти идеально. Всё прошло бы как по маслу – если бы не фактор Алины, который точно был неожиданной помехой всё это время.

Если бы не она, я бы не решился убить Тревора. Не решился бы вернуться к «своим».

И после моего возвращения Даниил взялся играть по-крупному, рискуя быть в любой момент разоблачённым.

Он не стал вести меня в Горы Недоступности. Напротив, он дал мне осознать свои возможности, открыв то место, которое привело меня в этот мир. Использовал Алину, позволив мне увидеть дорогу к дереву.

Дерево… и шаман, в существовании которого он признался. Неизвестный до сих пор фактор, который пока никак себя не проявил. Не считая моих странных способностей контролировать зверей.

– Мы опоздаем! – надрывался в шлемофоне Михалыч.

– Сергей. Сейчас или никогда, – вторил ему Женя.

А я вдруг понял, что у меня достаточно сил, чтобы остановить Даниила и все его проявления в этом мире.

И в тот же момент я осознал, что он уже выбрался из-под камня – там, со стороны дерева. Он поднялся к нам, в Замок, по корню и сейчас готов слиться со своей другой частью, пребывавшей на границе нашего мира.

Его освободило подразделение, получившее странный приоритетный приказ из уничтоженного командного центра языкового сектора.

Он подстраховался даже на случай такого развития событий. Сказывался тысячелетний опыт войны…

Люди, которые попали в этот мир через смерть, снова могли бесконечно возрождаться. Те, кто успел вырваться, уже не вернутся, но я слишком хорошо знал, насколько быстро мой мир способен снова населить этот…

И всё равно – я мог его победить. В любой момент.

Он владел людьми в этом мире, но не обладал остальной жизнью. Которая по какой-то причине подчинялась мне.

Я чувствовал, как возмущается пространство, ощущая мою близость к той яме, которая должна была стать основанием последней башни Замка.

У подножия Гор Недоступности зарождалась буря, какой этот мир ещё не видел.

Я мог поднять потоками воздуха сюда, на недосягаемую высоту, миллионы птиц. Одной массы их тел хватило бы, чтобы обездвижить тварь, с которой слился Даниил. Затащить их обоих в яму и запечатать навеки.

Буря бы от этого только усилилась, распространяя волну катаклизмов по всему миру.

Цунами высотой в сотни метров. Смытые континенты лесов, стёртые города. Люди, которые снова научились умирать, ушли бы из этого мира окончательно. У них совсем не было шансов выжить.

В этот момент я ощутил деталь, которая имела огромное значение. В тот период, когда Даниил был под камнем, здешние женщины снова обрели возможность рожать.

Глазами летучей мыши, эхом её слуха я чувствовал Алину внутри огненной твари.

Она тоже должна была погибнуть. Вместе с ребёнком, который уже жил в ней.

Я зажмурился.

Те птицы, которых я должен сюда загнать, чтобы одержать победу, своими телами забьют все проходы в замковых подземельях. Когда буря стихнет и давление стабилизируется, они неизбежно умрут. Как и миллиарды животных на суше. И в воде.

Наблюдая за ползущей тварью, я ощутил дикую усталость.

Достаточно лёгкого движения моего ума, чтобы изменить ситуацию. Победить, пусть и страшной ценой.