Земля мертвых. Боги войны

Глава 31

Остановить взрыв было очень сложно. Устройство было хорошо защищено. Должно быть, Даниил был настоящим параноиком, если думал, что кто-то попытается сорвать его операцию, забравшись внутрь грандиозного дерева, куда был закрыт доступ обычным людям этого мира.

Впрочем, он ведь опасался духа того шамана, которого он загубил. И который почти наверняка был во мне.

Да, грань между безумием и разумной предусмотрительностью в этом мире была безнадёжно размыта…

Действовать приходилось обезьяньими пальцами. Посмотреть со стороны – то вроде бы не так уж они уступают человеческим. Но это только если не пытаться ими пользоваться.

А у меня не было другого выхода: сами мы никак не успевали подняться достаточно быстро. Да что там: даже с обезьяньей помощью я успел буквально в последний момент.

Что было бы, если бы диверсия удалась, я старался не думать. Но вероятнее всего, мы бы остались заперты в умирающем мире с местным аналогом сумасшедшего божества навечно.

Но я успел.

– Ну что там? – тревожно спросила меня Алина, когда я отпустил животных и полностью вернулся в себя.

– Нормально. Мы успели.

– Он пришёл в себя, – сказала она, указывая в глубь пещеры. Я и сам слышал ощутимые толчки, которые сотрясали огромный камень над ямой, в которую мы заперли Даниила. – Мне кажется, он может освободиться. Вопрос времени.

– Значит, надо спешить, – ответил я, поднимаясь.

– Есть план?

– В первом приближении, – честно ответил я, – но да. Есть.

Неожиданно для меня она вдруг прижалась ко мне. И глядя в глаза, поцеловала. Не символически, нет – по-настоящему, глубоко, с чувством.

Я ощутил, как отзывается моё тело.

– Надо спешить… – повторил я, с трудом отрываясь от неё.

Близости хотелось невероятно. И, похоже, она ощущала то же самое. Что это – реакция на пережитое? Или что-то большее?

Как бы то ни было, мы не могли позволить себе сейчас то, ради чего, как казалось в тот момент, были рождены.

– Куда мы? – спросила она.

– Для начала – туда. – Я указал на дерево, всё ещё нависающее над нашими головами. – Надо забрать машину. Пешком будет куда сложнее.

– Что ж. Пойдём.

Подъём занял несколько часов. Когда мы прибыли на место, солнце уже клонилось к закату.

У автомобиля не было замка: бытового воровства в этом мире практически не существовало. А осваивать захваченные трофеи замок бы никак не помешал.

Я завёл двигатель, включил фары и, развернувшись, поехал вниз, по той же дороге, по которой мы попали сюда.

Сначала мы ехали в молчании. Потом Алина, спросив меня взглядом, включила радио и покрутила ручку настройки.

Пару раз мы наткнулись на новости, раза три – на пафосные мелодии этой стороны. И вот из динамиков полилась совсем другая музыка. Девушка что-то пела на английском.

– Это с той стороны, – произнесла Алина и взяла меня за руку. – Странно, что там лучше умеют рассказывать о своих чувствах, да?

Я промолчал в ответ.

На подступах к столице сектора царил хаос. Было много подбитой техники. Несколько колонн уничтожили на марше. Били чем-то очень мощным, воронки приходилось объезжать по полю.

– Не понимаю… ПВО что, вырубило напрочь? Но как?..

– Ракеты, – пояснила Алина, – новый тип оружия. До сих пор не применялся. Наши планировали сделать достаточный запас для гарантированно успешного наступления. Но сейчас в ход пошло всё. Они решили, что химическая атака – дело этой стороны. Конечно, всё двинули на столицу.

Где-то вдалеке громыхала канонада. Очевидно, там продолжились бои. Когда стемнело, у горизонта то и дело вспыхивали огни разрывов.

Скорость резко упала – я не рисковал включать фары. Приходилось полагаться на зарево пожаров да яркий звёздный свет. В таких условиях риск напороться на что-то неожиданное и неприятное, вроде мины, был огромным. Но я продолжил упрямо двигаться вперёд.

– Может, расскажешь о своём плане? – спросила Алина, когда мы в очередной раз благополучно миновали крупную воронку.

– Нам надо вернуться на ту сторону. Нужен транспорт до Гор Недоступности.

– Туда, где лежит корень?

– Корень – не корень, – я пожал плечами, – но уверен, что проход будет там. Если Замок стоит в этом мире.

– А потом? После того, как ты найдёшь проход?

– Вернусь домой, конечно! – ответил я.

– Со мной? – В её голосе одновременно прозвучали надежда и обида; мне даже показалось, что она сдерживает слёзы.

Я посмотрел на неё. Света приборной панели было недостаточно, чтобы разобрать её мимику.

– Конечно! Как иначе-то?

– Я не знаю… – ответила Алина.

– Чего не знаешь?

– Что хочу в твой мир. Там ведь умирают по-настоящему. Так?

– Там и живут по-настоящему, – ответил я. – То, что ты видишь здесь, – это не жизнь. Это ад. Причём на любой стороне. Понимаешь?

– Мне не с чем сравнивать, – тихо ответила Алина, помолчала несколько секунд и потом добавила: – Но ты прав. Я хочу с тобой. Мне просто страшно.

Мы продолжили ехать сквозь ночь, наполненную запахом гари и глухим эхом разрывов. Я не заметил, как приёмник перестал ловить волну с той стороны фронта, и понял только, когда Алина выключила громкость и белый шум смолк.

Гранатомётчик промазал, попытавшись ударить на опережение. Я затормозил за мгновение до взрыва – показалось, что на дороге лежит очередное тело. Я старался не ехать по трупам.

Вспышка ослепила. Я чуть было рефлекторно не вдарил по газам, но сумел вовремя подавить инстинкт. Вместо этого я на ощупь врубил стояночный тормоз. Скомандовал Алине: «Наружу! Под днище!» – и сам выскочил из машины.

К счастью, у Алины было достаточно боевого опыта, чтобы выполнить мою команду.

Сидя между передними колёсами, я усиленно моргал, возвращая зрение.

– Засада? – спросила Алина едва слышным шёпотом. – Здесь? Смысл?

– Выясним, – так же шёпотом ответил я. После чего выглянул наружу, приметил ближайший подбитый танк, за которым можно было бы укрыться.

Глядя на воронку перед машиной, я примерно определил направление, откуда запустили гранату.

– Ты чего? Сам собрался? – Алина схватила меня за руку.

– А как? – удивился я.

– Тебе гибнуть нельзя. Никак нельзя, – заметила она. – Что, если память потеряешь?

Она была права, конечно. Но разве это могло меня остановить? Какая альтернатива? Послать её? Ну уж нет!

– Не погибну, – пообещал я. И ринулся вперёд.

Стрелок прозевал мой бросок. Очередь дал тогда, когда я уже был надёжно прикрыт горелой бронёй.

Я не хотел его убивать. Поэтому дал ему одуматься: замер в десятке метров, давая возможность разглядеть форму. Манёвр рискованный; я рассчитывал только на свою реакцию – что успею выстрелить раньше, чем он повернёт ко мне ствол автоматической винтовки.

– Ты чё творишь?! – крикнул я.

Последовала секундная пауза.

– А-а-а… – наконец ответил боец, всё так же лежащий в неглубокой канаве у дороги. – Свой, что ли?

Его голос звучал хрипло, надтреснуто. Будь он с другой стороны, я бы решил, что парень с похмелья.

– Свой, – ответил я.

– Держись подальше, господин разведчик… – ответил боец.

– Чего?

– Диверсанты тут были. В нашей фо… – Парень не договорил фразу, закашлялся. И этот его кашель мне категорически не понравился: надтреснутый, клокочущий. Лёгкое пробито?

В этот момент в паре километров что-то ярко полыхнуло. Потом до нас донёсся грохот. В свете вспышки я детально разглядел бойца. Лицо – кровавая маска. Но не от ран или пролитой крови; оно было сплошняком покрыто мокнущими, сочащимися сукровицей папулами. Это было похоже на химическое поражение. Или же – инфекцию.

Я резко отпрянул и сделал знак рукой Алине не приближаться.

– Вот и правильно, – прокомментировал боец. – Я всё, что мог, сделал… ты извини, если чё…

Через секунду раздался ещё один взрыв, совсем небольшой, но рядом. Боец активировал вакидзаси.

– Что там?.. – Алина приблизилась, несмотря на мой знак.

– Назад! – крикнул я, сам отступая.

В этот раз она последовала за мной.

Через пару мгновений мы снова были в кабине. Я закрыл окна. Достал аптечку из бардачка, нашёл спрей-антисептик и опрыскал всю кабину. Дышать было тяжело – но снижение вероятности заражения даже на долю процента уже имело значение и стоило хлопот.

– Химия или зараза, – объяснил я, – он был поражён какой-то пакостью.

– Едва ли химия, – констатировала Алина, – мы бы уже почувствовали.

– Согласен, – ответил я, резко трогая с места.

– Ты всё ещё хочешь ехать в город?

– В госпиталь, – пояснил я, – должен. Иначе… иначе не знаю, как буду дальше.

Алина промолчала.

– Надо найти машину снабжения, – продолжил я, – в таких хранятся защитные комплекты на случай химической атаки. Ближе к городу наденем.

Машина нашлась через десяток километров. Кузов почти не пострадал – снаряд попал в кабину. Машина опрокинулась, рассыпав содержимое: сухпайки, палатки, сложенный банно-прачечный комплекс и контейнеры с защитными комбезами и противогазами.

В столицу мы приехали уже на рассвете. Где-то в западных пригородах всё ещё продолжились бои, но в тех районах, которые мы проезжали, всё уже было кончено. Улицы были завалены телами и горящей техникой. Я ожидал, что вот-вот мы встрянем в непроходимый тупик – но пока каким-то чудом находились объезды.

Мы уже были в защите. Ещё один комплект я тащил с собой, надеясь, что мы не опоздаем. Ждать до утра следующего возрождения возможности не было.

Охрана у госпиталя отсутствовала. Во дворе беспорядочно наставлены машины. Много опрокинутых носилок, неподвижные тела…

– Что, едем обратно? – с надеждой спросила Алина.

Но я заметил какое-то движение в самом здании. Кое-где горели аккумуляторные лампы.

– Нет, – я покачал головой, – мы пойдём внутрь.

Коридоры этого госпиталя, пожалуй, худшее из всего, что я видел в этом мире. Хуже, чем погибший от химической атаки город. Потому что ещё не все здесь были мертвы. Многие умирали прямо на наших глазах. Я недоумевал: почему бы в такой ситуации не использовать вакидзаси, как тот бедолага – гранатомётчик? Но потом вспомнил, на какой стороне я нахожусь.

Я шёл на свет. Почему-то не сомневался, что если Женька жив, то наверняка находится там.

Так оно и оказалось.

Он стоял в буром от крови халате, склонившись над умирающим бойцом; что-то вкалывая ему в вену.

Услышав шаги, он вяло поднял голову. Посмотрел на нас ничего не выражающим взглядом.

– Ещё один? – Он вздохнул. – Помочь не сможем, сами видите… только состояние облегчим…

– Женя, – сказал я.

– Да? – В глазах старого друга появились искорки любопытства. – Мы знакомы?

– Дольше, чем ты думаешь, – ответил я. – Можешь в двух словах рассказать, какого фига тут вообще происходит? Химическая атака?

– Не-а. – Женя вытащил иглу из вены, промокнул место укола ваткой, хотя вся кожа больного представляла собой сплошное поле кровоподтёков. – Тоже поначалу так думал. Очень уж стремительно развиваются симптомы. Но нет. Это инфекция. Оно живое…

– Ясно, – ответил я, чувствуя, как желудок сжимается в ледяной комок. – Сколько у тебя времени?

Женя недоумённо посмотрел на меня. Потом улыбнулся, будто что-то сообразив, и ответил: